Мы стали слишком чопорными

В смоленском издательстве «Свиток» вышла новая книга члена Союза писателей России, постоянного автора портала pravoslavie.ru протоиерея Сергия Адодина. В Смоленске отец Сергий человек новый – он родился и жил в Кемерове. Отец Сергий – священник необычный, уважающий, например, слово «поп». Его четвёртая книга даже так и называется: «Быть попом. Нежалобная книга». А его биография сама достойна увлекательной книги: «Его лучшего друга застрелил киллер, самого отца Сергия пытались обвинить в смерти одного пациента, а он спустя какое-то время спас другого»… Впрочем, сегодня речь не о биографии, а о литературе, о книгах и чтении.

О миссионерстве для «своих»

– Ваша новая книга называется «Книжка для своих». Кто такие «свои»? Кто ваш читатель?

– Свои – это те, кому не нужна лафонтенщина, кому не нужно в конце басни рассказывать, в чём мораль. Кому не нужно разжевать, а потом за них ещё и проглотить. Мой читатель – не потребитель, а тот, кто умеет заниматься сотворчеством: он умеет думать и сам делает выводы по поводу тех событий, которые я описываю. Он сам расценивает, прав герой или не прав, можно было бы в описываемой мною ситуации поступить так или по-другому. Вот это и есть те самые «свои» – думающие читатели.

– В чём основной посыл читателям «Книжки для своих»?

– Ответственность и выбор. Эти два слова характерны для каждого рассказа, для каждой сказки в этом сборнике. И – важность личной ответственности, важность каждого выбора, который тебе приходится делать. Моих персонажей касается именно самый важный в их жизни выбор.

– Вы разделяете служение в Церкви и творчество?

– У себя – нет! Выйдя из храма, я не перестаю быть священником. Это отражается во всей моей деятельности. И в отдыхе. Творчество для меня – это вид отдыха.

– Можно ли рассматривать литературу как миссионерскую деятельность?

– Можно. Поскольку я православный христианин, поскольку я сам знаю, как хорошо с Богом состоять в личных отношениях, то я и делюсь этим опытом с читателями, делюсь тем, как это происходит у меня. Эти мои личные ощущения в моём творчестве выражаются: как я вижу мир, как я вижу, какими должны быть отношения между Богом и человеком и человеком и другим человеком, то, насколько я это понял из Священного Писания и из святоотеческого учения.

Пример мамы

– По вашей книге чувствуется, что вы – весьма искушённый читатель. Кого и что вы читали?

– С детства я очень придирчиво относился к книгам и читал только то, что мне интересно. Перечислю, что мне точно понравилось. Это Акутагава, во-первых. Его жанр короткого ёмкого рассказа послужил мне ориентиром. Это – и Ремарк, и Хемингуэй. Это, само собой, – Маркес, Набоков, Пастернак как поэт. Булгаков – обязательно. Шукшин. Чехов. Это – фантасты: Брэдбери, Шекли, Саймак. Лукьяненко повторяет Рэя Брэдбери в его описании психологии героев и мотивации их поступков. В этом мне он очень нравится. У него и жанр рассказа замечательно получается. Из писателей-женщин – только Юлия Лавряшина. Не потому, что женская проза не хороша, а потому что восприятие женской прозы у женщин одно, а у мужчин всё-таки другое. Из детских – Владислав Крапивин, несомненно. Это просто канонический автор. В чём-то я следовал за ним. У него, если помните, вроде дети, а проблемы, которые с ними происходят, очень взрослые. Покойный Михаил Успенский, красноярский писатель, сочиняющий сатирическое фэнтези, очень грамотный, начитанный автор. «Гарри Поттер» Джоан Роулинг – прекрасная книга, где чётко выражается мысль: не важно, сколько тебе лет, но ответственность за свои поступки ты несёшь сам лично, и ты не сможешь спихнуть её ни на кого и ни на что, решение всё-таки за тобой. И та же скрупулёзность в описании героев, их мотивации, что мне всегда нравится. Много ещё кого я не назвал, кто нравится. Может быть, сейчас просто в голову не пришло.

– Кто вас приучил читать?

– Меня мама приучила к книгам. Читать меня научили в четыре года. Читали мне сказки, а потом сказали: давай дальше сам! Мама меня так развивала: пересказывала мне того же Акутагаву, а потом говорила: подробнее ты откроешь книгу и прочитаешь. Это интриговало, я сам брал в руки этого автора и читал. То есть она так вот ненавязчиво рекламировала тех или иных авторов. Дома была большая даже по тем, советским, меркам библиотека. А через дорогу была детская библиотека, откуда меня приходилось буквально выуживать. Потом я просил маму во взрослой библиотеке брать для меня книги. Она заведующая библиотекой была и есть, но не городской, а в горностроительном техникуме. У неё там в основном профессиональная литература, потому я отправлял её брать мне книги во взрослой библиотеке – меня в неё из-за возраста не записывали. А я к шестому классу в детской библиотеке уже всё самое интересное перечитал.

Победят ли гаджеты?

– У вас трое детей. Вы формируете им библиотеку?

– У них библиотека побольше, чем была у меня. Другое дело, что они живут в неблагоприятное для чтения время. Разные гаджеты, кино, интернет, игры – сейчас всё это в изобилии. Зачем читать книгу, если можно посмотреть кино или просто поиграть на компьютере? А потому они не очень-то читают…

– Кстати, а как вы регулируете отношения ваших детей с Всемирной паутиной?

– Не так эффективно, как хотелось бы. Если стоять цербером, ничего не добьёшься. А потому стараюсь быть больше комментатором, давать оценку тому, что есть. Дочка давеча с восторгом рассказывала, что она увидела на YouTube какой-то документальный фильм и сделала свой вывод. Рассказывает мне про эту свою теорию, а я так грустно слушаю и думаю: что за антинаучная чушь! И стараюсь как-то ребёнку объяснить, почему это бред, почему эта ерунда приносит деньги тем, кто её делает, и что делать ей. Если этого делать не будешь, тогда твоих детей будет воспитывать кто-то другой. А с детьми, как говорил отец Андрей Кураев, надо сесть посмотреть «Терминатора», иначе они посмотрят его со своими ровесниками, и какую оценку они дадут – непонятно. Надо всегда быть рядом с детьми и смотреть те мультики, которые смотрят они, понимать, в каких пабликах они сидят, что за фильмы они смотрят. И – ненавязчиво прививать им вкус к прекрасному. Это и есть та прививка, которая позволит выработать неприятие низкопробных образчиков культуры.

– А электронные книжки?

– Они есть у моей супруги и у старшего сына. Из интернета регулярно обновляется состав произведений, которые они в них читают. В этом плане прогресс очень помогает, потому что ты можешь получить доступ к тем книгам, которые тебе недоступны. Библиотека бумажная нужна, обязательно нужна, потому что даже сам внешний вид книги может располагать к тому, чтобы её взять и прочитать. Может быть, это ностальгия какая-то, я не буду скрывать. Но мне кажется, что электронная книга не вытеснит бумажную никоим образом. Мне кажется, они дополняют друг друга, потому что есть книги, которые не достанешь на бумаге ни за что. Они уже канули в Лету, их уже никто не продаёт, даже не издаёт, но ты можешь этот текст найти в интернете. Например, «Старик Хоттабыч» в самой первой редакции, где он не «трах-тибидох» говорит, а первые слова утренней молитвы иудеев произносит. Там, оказывается, вся книга наполнена религиозными иудейскими моментами. Как она проскочила советскую цензуру, непонятно. Правда, потом советская власть всё наверстала и оттуда, что поняла, повырезала. Но что не поняла, то там так и осталось, и сохранилось даже в поздних редакциях. Можно пэдээфку самого первого издания из интернета скачать и прочитать. Ощущение, будто в руках держишь первое издание на бумаге.

– То есть вы сторонник того, чтобы книги и гаджеты органично дополняли друг друга?

– А они и так дополняют. Ведь, как я уже говорил, многие хорошие книги теперь никто не переиздаёт. И тут никуда не деться, приходится искать электронные варианты.

– И всё же у многих просто апокалиптические настроения: всё, книга уходит, библиотеки уходят, всё это умирающая культура...

– Возьмём две яблони – дичку и окультуренную. Дичка – это яблоня, которой дали развиваться так, как она есть. Её не трогают, она сама по себе. Но есть плоды с её ветвей никто не станет: они кислые, горькие, невкусные. А вот на той яблоне, над которой потрудились и не дали ей быть такой, какая она есть, оказали на неё давление даже, – яблоки её прекрасны! Если библиотеки будут сами по себе – конечно, они загнутся. Если государство не будет вкладываться в культуру, поддерживать её, то нас ждёт естественный отбор. А книжка не переживёт естественного отбора – ни электронная, ни бумажная. Победит интернет, потому что в нём зачастую думать не надо: там тебе всё уже рассказали и объяснили, а ты только успевай глотать то, что тебе разжевали.

– Но это будет катастрофа...

– Несомненно. В чём-то зависит от каждого из нас, удастся ли её избежать. Потому что если ты решил только потреблять, но ничего не производить, тогда ты заслуживаешь такого будущего, когда окажешься в том мире, который описал Рэй Брэдбери в романе «451 градус по Фаренгейту»…

Учитель – не официант!

– А школа сможет в чём-то здесь помочь?

– Она стала другой. Мне кажется, что учителя поставлены в такие условия, что они должны именно оказывать образовательные услуги. Интересный момент: из Бурятии учителя начинают мигрировать в Монголию на работу, потому что в Бурятии они получают от 10 до 25 тысяч, а в Монголии русским учителям платят от 75 до 100 тысяч. Но не только деньги их сманивают, а тот факт, что в Монголии труд учителя чуть ли не канонизирован. Он очень уважается и почитается, отношение к учителю трепетное. А у нас всё больше распространяется такой подход, будто учитель – это официант, который обязан перед тобой прогнуться, ибо от этого зависит, дашь ты ему чаевые или нет. Советский учитель (не всегда, но чаще всего) – это был человек творческий, который работал не на себя, не на свой личный рейтинг, а на ученика. И это давало достойные плоды. Может ли школа научить читать? Учитель прежде всего может научить. А может и не научить. Школьная программа и в те времена часто воспринималась как какая-то ерунда, которую заставляют прочитать. Я в своё время сам прочитал «Мастера и Маргариту» Булгакова, она не была в школьной программе, потом её ввели. Я не знаю, с таким же интересом теперь читают это произведение, с каким читал подростком я его, или нет. Это уникальная книга, а школьники воспринимают её так: «Зачем нам это читать и вникать в какую-то ерунду!»…

Естественная потребность

– Вы активно работаете в жанре церковной публицистики, ведёте авторскую колонку на портале «Православие.ru». Когда к вам пришла внутренняя потребность «глаголом жечь сердца»?

– Я не могу ответить на этот вопрос, потому что не припомню никаких особенных переломных моментов. Публицистика для меня – это и продолжение художественного творчества, и продолжение проповеди. Ведь священник постоянно проповедует, не только когда он после литургии выходит на амвон. Он проповедует в любой беседе с людьми, и даже в формате исповеди приходится хотя бы несколько слов проповеди сказать. Я бы сказал, что это естественная потребность священника – проповедовать. Если у него такой потребности нет, если ему нечего сказать людям, то, наверное, ему нужно сменить профессию. Это значит, что он безразличен, видя, что человек не знает или недостаточно знает Христа, и у него нет желания помочь человеку, чтобы он наконец-то познакомился с Христом, узнал, каков настоящий Христос. В этом смысле публицистика для меня равнозначна миссионерскому служению, проповеди.

Книжный шаманизм

– Сегодня выпускается немало православной и околоправославной литературы, но нет ли, что называется, кризиса жанра? Кризиса во взаимоотношениях православной книги и читателей?

– Есть. У прихожан нередко можно наблюдать такое явление, как шаманизм, которое является для Церкви чуждым, инородным. Это когда священник воспринимается как некий шаман. Харизма этого «шамана» играет для них гораздо большее значение, чем то, чему он учит. Храмы начинают восприниматься как языческие «места силы». Даже причастие зачастую воспринимается как некая энергетическая подпитка. Этот шаманистский взгляд на духовную жизнь абсолютно не совпадает с духом Священного Писания. И во многих книгах этот шаманизм прослеживается тоже, потому что какой есть спрос, такое и предложение возникает. Важно знать, что есть два грифа у издательского совета РПЦ: «Рекомендовано» и «Допущено». К примеру, если открыть мою книжку «Быть попом», там написано, что она допущена к распространению. «Рекомендовано» – это, само собой, Священное Писание, святые отцы, катехизические издания, учебники. То есть всё то, что очень серьёзно, что каноническое, то рекомендовано. А такая простая книжка, как моя, она допущена. Но получить даже гриф «Допущено» далеко не всегда удаётся. Много книг продаётся в церкви вообще без грифа, и непонятно, чьи убеждения в них излагаются. К примеру, несмотря на то что Синод выпустил документ об исповеди и причастии, до сих пор выходят какие-то книги, брошюры, которые абсолютно игнорируют это постановление Священного Синода. Из книжки в книжку зачастую транслируются какие-то шаманистские взгляды на святых, на мощи, на иконы, на взаимоотношения человека и Бога. К сожалению, хорошие книжки не могут сами по себе создать погоду в этом пространстве, они в нём просто тонут. Человек прочитает неграмотную книжку и потом не поверит грамотной, потому что неграмотная будет соответствовать его ожиданиям, она ему понравится, будет ему импонировать.

– Почему?

– Есть очень важное понятие, которое не всем нравится, – понятие личной ответственности. Очень распространено желание избавиться от неё. И если в секулярном, внецерковном мире это выражается, например, в увлечении гороскопами, то в мире церковном – это увлечение благословением от старцев, которое воспринимается так, будто с тебя снимается ответственность. Как это работает? К тебе обращается твоя родная сестра и говорит: «У меня муж попал в больницу, надо с ним неотлучно быть в палате, ухаживать, помоги!» А ты ей в ответ, поскольку тебе, видимо, лень: «Мне надо у духовного отца своего спросить. Если он благословит, я посижу». А духовный отец находится в другой области. И вот ты ему звонишь или эсэмэски пишешь, а он не отвечает, чем-то занят. И, не получив ответа, ты не идёшь к сестре на помощь, размышляя: не было благословения старца, значит, ответственность с меня как бы снята. А я на это говорю: разве у вас нет благословения Христа?! Разве у вас нет благословения апостола Павла?! Вам зачем ещё нужен какой-нибудь старец, даже если он на облаках летает, по земле не ходит? Неужели благословения Божия вам недостаточно? А где же личная ответственность за свои поступки? И те книги, те брошюрки, которые поддерживают мысли, что нет Божией воли на то, чтобы ты без благословения помог ближнему, – это же бред! Но это очень популярно на самом деле. Одна из притч в моей книжке «Быть попом» – «Агроном» рассказывает о том, что человек сделал дело абы как, засеяв поле чертополохом, и пшеница не выросла. Он думал-думал и решил: «Божьей воли не было на то, чтоб я хлебушка поел!» Как ни карикатурно это звучит в книжке, но на самом деле так очень многие живут...

Избавиться от страхов

– В вашем литературном творчестве и в вашей публицистике немало доброго юмора, иронии и даже сатиры. Но вам не кажется, что наше общество разучилось шутить, иронизировать над собой?

– Мы стали слишком чопорными, боясь показаться глупыми и смешными. Это – комплексы. Я всегда был против комплексов и страхов. В пастырской деятельности всегда стараюсь помочь людям от них избавиться, хотя это и не моя работа, а психолога. Я стараюсь помогать людям избавляться от страхов и комплексов, потому что они мешают жить и, самое главное, они мешают человеку быть счастливым. Они мешают получать удовольствие от жизни. А Бог создал человека для того, чтобы он был счастлив. И Он дал нам для этого всё. Когда человек не умеет испытывать удовольствие от жизни, он не способен благодарить Бога и не способен, само собой, благодарить ближних за то доброе, что они делают для него. Ирония и самоирония могут помочь сломать шаблон, по которому ты себя убедил, что всё вокруг плохо. Приходится объяснять иной раз людям, что на самом деле у них полным-полно счастливых моментов даже в то время, когда им кажется, что всё плохо. Ирония, самоирония помогают встряхнуться. И сатира – тоже.

Когда молчание – золото

– Вы и стихи пишете. Но поэзия в современном мире – удел избранных, она не влияет на общественные умонастроения, как это было прежде...

– Ну, это на кого как. На кого-то и музыка не влияет. И литература. Кому-то вообще только поесть и поспать... Что касается поэзии, во-первых, если тебе нечего сказать, то и не говори, не пиши ничего. Молчание – золото. Лучше промолчать, чем сказать рифмованную банальность или глупость. Если тебе есть что сказать и ты хочешь это облечь в форму поэзии, то здесь нужно мастерство. Написать рифмующиеся строки, особенно отглагольные, может любой. Можно даже уметь считать количество слогов в рифмующихся строках. Но это ещё не будет поэзия. Поэзия – это жанр, в котором большую мысль нужно облечь в очень лаконичную форму и эту мысль подать так, чтобы она расширяла внутренний, сердечный, душевный кругозор человека. Хорошая поэзия никогда не будет невостребованной. Но лишь у тех, кто желает поднимать свой культурный уровень, кто сам желает расти над собой, потому что чувствует неудовлетворённость в обычной жизни. Поэзия – для тех, кто хочет возвышаться над своей природой, самосовершенствоваться, к чему и призвал Бог человека. Бог даёт человеку в наследство всю Вселенную. Чтобы понять, насколько это богатый подарок, нужно превзойти самого себя. Духовно превзойти.

Кривое зеркало и действительность

– Что бы вы посоветовали для душеполезного чтения детям и взрослым?

– Сначала – детские книги. «Гарри Поттера» выделю, хотя он и вызывает много нареканий у тех, кто его, похоже, и не читал. «Гарри Поттер» может научить ребёнка понятию личной ответственности. Это сказка, лейтмотивом которой являются две новозаветные цитаты: «Где будет сокровище, там и сердце ваше» (Матф. 6:21) и «Последний враг истребится – смерть» (1 Кор. 15:25). Это книжка, которая повествует о том, какие ценности наиболее важны для человека. Её герои не всегда бывают хорошими, не всегда они поступают правильно. Некоторые их поступки зачастую спорны. Они и хулиганят, бывает, и нарушают правила. Но самое главное, что в этой книге воспевается, – любовь, милосердие, дружба. И, важнейшее, – самопожертвование. Найдите ещё одну такую сказку, где обо всём этом сказано! Только не нужно путать книжку с фильмом: в фильме не всё показано правильно. Что ещё? Андерсена, конечно, хочется указать. У него сказки далеко не всегда с хеппи-эндом, но очень жизненные и очень нравственные. Из современных писателей – Владислава Крапивина. Другое дело, насколько поймёт современный ребёнок те проблемы, которые были понятны советским детям. С этим может быть сложность.

А взрослым хотел бы прорекламировать такого современного церковного писателя, как Мирослав Бакулин. Его я считаю настоящим церковным писателем. Не то, что я. В интернете доступна его книжка «Зубы грешников». Автор очень умный, замечательный, дважды кандидат наук. Другие его книги нужно будет искать в продаже. Он живёт и работает в Тюмени. Я считаю, что каждому православному христианину нужно ознакомиться с его книгами. Но, к сожалению, он понятен далеко не всем. Чтобы понимать Мирослава Бакулина, всё-таки необходим некий уровень духовной жизни. Это, если так можно выразиться, элитарный православный писатель. Что ещё из взрослой литературы? Тут я вообще теряюсь, потому что каждый писатель учит чему-то своему. Найти универсального автора невозможно. Без Булгакова, мне кажется, и литература не литература. Без Брэдбери – тоже. Несмотря на то что он фантаст, реалистичность его творчества просто потрясающая. И у него нет ни одного рассказа, даже самого маленького, где бы он не затронул тему нравственности. Что ни рассказ, он либо какой-то грех изобличает, либо утверждает какую-то добродетель. Но делает это максимально ненавязчиво, тактично. У него нет пустых рассказов просто ради сюжета, у него всегда есть зерно, этим он мне нравится. Ремарк – да, Хемингуэй – да, обязательно. Может быть, далеко не во всём – Набоков, далеко не во всём – Бунин, но частично. У каждого автора ведь ещё и своя судьба, свои ошибки, своё изменение сознания, которое обязательно отражается на его творчестве. Константин Никольский из группы «Воскресенье» сказал о душе поэта, что она – зеркало мира. Я считаю, что от кривизны этого зеркала зависит то, как ты отразишь в творчестве мир. Помните, у Андерсена в «Снежной королеве» тролли сделали кривое зеркало и отражали мир в нём. Уроды казались красавцами, злые – добрыми, добрые – злыми. Это зеркало у них выпало из рук, разбилось. Первый осколок зеркала попал в глаз, а второй осколок прямо в сердце Кая, из-за чего оно превратилось в кусок льда. Душа каждого писателя, поэта, художника, музыканта – это кривое зеркало. Прямого пока ещё ни у кого не было. Насколько кривизна велика, от этого зависит, насколько ты исказишь в своём творчестве действительность. Чем меньше кривизна, тем ближе к действительности ты можешь передать то, что видишь.

– Но если душа писателя – кривое зеркало, что ж тогда литература?

– Литература – это, во-первых, попытка осознания мира, попытка понять мир, попытка понять Бога и попытка определить место человека в этом мире. Но понять его место в разрыве от Бога – это тупик. Для меня литература – это стремление понять место человека в природе в согласии с Творцом. Книги – это отражение реальности с различной мерой кривизны. А прямо всё отражено только в Священном Писании. Но – исключительно в силу того, что Писание Боговдохновенно: люди писали то, что говорил им Бог. Поэтому Библия – это единственная книга, которая является прямым зеркалом. Но, правда, когда ты читаешь Библию, ты всё равно её читаешь либо тёмным оком, либо светлым. И погрешность при чтении здесь закладывается уже самим человеком.

Фото: pravmir.ru

Игорь Красновский