Смоленск детективный

Людмила Горелик– филолог, доктор филологических наук, профессор Смоленского государственного университета – уже несколько лет пишет увлекательные детективные романы, которые публикует издательство «Эксмо». Причём действие в большинстве из книг разворачивается в Смоленске. Вместе с Людмилой Горелик и героями её произведений «Смоленская газета» прогулялась по детективным достопримечательностям города и узнала, как путешествовать по эпохам без машины времени.

– Людмила Львовна, долгое время вы работали с литературой как исследователь, а теперь сами пишете книги. Когда возникло желание стать автором романа?

– Писать я начала почти случайно. То есть писать я очень любила всегда, но только литературоведческие работы. Для школьных сочинений выбирала не свободные темы, а имеющие историко-литературную направленность. Уже в солидном возрасте «за сорок», в середине девяностых, мне захотелось написать о годах детства, о родителях, бабушках – захотелось «запечатлеть прошлое». Не для печати, для себя. И я начала роман о жизни нашей семьи. Он охватывал период от тридцатых годов до девяностых – время перемежалось, смещалось. Я не собиралась этот биографический роман публиковать – писала для родственников, в надежде, что заинтересуются молодые члены семьи. Однако никто не заинтересовался. Время было трудное. И я его бросила! Впоследствии он пропал при смене компьютера. Кстати, теперь жалею об этой пропаже… Это была первая попытка.

Следующая случилась более чем через десять лет. Я начала работать на кафедре журналистики и стала писать очерки и рассказы нон-фикшн о том, что исчезает или уже исчезло из нашей жизни. Я опять стала вспоминать прошлое! Мне хотелось его сохранить хотя бы в памяти. На ту первую, десятилетней давности, попытку это было совершенно не похоже – абсолютно другой стиль, другая тематика. Их я писала, рассчитывая на публикацию, послала в журнал… И эти очерки сохранились! У меня стали их брать в журнал «Край Смоленский», в местные газеты, пару коротких произведений взяли в центральный журнал «Знамя».

– А как вы пришли к детективам?

– Моя третья попытка как раз связана с детективами. В 2015 году я серьёзно заболела. Настроение было паршивое, я была на длительном больничном, читала детективы. Они развлекали, отвлекали от болезни. А потом я решила написать нечто подобное. Так и начала детективы писать. И до сих пор продолжаю.

– Помогают ли литературоведческие знания в вашем творчестве?

– Иногда помогают. Например, я знаю, что пролог может располагаться и в конце произведения, не только в начале. А вообще, тут скорее обратное влияние: мне кажется, эта работа полезна для литературоведа. Я как литературовед начала лучше понимать некоторые моменты в работе писателя. Например, откуда он берёт детали для своих произведений, из каких осколков впечатлений складывается персонаж и тому подобное. Даже поняла, почему он пишет… Это такое удовольствие! Ты в любой момент можешь уйти от реальности и устроить свой мир – какой тебе хочется в данный момент.

– На обложках ваших книг написано «детектив», а как вы сами определяете жанр?

– Да, вы уловили точно… Иногда у меня возникают сомнения насчёт жанра. Во-первых, я не люблю ужасы. Мне не нравится читать натуралистические описания злодейств, как кого-то режут по частям или про беспросветность жизни. Вслед за Ницше я полагаю, что искусство возникает из необходимости снять напряжение от реальных ужасов и неприятностей. И для меня в последние годы, когда уже много пережито, лучше и естественней тот мир, в котором всё развивается в благоприятную сторону и кончается хорошо. Конечно, в моих романах обязательно присутствуют убийства. Но я их подробно не расписываю. С другой стороны, у меня нет в романах олигархов, красивой зарубежной жизни, богатых наследниц. Догадываюсь, что многим о красивой жизни интересно читать, но я с ней никогда не соприкасалась, меня эта «красивая» жизнь не увлекает, вот и не пишу.

Второе. Мне нравятся психологические детективы, когда они не натужны, не выпячена эта «психология». То есть чтобы события развивались естественно и в соответствии с характерами героев. Чтобы велись нормальные, с элементами быта, диалоги, чтобы персонажи помимо поисков преступника вели обычную, повседневную жизнь. Я уделяю ей некоторое внимание.

– Такой формат, наверное, по душе не всем?

– Да, не всем любителям детективного жанра это нравится – некоторые считают, что это отвлекает от детективного сюжета.

И, в-третьих, я стараюсь, чтобы события протекали не в условном времени-пространстве, а в точно определённом. Доходит до того, что дом указываю и адрес. И, конечно, стараюсь изучить местность и поточнее её изобразить. Например, когда писала «Утраченный дневник Гёте», ходила выбирать башню, которую Потапов обозначил для «подставы». Выбирала из нескольких, остановилась на Бублейке. А потом ходила смотреть, что вокруг этой башни располагается, под какой ветлой пряталась Лёля Шварц, под какой берёзой сидели полицейские. Все эти особенности несколько уводят от классического детектива. Я обратила внимание на то, что тонкий филолог Елена Владимировна Пастернак в разговоре называла мои детективы не детективами, а остросюжетными романами. И думаю, что она обозначила жанр более точно. Это ведь серия «Артефакт и детектив», то есть очень важно соотношение прошлого с настоящим.

– Как раз о переплетении эпох... В одной из книг сюжет запросто перекочёвывает из наших дней во время наступления Наполеона. Описывая прошлые века, насколько детально и проработанно вы подходите к этому?

– Да, конечно, источники я в какой-то степени изучаю всегда. Думаю, в меньшей, чем это нужно для исторического романа, но, возможно, в большей, чем необходимо для детектива. Всё-таки я всю жизнь занималась научной работой и совсем уж уйти от точности не могу. Хотя в детективе она не столь важна. Сейчас, например, я пишу о Пржевальском. Он подробно описал свои пять путешествий, и мне хотелось написать обо всех, в каждом были интересные происшествия. А когда уже частично написала, поняла, что подробности – во вред, я ведь не биографический роман пишу. Пришлось выбросить уже написанное и начать заново, чтобы было менее подробно и менее точно, зато интересно. Работая над каждым романом, и воспоминания современников читала, и научные труды изучала. А в случае с «Утраченным дневником Гёте» даже занималась в архиве.

Идея временных переплетений, которая господствует в серии «Артефакт и детектив», мне близка. Время для меня вообще важно, как и пространство. Причём с годами всё острее. Для меня при этом принципиально важно, чтобы эпоха и события основывались на реальности.

– Хотя в одной из книг действие происходит в городе Б., большая часть детективов отправляет читателя в Смоленск. Город и сам становится героем повествования. Какие отношения со Смоленском у вас?

– Я родилась во Владивостоке, но родным стал Смоленск. Меня привезли сюда, на родину моей мамы, в возрасте семи месяцев. Детство, юность – это Смоленск. Правда, самые лучшие (их называют зрелыми) годы, с двадцати восьми лет и до сорока трёх, я провела не здесь. Так вышло, что в это время я работала в Борисоглебском пединституте. Очень благодарна этому прекрасному городу. Однако позже вернулась в Смоленск. Разлука заставила ещё больше родной город полюбить. А может, возраст?

Любимые места назвать легко. Это те места, где прошло моё детство. Их два: во-первых, улица Ленина и вокруг неё, во-вторых, улица Большая Краснофлотская, возле Днепра. Так и люблю всю жизнь Блонье, Лопатинский сад (тогда называли «Парк культуры и отдыха»), сквер Героев (больше нравится более привычное старое название «Кутузовский садик»). Ну и, конечно, луг возле Днепра на Большой Краснофлотской.

Меня всегда восхищала трагически прекрасная судьба нашего города. Город-ключ, стоящий на страже Москвы. Восхищал его герб – птица Феникс. Любимым моим памятником с детства был памятник с орлами в Кутузовском садике.

Но, честно сказать, мне не хотелось бы, чтобы мои остросюжетные романы были интересны исключительно смолянам и исключительно благодаря географической точности. Большой точности там, может, и нет. Но вот любовь к городу, его истории и географии, надеюсь, присутствует. Присутствует и любовь к персонажам, во всяком случае, я её испытывала, когда писала. Простые люди, каких я много видела в детстве, в молодости, вижу и сейчас, могли бы жить в другом провинциальном городе… От этого они не стали бы мне менее близкими.

Церковь Михаила Архангела, роман «Русское сокровище Наполеона»

Улица Парковая, д. 4а

Моё детство проходило вблизи церкви Михаила Архангела (недалеко жила бабушка). Мы, дети, там возле церкви иногда бродили. Тогда церковь была полуразрушена, в ней находился склад – в щёлку мы видели мешки. Возле церкви были какие-то могилы, тоже абсолютно запущенные, и среди них два-три склепа. Мы в них пытались даже лазить. Вот эти склепы произвели на меня сильное впечатление. Они были в ужасном состоянии. Но помню чугунные витые кресты, очень красивые, с выбитыми польскими фамилиями. Это было крохотное старинное кладбище – вероятно, со времён Сигизмунда III, то есть с первой половины XVII века. Когда церковь восстановили, кладбище восстанавливать не стали – оно слишком запущено было. Сюжет о том, как наполеоновский офицер спрятал в склепе клад, я, конечно, полностью выдумала – но эта выдумка опиралась на память о древних склепах возле церкви. Вспомнила я и то, что мой дедушка был поляк, арестованный и погибший в годы репрессий. Что бабушка, его жена, происходила из простой семьи смоленских крестьян. Вот и коллизия: девушка Маша – потомица одновременно и наполеоновского офицера, и его врага – смоленского кузнеца.

Сад Блонье, Лопатинский сад, романы «Утраченный дневник Гёте», «Золотой идол викингов»

События в моих романах по большей части сконцентрированы в центре Смоленска – в районе Блонье и улицы Ленина. Это не только красивые места, но и исторические. Многие смоляне почти каждый день крутятся в этом прекрасном районе. Блонье – не только сад для прогулок, но и сквер, который пересекают люди, спешащие по своим делам. Как все смоляне, особенно живущие в центре, мои герои ходят через Блонье по своим делам, а иногда гуляют в саду, обедают в кафе «Русский двор». Один из персонажей «Золотого идола викингов» убит в Лопатинском саду, на скамейке возле пруда с лебедем. Ещё раньше в этом же парке погибла женщина из романа «Утраченный дневник Гёте». Однако Лопатинский сад не стал трагическим местом. Там две моих героини делают утреннюю зарядку, например.

Район музучилища, роман «Утраченный дневник Гёте»

Чуриловский переулок

Любительница детективных расследований Лёля Шварц живёт на улице Бакунина, а потом перемещается в район Дзержинской, возле музучилища. Так нужно, чтобы некоторые важные события разворачивались в Лопатинском саду. Кстати, адрес её указан неверно, он выдуман (улица 1-я Красноармейская. – Прим. ред.). Для сюжета важно, чтобы рядом располагались парк и музучилище. В сущности, она живёт в Чуриловском переулке. Но там нет такого дома, который был нужен для сюжета (довоенный, трёхэтажный), и я изменила название улицы – всё же детективный роман не путеводитель по городу. Однако когда изображаешь исторические события, нужно хотя бы приближение к пространственной точности. Поэтому и современную сюжетную линию приходится разворачивать в хорошо узнаваемом Смоленске, и даже на определённых улицах – история и современность сходятся в одном пространстве.

УМВД России по Смоленской области, роман «Утраченный дневник Гёте»

Улица Дзержинского, д. 13

Героев-полицейских я предпочитаю размещать тоже в центре – в Управлении МВД на улице Дзержинского. Далеко не уверена, что в реальности в этом здании работают в своих кабинетах рядовые следователи, подобные Демину или Полуэктову. Но поместим их там! Пусть майор Полуэктов получит возможность в рабочий перерыв гулять по парку и даже встретит там свою любовь.

Перекрёсток улиц Ленина и Маяковского, романы «Золотой идол викингов», «Утраченный дневник Гёте»

Улица Ленина, д. 6

В сущности, более-менее точно указан адрес только в одном из моих романов – «Золотой идол викингов». Исторические события в этой книге связаны с древним поселением на месте нынешнего Гнёздово, а вот современная часть вращается вокруг дома № 6 по улице Ленина (нумерация домов на моей памяти менялась – у меня дом под другим номером). Этот дом был одним из первых восстановлен после освобождения от фашистской оккупации. В книге прослеживаются судьбы троих подростков, чьи матери получили комнаты в коммунальной квартире в этом доме в 1944 году. Жизни всех троих связаны с домом и двором, проходят на их фоне. Реальные детали дома становятся метками преступления: парадный подъезд с выходом на Ленина, некогда существовавший, а теперь исчезнувший; узкая арка с низким сводом, в которой в середине ХХ века часто курили подростки (сейчас она закрыта на замок) – играют роль в совершении преступлений и в их раскрытии.

Этот дом мне особенно близок, я в нём выросла. И все его тайны: наличие/отсутствие парадного входа, квартиры-комнаты, разная оснащённость удобствами в подъездах, страшноватая, как казалось в детстве, арка – важны для развития сюжета, как и послевоенная история дома. Дом этот старый, он построен ещё в конце Х1Х века.

В «Утраченном дневнике Гёте» он тоже фигурирует: здание связано с дореволюционными событиями, в нём живет до ареста герой Александр Батурин. Человек с таким именем и в самом деле жил на улице Ленина в 1907 году, в этом ли доме, не уверена.

Улица Почтамтская, роман «Утраченный дневник Гёте»

Улица Конёнкова

Ещё один герой романа «Утраченный дневник Гёте» – Штальберг – жил на самом деле не на Почтамтской улице, а тоже на улице Ленина… Но в другом доме, неподалёку. Однако мне хотелось изобразить Почтамтскую (ныне улица Конёнкова) – люблю эту улицу не меньше Ленинской. И, главное, для развития сюжета было лучше, чтобы квартира Штальберга располагалась в здании почты, где служат главные герои исторической части романа. Я и поселила Штальберга на Почтамтской. С этим героем связано вообще много неточностей. Владимир Иванович Штальберг – историческое лицо. Однако я немного изменила не только его место жительства, но и биографию. Причина? Поначалу, работая в архиве, я его вообразила именно таким, как в романе. Влюбилась в него такого и не захотела менять.

Историко-архитектурный комплекс «Теремок», Талашкино, роман «Взлетающий демон Врубеля»

Смоленский район, село Талашкино и деревня Флёново

Во флёновском музее я, конечно, бывала часто – и студентов туда возила почти каждый год, и приезжих гостей. Но вот посёлок Талашкино был мне почти неизвестен, в посёлке бывать не доводилось. Между тем как раз здесь требовалась хотя бы относительная пространственная точность: княгиня, как известно, жила на территории современного Талашкино, во Флёново же располагались школа с общежитием для сирот, Теремок, храм. То есть оба топоса имеют историческое значение. С расположением исторических построек в Талашкино я познакомилась по имеющимся картам: господский дом, флигелёк для гостей, скрыня, парк, два озера… Знала и то, что практически ничего из этого не сохранилось. А как там теперь? Пришлось два раза съездить в Талашкино. Один раз на машине объехали не только Талашкино, но и Раздорово, а второй раз приехали с подругой на автобусе и вволю побродили пешком…

Музей «Русская старина», роман «Взлетающий демон Врубеля»

Улица Тенишевой, д. 7

Музей «Русская старина», подаренный некогда городу Марией Клавдиевной Тенишевой, в Смоленске известен всем. Но экспонаты в значительной степени утрачены. Музей уже несколько лет вообще не работает. События моего романа приводят к его открытию! Естественно, на открытие собираются все персонажи – это ли не счастливое завершение детективного сюжета?! Пусть и сказочное…

Фото: из архива Людмилы Горелик, Анастасия РАЗУМНАЯ, Яна МАРКЕВИЧ

Анастасия Разумная