Смоленск и Рославль: в освобожденных городах
Еще один материал из рубрики «Газетные хроники» редакционного проекта «Сердце Победы» – две заметки, опубликованные в газете «Красная звезда» 26 сентября 1943 года и рассказывающие о том, что происходило в Смоленске и Рославле в первые часы после их освобождения.
***
В Смоленске
...И вот перед нами Смоленск – древний русский город, свидетель российской славы и героических подвигов. Сизый дым стелется над многочисленными пожарищами. Осенний ветер гонит вдоль пустых улиц тучи пепла. Во многих домах еще видны языки пламени – это горят здания, подожженные немцами. Город пуст, словно неистовый ураган вымел всё живое из занимаемого им пространства. Несколько уцелевших долов кажутся чудом в этой зоне пустыни. Рука варваров превратила очаровательный город в мрачные руины.
В Смоленске немцы действовали точно так же, как во всех других городах. Они пытались угнать в рабство всех жителей города, по этот адский план им не удалось осуществить. Стремительное наступление Красной Армии спасло тысячи смолян от неминуемой гибели. Как только части Красной Армии вступили в город, из подвалов разрушенных домов вышли первые жители.
Тов. Баранов, столяр завода «Метиз», рассказывает окружившим его бойцам:
– Жили мы при немцах, как в аду. Ни хлеба, ни работы – ничего. Ходили по соседним деревням, меняли вещи, питались мякиной, отбросами.
Тысячи жителей города были убиты немецкими оккупантами. Гестаповцы хватали всех, на кого падало хоть малейшее подозрение в сочувствии к советской власти. Впрочем, не требовалось и подозрения: достаточно было, чтобы взгляд немецкого «полицая» упал па какого-нибудь гражданина. При немцах Смоленск был городом тюрем. Их было в несколько раз больше, чем школ. Школы, впрочем, тоже напоминали тюрьмы. Русским детям немцы пытались вколачивать в головы свою подлую немецкую науку, старались вытравить из детской памяти всякое воспоминание о прежней привольной жизни, о том, что они русские.
Недалеко от Смоленска есть местечко Магалинщина. 1.200 смолян было расстреляно в этом местечке, превращенном немцами в концентрационный лагерь. Старый фотограф Волков, за несколько дней до ухода немцев убежавший в лес, рассказывает, плача, как в Магалинщине были расстреляны его друзья и знакомые Ломоносов, Ефим Злотников, портниха Екатерина Смоленцева и другие.
Но вот вошли наши войска в город, и жизнь вошла вместе с ними. И изможденные люди со слезами радости на лицах целуют и обнимают своих освободителей. И даже цветы, – скромные букеты цветов, непонятно, где можно было найти цветы в этом царстве пепла и щебня, – появились в руках жителей Смоленска. Торжественно вручаются цветы офицерам и бойцам, и все вокруг принимает праздничный характер.
Через несколько часов откуда-то появились красные флаги, и вот уже город одевается кумачом и в этом праздничном наряде даже сожженные здания кажутся ожившими. Снаряды еще рвутся в городе, но на них никто не обращает внимания – так велика радость людей, снова вернувшихся в лоно отчизны.
Безжизненной громадой повис над Днепром взорванный мост. Деревянный мост еще догорает. Неподалеку горит немецкий склад, брошенный отступившими гитлеровцами. Дыхание войны ощущается на каждом шагу. Но на смену ему врывается свежее дыхание Родины, и война отступает назад, и ростки жизни начинают подниматься среди руин.
Смоленск наш. От сознания этого становится тепло на душе и невольно чувство гордости проникает в душу, законной гордости за свою Родину, за свою армию-освободительницу.
Н. Веров.
В Рославле
Два дня шел проливной дождь. Вечером над городом опустился густой туман. Всю ночь он озарялся вспышками багрового пламени. Немцы, чувствуя, что Рославль им не удержать, жгли и взрывали свои воинские склады. Бой шел на реке Остер и кое-где уже на окраине города.
К рассвету Рославль был в наших руках.
Густой туман по-прежнему висел над городом. Возле взорванного моста на Варшавском шоссе виднелись лишь смутные очертания заводских труб, стен и крыш. Город казался совершенно пустым. Но не прошло и двух часов с момента его занятия Красной Армией, как на улицах и в переулках начали появляться фигуры людей с узлами, ручные повозки, тоже груженные узлами, домашним скарбом. Город, который немцы считали «очищенным» от жителей, снова заполнялся.
Как и во многих других местах, немцы, отступая, пытались угнать всё население Рославля от мала до велика. Пять дней назад было объявлено о сплошной эвакуации всех жителей. Рославльцев выстраивали в колонны и под конвоем угоняли на запад. Но на первых же километрах колонии таяли, и как только Красная Армия вступила в город, жители стали появляться из окопов, подвалов, чердаков, выходили навстречу бойцам из окрестных лесов.
Однако не все возвратились в свой родной город.
...Пушкинская улица, обсаженная деревцами. Небольшой домок. Возле домика группа бойцов. Она обступила мальчика семи лет Петю Софронова. Мальчик садит на крылечке у заколоченного окошка и плачет. Он долго не может внятно рассказать, что с ним произошло. Но вот понемногу успокаивается, и тогда мы узнаем его небольшую, но страшную историю.
Вместе с матерью Екатериной Николаевной он шел два дня тому назад в колонне жителей, угоняемых на запад. По дороге немецкому конвою показалось, что ребенок является липшей обузой. Немцы посадили мальчика вместе с другими детьми на подводу, сказав, что детям тяжело идти и их повезут вслед за матерями. Потом подвода отстала от колонны, детей выбросили на дорогу, а взрослых угнали. Когда шел бой у города, семилетний мальчик целые сутки прятался в окопе, укрывшись каким-то обрывком одеяла. Как только обстрел кончился, он выбрался из убежища и пришел по знакомой дороге к своему дому. Дом оказался пуст, разграблен, матери не было.
Вот центральная улица города – Ленинская. Асфальт ее выщерблен, дома сожжены, взорваны, разбиты. Это обычная немецкая работа. Всегда и везде немцы остаются верными своему правилу: если терпят поражение в бою, то вымещают свою злобу на мирном населении.
Близ города находился лагерь военнопленных. Однажды утром в Рославле услышали гул моторов и разрывы авиабомб. Все отчетливо видели на самолетах немецкие кресты и свастику. Самолеты бомбили лагерь, который был полностью уничтожен. Это происходило летом в ясную, тихую, солнечную погоду. Самолеты делали планомерные заходы, немецкие офицеры спокойно взирали из города на зрелище, а потом объявили, что русские разбомбили лагерь.
Позже немецкие летчики, посещавшие город, самодовольно рассказывали, как они всыпали «русским свиньям», посаженным в лагерь, за то, что они не пожелали служить немцам.
Но так жестоко фашисты расправлялись не только с военнопленными. Несколько тысяч жителей Рославля замучены гитлеровцами насмерть. Расправы были особенно чудовищны в моменты отправки советских людей в немецкое рабство. Тех, кто не хотел ехать в Германию, загоняли зимой в холодные бараки и держали до того времени, пока люди, мучимые голодом и холодом, не давали своего согласия на отъезд. Выдержавших пытку до конца уничтожали.
Эти же бараки сейчас, в дни приближения Красной Армии к городу, были использованы немцами для содержания там так называемых «эвакуируемых». Людей угнали, но стены бараков хранят их слова и фразы, написанные карандашом. Есть среди них и совсем короткие: «Мама, я тут спала и плакала. Прощай навсегда, дорогая. Твоя Шура», «Петя, Толю я потеряла. Говорят, что повезут на Могилев. Если попадешь туда же... (далее неразборчиво)», «Дорогие бойцы Красной Армии, мы слышим стрельбу и чувствуем, что вы скоро прилете. Ваши сестры ждут вас. Соня, Маня, Тамара, Оля».
Старинному русскому городу Рославлю нанесены тяжелые раны. Но вот прошло лишь несколько часов с момента его освобождения от немецко-фашистских захватчиков – и город как бы ожил. Всюду появляются группы людей. Вот парторг полка раздает газету. Сотни рук тянутся к нему. Вот молодой сержант-артиллерист рассказывает о том, как жила и боролась наша страна за истекшие два года. Толпа внимательно слушает. Только что по улицам прошли саперы со своими миноискателями, а на столбы уже взобрались связисты и тянут проволоку. На шоссе, ведущем в Смоленск, где по накатанному асфальту еще вчера проезжали немецкие автомобили, наши регулировщики сбивают желто-черную надпись на немецком языке, а вместо нее прибивают нашу, русскую надпись – Рославль.
Е. Габрилович, Л. Высокоостровский
«Красная звезда», № 228 (5599), 26 сентября 1943 г.
На фото: беженцы возвращаются в родной Смоленск, улица Рославля вскоре после освобождения города от немецкой оккупации. Сентябрь 1943 г., smolensk-museum.ru, waralbum.ru
