Михаил Броннер: Музыка – это жизнь, и в ней отображается всё, что нас окружает

Для композитора Михаила БРОННЕРА 2022 год – юбилейный: в феврале ему исполнилось 70 лет. А буквально за пару месяцев до этого он побывал в Смоленске, где на открытии фестиваля имени В.П. Дубровского прозвучали его «Семь еврейских песен»…

В интерпретации

– У вас замечательный город. Замечательный собор, в котором мы уже отметились. Великолепная картинная галерея. Прекрасная филармония с концертным залом и замечательной акустикой.

У вас хороший оркестр и прекрасный дирижёр. Потому что принудительное исполнение современной музыки невозможно в принципе – для этого необходимо активное желание прежде всего дирижёра, который должен ещё передать его музыкантам. Иначе ничего не получится – нельзя заставить человека играть современную музыку, если ему это не близко и не интересно.

Мне нравится и состав вашего оркестра. Он отражает идеи руководителя, связанные с исполнением переложений классических произведений, и включает не только духовые деревянные, как это принято в народных оркестрах, но и медные инструменты.

Вообще, народный оркестр мне представляется живой субстанцией, которая ещё не формализована до степени симфонического и процесс её формирования не завершён. В последние годы я написал много сочинений для баяна, домры, балалайки и оркестра русских народных инструментов. И эти произведения подарили мне встречи с талантливыми исполнителями и дирижёрами.

– Я слышала, что на сочинения для баяна вас подвиг Фридрих Липс…

– Да, он был первым, кто попросил меня написать для баяна. Потом было по-разному.

Вообще, я всегда сочиняю конкретно: для скрипки, баяна, виолончели, балет, оперу… Хотя чаще я пишу даже не для определённого инструмента, а для конкретного человека. То есть кто-то из друзей-музыкантов что-то просит, и если у меня есть время и возможности и мне это интересно, я пишу. Но если это хочет играть кто-то ещё, я не против. Кстати, народники, которые меня исполняют, весьма молодого возраста, что мне очень приятно. Поскольку означает, что моя музыка интересна молодым.

– А как вы относитесь к исполнительской интерпретации?

– Нормально. Более того – считаю, что исполнитель также сочиняет определённый текст, как и композитор. Он должен чувствовать себя причастным к музыкальному результату. Другое дело, что этот результат может быть не всегда удачным…

При этом я спокойно отношусь даже к неточному метроному, потому что и он может интерпретироваться по-разному. Можно сыграть точно, но плохо, а можно неточно, зато с отношением. И второй вариант мне нравится больше.

Образное общение

– Михаил Борисович, сейчас много споров по поводу современной музыки. Есть ли вообще какие-то критерии, что является музыкой, а что нет?

– Мне кажется, что музык много. Есть вещи очевидные, и нельзя, например, смешивать развлекательную музыку с академической. Это не плохо и не хорошо – просто другое.

Музыка действует через образ. Это очень сложная информативная субстанция, которая словами не очень объясняется. Мы вынуждены о нём рассуждать, но музыкальный образ действует более сложным путём. Именно им композитор общается с миром, со слушателем.

Вообще, в музыке, её воздействии до сих пор много загадок и тайн. И это тоже имеет отношение к композитору, поскольку ему не может быть безразлично, играют его или нет. Если композитору всё равно, ему нужно заняться чем-то другим.

– Вас исполняют, и порой, как сегодня, вы слышите исполнение из зрительного зала. Насколько для вас это волнительно?

– У меня сложные отношения с композитором Броннером – я не большой его поклонник. Иногда переслушивать свою музыку для меня болезненно или даже совершенно невозможно. Хотя бывает, что я редактирую свои опусы. Порой работа над сочинением продолжается столько, сколько оно исполняется, – причём изменения бывают весьма существенными.

– А сам процесс сочинения?

– Представьте себе такую картину: маленький ребёнок сидит за пианино и хочет подобрать какую-то песенку. Он не знает нот, но перед ним клавиши, и он тыкает палец в одну, вторую, третью и так фиксирует мысль, которая есть у него в голове.

У меня всё очень похоже. Я также сажусь и тыкаю – только в компьютер, пытаясь реализовать то, что звучит у меня внутри. У меня также может не получаться, когда я понимаю, что тыкаю не в ту ноту. И я буду долго тыкать, чтобы найти нужную, – ничего точнее не придумано.

Это процесс интуитивный, где первичны чувства, а мысли – уже потом. Я могу долгое время соединять две ноты, пока не почувствую, что прав. И анализировать здесь совершенно бессмысленно. Причём это может касаться не только последовательности звуков, но и формы в целом, особенностей инструментовки.

А так на нас всех действует жизнь. Действуют дети, внуки, любовь, озеро, грибы, рыбалка, лыжи… Музыка – это жизнь. И значит, всё, что нас окружает, так или иначе отображается в ней, остаётся.

– Человек, который пишет музыку, вкладывает в произведение собственную энергетику. Это должны быть только положительные эмоции?

– Не обязательно. Это довольно болезненный вопрос, потому что композиторы – разные люди. Даже если судить по биографиям классиков, многие были очень неположительными. И что? Мы знаем достаточно много мерзавцев, которые любили музыку и даже разбирались в ней. Я не думаю, что можно создать сочинение, точно зная, что, прослушав его, человек станет лучше. Хотя Скрябин пытался это делать…

Музыка мне представляется гораздо интереснее даже той концепции, которую в неё вкладывает композитор. Вы её слушаете, и в этот момент вам совершенно всё равно, что говорил об этом какой-то человек. Есть ехидные, но очень точные слова, что говорить о музыке всё равно, что танцевать об архитектуре – занятие интересное, но хреновое…

С интересом

– Михаил Борисович, вы автор более четырёхсот произведений самых разных жанров, написанных за довольно длительный период времени. Значит ли это, что ваш творческий путь можно разбить на какие-то этапы?

– Нет. По крайней мере, сам я не делю. Просто, например, музыку, написанную в консерваторские годы, не использую принципиально. Чего за неё цепляться, если я написал немало другого и интересно сделать что-то ещё, пока пишу…

– Кто-то из предшественников повлиял на ваше творчество?

– Пётр Ильич Чайковский. Я просто люблю Чайковского.

А вообще – это совершенно не важно, потому что я писал и пишу то, что мне нравится. А похоже это на кого-то или нет – я об этом никогда не думал.

Несмотря на свой зрелый возраст, я люблю музыку и слушаю её постоянно. И до сих пор с большим интересом. Я подхожу к этому как к некой информации, которая необходима композитору.

Благодаря своим ученикам я с удовольствием знакомлюсь с какими-то вещами, в которые, наверное, сам никогда бы не полез. Просто хочу знать, что их интересует, волнует…

– У вас есть какие-то свои принципы педагогики?

– Да. Главное – никого не давить, не навязывать свою эстетику. Их право выбирать то, что писать. Стилистика и концепция произведения – дело самого творца. И он имеет право на свою точку зрения.

Степень радикализма меня не волнует – мне важно содержание, музыкальный образ как средство коммуникации, в том числе и со мной. Мне интересно, что молодой человек хочет сказать своей музыкой. И мне кажется, что выражение мысли совершенно не связано со стилевыми особенностями.

Кстати, те же критерии я использую и как председатель приёмной комиссии в Союзе композиторов. Я поддерживаю способных молодых людей, музыка которых мне совершенно не близка. Считаю, что человек должен доказывать свои профессиональные качества внутри организации, а не бегая снаружи и крича, как его все обижают.

Вообще, меня привлекают сочинения и идеи самых разных композиторов, в том числе и авангардных. И, несмотря на возраст, я пытаюсь учиться всему, что вызывает интерес: от новых принципов записи до компьютерных программ…

Справка «СГ»

Михаил Броннер – российский композитор.

Родился 25 февраля 1952 года в Москве.

В 1977 году окончил Московскую государственную консерваторию по классам композиции у Тихона Хренникова и инструментовки у Юрия Фортунатова.

Член правления Московской композиторской организации. Председатель приёмной комиссии Союза композиторов Москвы. Член оргкомитета Международного фестиваля современной музыки «Московская осень».

С 2001 года преподаёт композицию в Государственном музыкально-педагогическом институте имени М.М. Ипполитова-Иванова.

Автор более 400 произведений различных жанров. Среди них оперы, балеты, 74 инструментальных концерта. Однако главным своим произведением автор считает «Еврейский Реквием», мировая премьера которого состоялась в 1994 году в шести городах Германии.

Михаил Броннер – лауреат премии имени Д.Д. Шостаковича Союза композиторов России, лауреат международной премии зрительских симпатий «Звезда театрала» в 2017 году за оперу «Гадкий утёнок».

Обладатель «Серебряного диска» Российской академии музыки имени Гнесиных за заслуги в баянном искусстве.

Был назван «Композитором года» (2002 год) и «Персоной года» (2013 год) – по версии газеты «Музыкальное обозрение».

Фото: Смоленская областная филармония

Ольга Суркова