Был я на копанце, был я на топтанце…

Керамическая посуда, зародившаяся на заре нашей цивилизации, не утратила своего значения и сегодня – во время, когда нас окружают высокие технологии. Керамика используется не только на кухне, но и в быту, служа украшением дома, а иногда становясь настоящим произведением искусства. Тем не менее на протяжении многих веков именно глиняные горшки самых разных видов и размеров были предметом первой необходимости практически в каждом доме. Не исключение и Смоленщина, на территории которой гончарный промысел был распространён очень широко. О том, какие горшки и для чего использовали наши предки, мы побеседовали с заведующей музеем «Смоленский лён» Ларисой Захаренковой.

– Лариса Викторовна, какое место занимала керамическая посуда в повседневной жизни смолян?

– Долгие годы керамическая посуда была, в принципе, единственной. Уже потом появились металлические горшки – чугунки, которые мы с вами помним и которые даже сейчас можно купить, стеклянная и фаянсовая посуда. А в древние времена не только в крестьянских, но и в городских домах в основном была глиняная посуда, потому что посуда из металла – меди, бронзы, серебра и тем более золота – стоила дорого, и пользовались ею только высшие классы: бояре и дворяне. А в доме простых людей даже сковороды были глиняными. Они назывались «латками» и были чаще овальными, с невысокими – примерно пять сантиметров – бортиками, и в них и яичницу готовили, и рыбу тушили, и овощи…

– И ведь даже сейчас в моде керамические сковороды…

– Да, потому что история развивается по спирали. Надо сказать, что гончарный кустарный промысел был распространён на смоленской земле. По данным на 1912 год, у нас было 749 кустарей-гончаров – примерно в 150 сёлах и деревнях крестьяне занимались этим промыслом. В немецком языке слово «кустарь» звучит как «искусный мастер», а кем были кустари в России, и на Смоленщине в частности? Это крестьяне, которые занимались своим основным делом. То есть у них есть земельный надел, который они обрабатывают, выращивают рожь, лён, и попутно у них есть, как мы сейчас сказали бы, подработка – вот этот промысел. Занимались им, как правило, семьёй, редко когда брали подмастерьев – это было дорого, нужно было деньги платить, поэтому – вся семья от мала до велика. С кустарей, которые занимались гончарным делом, не брали дополнительных налогов, то есть это было выгодно, и многие крестьяне находили себе такую подработку. Она даже могла дать больше денег, чем занятие основным делом, тем же земледелием.

Кстати, кустари не делали каких-то штучных изделий, они были мелкими производителями массовых товаров, и у них не было своих лавок – всю продукцию кустари продавали на ярмарках. Их на Смоленщине было очень много: в Хиславичах, Поречье (сегодняшнем Демидове), в Смоленске – на Нижне-Сенной (ныне Колхозной) площади. Вообще, почти в каждом уезде были свои ярмарки и базарные дни, где и реализовывалась эта массовая продукция.

– То есть у нас слово «кустарь» приобрело более приземлённое значение по сравнению с исходным «искусный мастер»?

– Да, у нас оно стало приземлённым. Считается даже, что когда говорили «гончар-ремесленник», подразумевали гончара, которому дают заказы на сложные изделия – иногда небольшими партиями, а иногда штучно. Кустари, как правило, не делали ничего сложного ещё и потому, что у них не было средств для покупки сложного оборудования, дорогой красивой поливы-глазури, которая позволила бы придать горшку особый вид. То есть они всё делали так, чтобы было не очень дорого, при этом не очень сложно и затратно. Тем не менее и среди них находились настоящие мастера. Хотя, когда к нам в музей поступают горшки, а у нас их сейчас более 400 единиц – и горшков, и мисок, и крынок, мы знаем, из какой они деревни, но не знаем имени гончара.

Кстати, когда пишут о гончарном деле на Смоленщине, часто упоминают деревню Малое Павлово, в которой было пять дворов, и в каждом из них были гончарни. Гончары – вообще одна из древнейших профессий, о чём говорит даже распространённость фамилии Гончаров. В деревне Малое Павлово, к слову, у многих жителей была такая исконно гончарная фамилия. А если к Гончаровым прибавить ещё Горшковых, Кувшиновых и, например, Корчагиных, то получается, что этой профессией в древности занимались очень многие.

Гончары и технологии

– В семьях гончаров было какое-то распределение обязанностей?

– Как правило, гончаром работал сам хозяин, потому что вся посуда в конце XIX – начале XX веков делалась уже на гончарном круге – с ручным или ножным приводом. То есть здесь нужны были навык, опыт и определённая сила, поэтому женщины горшки лепили редко, только в сложные годы женщины садились за гончарный круг. Мужчина же искал и глину, потому что он с ней работает, знает, какая глина ему нужна, он же, как правило, рубил деревья, которые потом использовались для обжига изделий, а все остальные ему помогали – кололи дрова, следили за печкой, когда шёл обжиг, топтали глину. Кстати, гончаров у нас ещё могли называть «лепщики» или «глинотопы», потому что глину месили босыми ногами, причём делать это могли не только на улице, но и дома. Полы ведь не везде деревянными были, были и земляные утоптанные, и их нередко даже специально смазывали глиной, чтобы они были поровнее, поэтому топтать глину на них было удобно. Что происходило, когда топтали глину? Во-первых, чувствовали босыми ногами большие камешки, которые не нужны в глине, во-вторых, в неё иногда добавляли кварцевый песок, и его тоже надо было хорошо растоптать, чтобы он распределился. И глина получалась такой однородной, как хорошее тесто.

Обжигали посуду в специальных печах – горнах, и предполагают, что от этого слова и произошли слова «гончар» и «горшок». Но некоторые гончары могли использовать и русскую печь, если кустарь только начинал своё дело и у него не было лишних средств, чтобы сложить новую печку. Это не так удобно, но можно было и там горшок обжечь… Как правило, следили за обжигом не сами гончары – контролировать процесс, следить за временем поручали даже детям. Надо сказать, что, когда горшок обжигается в печке, температуру не доводят до максимума, потому что горшок начнёт деформироваться – мы вынем из печки кособокое изделие, – поэтому температуру держат на определённом уровне. А когда вынимают горшок из печки, он пористый, и у него может быть нарушено влагозадержание – горшок может протекать. Поэтому посуду часто покрывали глазурью, или «поливой», как говорили в старину. Её очень часто покупали, но если денег на поливу не было, то использовали технологию, которая тоже существовала с древних времён: горячий горшок брали щипцами из печки и помещали в молочную сыворотку – это называлось «молочение». Поры у горячего горшка были расширены, сыворотка в них забивалась и как бы затыкала их. Могли, кстати, окунуть в квасное сусло, в раствор овса или муки… Горшок становился прочнее, но получался неоднородным по цвету. Он был пятнами, потому что где-то поры были больше, где-то меньше и впитывали разное количество сыворотки.

Кстати, про глиняный горшок есть очень красивая загадка: «Был я на копАнце, был я на топтАнце, был я на кружале, был я на пожаре, был я на базаре, молод был – людей кормил, стар стал – пеленаться стал, а помер – мои косточки бросили на улицу, но их даже собаки не едят». Вот тут как раз говорится и о копанце – яме, где добывали глину, и о топтанце, где топтали глину, и о кружале – гончарном круге, и о печи для обжига…

Горшки – для первого, второго и кваса…

– Лариса Викторовна, а какие виды горшков чаще всего использовали наши предки? И, кстати, что в загадке значит «пеленаться стал»?

– Нужно сказать, что глиняная посуда чаще всего всё-таки была покупной, поэтому её, конечно, берегли. Вот почему в загадке говорится «стар стал – пеленаться стал»: если горшок трескался, его окручивали распаренными полосками бересты. Его уже нельзя было ставить в печку, но в горшке можно было хранить сыпучие продукты: зерно, крупы. Мы и сегодня делаем точно так же – храним крупы в банках… А иногда гончары, например в Велижском районе, окручивали берестой новые горшки: полностью – от донышка до венчика или частично – только бока. Такой горшок приобретал свойства термоса, то есть ставить его в печку нельзя, но можно перелить горячие щи, положить горячую кашу, и блюдо долго будет горячим.

Какими же были основные виды керамической посуды? Во-первых, самыми необходимыми были кухонные горшки, или, как мы сказали бы, горшки для первого и второго – щей и каши. У них была очень интересная форма: широкие бока, узкое донышко и достаточно широкое горло. Эти горшки были идеально приспособлены для русской печки. Когда мы ставим кастрюлю на газовую плиту, огонь идёт снизу, поэтому донышко у нашей кастрюли широкое; горшок же ставится в русскую печку и оказывается в замкнутом пространстве, которое всё пышет жаром. И жар воздействует на горшок не только снизу, но и с боков, поэтому у горшка всегда такие широкие, шарообразные бока. А донышко узкое, во-первых, потому что можно угольки подгрести, и тогда бока будут лучше прогреваться, а во-вторых, горшок ведь надо вынуть из печи. Это кастрюлю легко снять с газовой плиты, а попробуй дотянись до горшка в горячей печке! Поэтому были специальные ухваты, рычаги, была даже такая загадка: «Рогат, да не бык, хватает, да не сыт, еду берёт, но другим отдаёт». Это как раз про ухват, и вот такая форма горшка – узкое донышко и широкие бока – позволяла зацепить горшок и вытащить его.

Надо ещё сказать, что если дом был более обеспеченный, то горшков было много, а если малообеспеченный, то горшков было минимум, и в одном горшке могли готовить и щи, и кашу. В зажиточных домах разделяли: один горшок – для щей, второй – для каши, третий – для картошки, один – только для кипячения воды. Глина всё-таки пористая и может вбирать в себя запах, особенно насыщенного блюда, поэтому зажиточные хозяйки старались горшки разделять, чтобы посторонних запахов в них не было. И по количеству горшков можно было понять, какой из двух, например, середняков живёт богаче: у кого больше покупной глиняной посуды, тот и побогаче.

Горшки могли быть совсем маленькие – по двести-триста миллилитров, в них могли, я думаю, готовить кашу для маленького ребёнка или больного, а могли быть и по шесть литров. Если же горшок был больше шести литров, его именовали не «горшок», а «корчага», и были они от шести литров до двадцати четырёх, то есть до двух вёдер. Корчаги могли быть и больше, но они уже были неудобными, ведь с трёхвёдерным горшком просто тяжело управляться, да и в печь трудно поставить.

– Зачем тогда делали такие большие горшки?

– Как правило, в них не готовили еду – такого объёма слишком много, даже если семья большая. В них варили напитки, например, квас или пиво, про которое так и говорили: корчажное пиво, то есть пиво, варенное в корчаге. Их готовили помногу, с запасом – в расчёте на свадьбу, например, на другие праздники. Если корчага была для пива или кваса, то внизу – на тулове – делался маленький носик, который затыкался пробкой, чтобы можно было слить содержимое.

В корчагах также кипятили воду, потому что горячая вода нужна была и для мытья посуды, и для того, чтобы помыть маленького ребёнка. А ещё в корчагах кипятили бельё. Дело в том, что у наших предков был единственный стиральный порошок, отбеливатель для белья и пятновыводитель – это зола. Её разводили горячей водой, она становилась мыльной, зеленоватого цвета, потом золу клали в огромную корчагу, клали туда холсты и ставили в горячую печку. Как правило, старались ставить в печку, когда дрова уже прогорели, чтобы огня лишнего не было. Горшок стоял в печке достаточно долго, потому что горячий раствор щёлока воздействует на ткань – он её отбеливает, выводит пятна, отстирывает. Режима полоскания у такой «стиральной машинки», конечно, не было – приходилось идти на речку.

Горлачи и парнята

– Помимо кухонных горшков, в которых готовили пищу, наверняка были и другие виды посуды?

– Ещё один горшок, без которого наши предки не обходились, – это «горлач», либо «крынка». У него, кстати, было множество названий: «балакирь», «глечик», но на Смоленщине в основном говорили «горлач» или «крынка». Этот горшок был нужен для хранения молока или простокваши, и он был, в отличие от корчаги и кухонного горшка, не такой пузатый и бокастый. Горлач был вытянутым в высоту и напоминал изящную красивую вазу. У него было узкое донышко, потом расширялись бока, которые сужались к горлышку, а оно опять немного расширялось. По одной из версий, слово «крынка» произошло от слова «кривой», но «красиво кривой».

– Это как раз та посуда, которая первой приходит на ум, когда слышишь о старинной керамической посуде…

– Да, сейчас их часто используют как вазы – в декоративном плане. Так вот, почему крынка такой формы? Её легко взять в руки: берёшь одной рукой за горлышко, второй – под донышко, и ты уверен, что она у тебя не наклонится, молоко не выльется и ты её не уронишь. Потом, крынка, как и вся глиняная посуда, дышит, поэтому молоко в ней не скисает, и даже летом оно – естественно, в холодном месте – может храниться три-четыре дня, что по тем временам, когда не было холодильников, много.

Причём, что интересно, я, например, всегда думала, что на горшках нет крышек, потому что разбили. Нет! Очень часто к горшкам крышки не делали вообще, и для крынок крышки не делали, хотя если стоит молоко, то, кажется, самое оптимальное – его закрыть. Но их завязывали льняной тряпочкой, а в наше время – марлей, потому что если закрыть крышкой, то быстрее скиснет молоко – возникнет замкнутая среда, в которой начнут развиваться бактерии. То же самое, кстати, делали и с корчагами. Когда, например, «бучили» бельё, корчагу закрывали просто деревянной дощечкой. Она тоже была пористой, дышала, не создавала излишнего кипения воды. А если варили пиво, то тоже тряпочкой и сверху тестом закрывали – тесто запекалось, тряпочка не горела, и таким образом всё это дышало. То есть горшки дышат, пища в них дольше остаётся свежей, поэтому крышки не делали принципиально, понимая, что это приведёт к быстрой порче продукта.

Эти три вида горшков – горлачи, корчаги и горшки кухонные – были необходимым минимумом, без которого не обойтись. Был ещё глиняный рукомой, который также называли «урыльником», – у него могло быть два широких носика с двух сторон, чтобы можно было наклонить в обе стороны, и специальные ушки, чтобы подвесить его.

Кухонные глиняные горшки и корчаги в конце XIX – начале ХХ веков начали заменяться чугунками, которые, кстати, повторяют форму горшков. А вот горлачи остались, и они держались до последнего, потому что были невероятно удобными, и молоко в них действительно долго не скисало. К тому же в горлачах очень удобно было отстаивать молоко – оно ведь не совсем однородное, есть жирная часть молока – сливки, и есть молоко с меньшей жирностью. Поэтому, когда молоко заливали в крынку, оно разделялось на слои – сливки собирались в узком горле, откуда их легко вынуть ложкой, а внизу оставалось молоко менее жирное. То есть горлач действовал как небольшой сепаратор, и это ещё одна причина, по которой их любили.

Ещё был «горшок-полевик» – к нему из глины делали ручку, чтобы удобно было нести в поле, не прижимая к себе. Были, как говорили у нас, «парнята» – два горшочка, слепленных вместе, с ручкой, чтобы нести сразу и первое, и второе. Были даже такие небольшие горшочки, которые использовались в медицинских целях, – их называли «пупошниками», и они, как банки, могли ставиться и на спину, и на живот.

То есть горшков было великое множество, но кроме горшков нужны были ещё тарелки. Они делались и из дерева, причём иногда самими крестьянами, но было и очень много глиняных мисочек, их часто называли «плошками». Они были рассчитаны на одного человека – можно было раздать членам семейства. Но во многих семьях ели из больших блюд, которые назывались «солилами». В них наливали щи или клали картошку, кашу, и все черпали ложками и несли ко рту, подкладывая под ложку кусочек хлеба, и эта привычка у многих из нас сохранилась до сих пор.

О приметах и обрядах

– Лариса Викторовна, а какие ещё приметы или даже обряды были связаны с горшками?

– Многие, наверное, помнят, что в деревнях раньше часто на заборах висели вверх донышком горшки – чаще всего именно горлачи: было поверье, что висящий на заборе горшок приносит в дом счастье и удачу. А вообще нужно сказать, что с горшками проводилось очень много обрядов. Например, на Смоленщине, когда заканчивался крестильный обед, обязательно разбивали горшок, в котором гостям подавали кашу. Обычно у нас подавали гречневую кашу, и если был мясоед, то варили её с мясом – если рождалась девочка, то с курочкой, а если мальчик, то с петухом. Гости давали за неё деньги, какие-то подарки, а отцу давали ложку каши, которая была сверх меры посыпана солью или горчицей, чтобы он проглотил ложку каши и понял, как его жене было тяжело рожать ребёнка. И потом этот горшок разбивали, причём считалось, что если горшок упадёт и не разобьётся, это плохая примета: мужчина, который родился, будет часто жениться, а женщина часто выходить замуж. Нам сейчас кажется: будет и будет, – но тогда ведь не разводились, и это означало, что человек будет часто становиться вдовцом или вдовой. Поэтому нередко приглашали человека, который красиво разбивал горшки. Их разбивали, и считалось: сколько черепочков – столько сыночков, а сколько трещинок – столько девочек. Чаще всего, кстати, разбивал кум – крёстный, но в некоторых деревнях выбирали, кто разобьёт, потому что это было почётно – разбить горшок после крестин.

А вот на свадьбах горшок выносили после первой брачной ночи, и он рассказывал, была ли невеста невинной до свадьбы или нет. У нас это делалось красиво: на горшок – на венчик – повязывалась красная ленточка и цветочки, как венок. И вот такой горшок с веночком был символом честности и целомудрия девушки.

Горшки использовались и в погребальном обряде: из них брали воду, которой мыли усопшего, и считали, что такой горшок надо обязательно убрать из дома – унести, зарыть… То есть он в доме не должен находиться, иначе умерший может приходить, хотя ничего фатального не произойдёт.

Вообще, обрядов, связанных с горшками, было очень много – в них, например, из одного дома в другой переносили горящие угольки, которые брали из старого очага. Так что горшки всю жизнь сопровождали человека, и вообще, горшок ассоциировался с человеком – об этом говорят даже названия его частей: тулово, горлышко, шейка, ручки, носик…

Фото: Смоленский государственный музей-заповедник

Юрий Семченков