Из жизни старого Смоленска: дела городские

Январь 1890 года выдался для Смоленской городской управы крайне насыщенным. По требованию инспектора Московского фабричного округа был составлен полный список всех заводов, фабрик и промышленных заведений города Смоленска. Приведём его здесь полностью.

Кожевенные заводы: купца П.В. Филимонова в собственном доме на Петропавловской улице, мещанина Л.П. Семёнова на Верхне-Рыбацкой улице, мещанина И.П. Янченкова на Средне-Рыбацкой улице.

Кирпичные заводы: наследников поручика П.Т. Пятницкого на Рославльском шоссе, купчихи П.Ф. Квасковой на Покровской горе, купчихи А.И. Боровиковой у церкви Гурия, Симона и Авивы и на Рославльском шоссе, купца А.П. Ефременкова на Покровской горе, купца Н.С. Текоцкого на Покровке, мещанина Г.М. Матвеева на Краснинской дороге, мещанина Н.С. Абрамова, мещанина С.Д. Карцева.

Изразцовые: купца П.А. Будникова в 3-й части, у тюремной церкви, мещанина Н. Карцева на Рачевке, у Духовской церкви, мещанина Д.Д. Карцева на Рачевке, у Окопной церкви.

Мыловаренные: купца Н.К. Рубцова на Старо-Московской улице.

Восковые: при Смоленском Вознесенском монастыре, купца Я.Я. Щокотова, мещанки М.Е Шевелевой.

Свечно-сальные: купца Н.К. Рубцова на Старо-Московской улице.

Красильные заведения: два рядового Д. Хона.

Маслобойные заведения: княгини Е.К. Святополк-Четвертинской в 3-й части.

Типографии: губернского правления, дворянина А.И. Елинского, мещанина П.А. Силина.

Пивоваренные заводы: Акционерного общества пивомёдоварения по Ново-Петербургской улице, купца А.П. Ефременкова.

Гончарный завод: купца П.А. Будникова в 3-й части, у тюремной церкви.

Известковые заводы: мещанина А.П. Заквасина, мещанина Н.С. Абрамова.

Скорняжные заведения: еврея Шевелева в доме Пирянова, еврея Пергамент в доме Богданова на Вознесенской улице, еврея Шевелева в доме Вознесенской церкви на Троицком шоссе.

В марте 1890 года Сюкеевский асфальтовый завод Густава Брауна, что в Москве на Варварке, предложил Смоленской городской управе мастику (асфальт) и гудрон самого высокого качества для заливок тротуаров и мостовых в городе, а также для укладки полов заводов, фабрик, бань, мельниц и кладовых. Для производства асфальтовых работ от завода высылались сведущие мастера. Но сей запрос остался без ответа.

В 1880-х годах по контракту с городской управой перевозом на реке Днепр занимался смоленский мещанин Иван Алексеевич Васильев. 1 января 1890 года с ним был заключён очередной договор на ближайшее трёхлетие. Выплачивая городу 275 рублей 50 копеек в год, Васильев имел право содержать перевозы через Днепр напротив Рачевской слободы, а также на всём протяжении Богословской и Свирской улиц. Но в этом году налаженный бизнес дал сбой. Некто Николай Петрович Скорняков устроил на берегу реки, у Петропавловской набережной, коммерческую баню. Имея во владении несколько лодок, Скорняков взялся перевозить людей через Днепр, взимая с них определённую плату. Узрев такое попирание его законных прав, Васильев обратился с жалобой в управу. Городской голова просил пристава 3-й части города разъяснить ситуацию. Николай свет Петрович посчитал претензии Васильева совершенно необоснованными, так как «имеет он лодки только для себя и возит по Днепру только тех людей, которые имеют к нему, Скорнякову, какое-либо дело». Исходя из этого, никакого ущерба доходности перевозчика Васильева банщик Скорняков не производит. Однако Скорнякову пришлось дать подписку приставу, по которой он был уведомлен, что если ещё раз будет замечен в незаконном перевозе через Днепр, то подвергнется судебному преследованию.

Посчитав, что отношения с управой у него налажены, Васильев в марте 1890 года письменно попросил городскую управу передать ему в управление места, отводимые под качели, балаганы и прочие развлечения во время народных гуляний в дни Светлого Христова Воскресения, Сошествия Святого Духа, Троицын и Георгиев дни. Получив от управы право на сбор денег, Васильев обязался выплачивать в городскую казну 75 рублей в год. Тороватый мещанин по договору с городским самоуправлением брал на Святой неделе с каждого балагана по пяти рублей, с каждой качели – по три рубля, с лиц, торгующих на скамейках, – по рублю. С каждой комедиантской палатки, размером не более девяти квадратных саженей, бралась оплата в шесть рублей, и по одному рублю за каждую лишнюю сажень площади. В остальные же дни (Георгиев день, день Святого Духа, 9 мая, 29 июня, 28 июля и 15 августа) с каждого балагана бралось по два рубля, с качелей – по два рубля и с каждой скамейки – по 25 копеек.

В июле того же года крестьянин Алексей Макаров просил управу сдать ему в аренду часть площади Толкучего рынка под устройство балагана для панорамы и метания колец. Управа обязала арендатора вносить арендную плату по десять рублей в месяц вперёд и очищать площадь по первому требованию города. При неисполнении этих требований Макаров обязался во внесудебном порядке заплатить в городскую казну неустойку в сто рублей.

Рвение чиновников городского самоуправления не раз отмечалось Государем Императором. Например, в декабре 1889 года Смоленская контрольная палата уведомила управу, что, по имеющимся у неё сведениям, секретарь городской управы надворный советник Руковский был пожалован орденом Св. Станислава 2-й степени, члены управы смоленские 2-й гильдии купцы Николай Смирнов и Иустин Андреев, первый – золотой медалью на Станиславской ленте, второй – серебряной медалью для ношения на шее на Анненской ленте. Если вы думаете, что чиновники государственного контроля письменно поздравляли награждённых, то вы плохо думаете о госчиновниках. Управляющий палатой требовал от Руковского и Смирнова внести в казну по 30 рублей серебром, а с Андреева – 7 рублей серебром в качестве единовременного взноса за наградные знаки.

6 февраля 1881 года газета «Смоленский вестник» вышла со статьёй «Дети-ремесленники» на первой полосе. Журналисты подняли вопрос о бесправном положении учеников в ремесленных цехах на примере столичного переплётчика Бородина. Оный товарищ осенью 1880 года, явившись в Смоленск, объявил о желании иметь учеников для своей мастерской в Санкт-Петербурге. Обещал ремесленник и стол, и дом, и получение нужной профессии. Удалось Бородину увезти в столицу аж 52 мальчика в возрасте от 11 до 15 лет. Однако вскоре в Смоленск стали поступать от ремесленных учеников слёзные просьбы вернуть их обратно к родителям. Как выяснилось, Бородин заключал контракты на обучение от нескольких столичных мастеров, и условия проживания и обучения смоленских ребят оказались совсем не райскими. «Наём квартир не обусловлен никакими требованиями устава; большая часть из них не соответствует условиям здоровья… Грязь, сырость, холод, испорченный воздух, теснота помещения – вот их характер. Пища отпускается ученикам непитательная и в недостаточном количестве…» – возмущался автор статьи.

Дело получило в городе большой общественный резонанс, и городской голова вынужден был отреагировать. Тем более что в городскую управу поступила жалоба от отставного рядового Семёна Маркова и его жены с просьбой вернуть сына от Бородина. Получив из Смоленска запрос в свой адрес, петербургский градоначальник приказал полицмейстеру 2-го отделения провести проверку условий содержания учеников в мастерской переплётного мастера Бородина.

Проверку проводил помощник пристава 2-го участка Московской части Лерман в присутствии трёх свидетелей и врача Московской части Санкт-Петербурга Геринга. В деле о переплётчике Бородине из фонда Смоленской городской управы имеются протокол проверки Лерманом мастерской и доклад столичного полицмейстера градоначальнику Санкт-Петербурга. Помощник пристава смог разговорить учеников ремесленника, и они рассказали ему о многочисленных наказаниях как от самого Бородина, так и от его подмастерьев. Били линейками, верёвками, ремнём или розгами, таскали за волосы, но, как утверждали ученики, за проступки и леность. Егора Яковлева и Василия Клочкова порол розгами сам мастер за самовольные отлучки. Чаще всех за леность в работе доставалось Михаилу Маркову. Этот ученик рассказал Лерману, что очень скучает по матери и хотел бы вернуться в Смоленск. Да и вообще, не нравится ему столица империи. Не захотел Мишка и перевода в другую мастерскую. Один раз он уже убегал, за что был на долгое время лишен Бородиным булки к утреннему чаю.

Помощник пристава в своём протоколе также отмечал, что мастерская Бородина в санитарном отношении находится в тех же условиях, что и другие подобные заведения. Тот самый врач Геринг ежемесячно обследует состояние здоровья учеников, а также качество пищи в мастерской Бородина. Врач обратил внимание полицейского чина на недостаточное количество кроватей в спальном помещении для учеников, которым приходится спать по двое на одной койке. Переплётный мастер потребовал занести в протокол, что обращается он с учениками человеколюбиво и сострадательно. Профессии учит хорошо, кротко и без всяких побоев. Кормит мастер Бородин учеников и подмастерьев питательной и свежей пищей, в достаточном количестве. А что заявляет претензии Мишка Марков, так то неправильно и от тоски по родине.

Протокол был передан полицейскими на разбирательство мировому судье Московской части, который вернул его обратно, указав, что не нашёл оснований для судебного преследования переплётного мастера Бородина. Что показательно, в докладе полицмейстера градоначальнику ни о каких побоях и притеснениях учеников в мастерской Бородина даже не упоминается. Мол, санитарные условия нормальные, пища хороша, учение идёт, а над всем этим, под потолком мастерской, парит на белоснежных крыльях мастер Бородин. Тишь, гладь да Божья благодать.

Следите за новостями в телеграм-канале SMOLGAZETA.RU