Я однажды пел для Сергея Михалкова
Одной из характеристик Смоленска всегда была и остаётся заметная активность его поэтов, издающих литературные альманахи, инициирующих поэтические встречи, конкурсы, фестивали… Предлагаем сегодня интервью с одним из таких литературных активистов, поэтом и автором песен Юрием Москалёвым, издавшим недавно книгу избранных стихов, поэм и переводов «Луч незримой звезды».
Все стихи хороши
– Юрий, в этом году тебе исполнилось 55 лет. В таких случаях нередко говорят: «Поздравляем с двумя пятёрками!» А есть ли у тебя стихи, за которые ты готов поставить себе две пятёрки? И вообще, с твоей точки зрения, что такое хорошо и что такое плохо в поэзии?
– Начну отвечать со второго вопроса, о поэзии в целом, а не о своих стихах в частности. На мой взгляд, все стихи с цензурными словами и мыслями – это хорошо, потому что авторы в процессе их сочинения переживают какой-то внутренний подъём и полёт, движение божественного в себе. Этим и объясняется у большинства поэтов трепетное отношение к своему собственному творчеству. И субъективно они правы, поскольку чувствовали любовь, радость жизни, когда писали. Вопрос о том, насколько умело этот внутренний свет выражен, на начальном этапе развития поэта не встаёт и не должен вставать. Я не в ряду критиков, говорящих авторам: «Это графомания, лучше не пишите совсем». Это как с воспитанием детей. Будут ли правы родители и воспитатели детского сада, если начнут критиковать рисунки любящего рисовать трёх-четырёхлетнего ребёнка? Нет, они должны его просто вдохновлять и хвалить! А вот позднее, если он не теряет интереса к этому делу, они могут отдать его в руки опытных педагогов, чтобы он стал художником-профессионалом. Так и поэт, упорно продолжающий сочинять, однажды почувствует потребность в советах опытных литераторов. Есть много книг по теории поэзии. Например, книги нашего авторитетного профессора Вадима Соломоновича Баевского, который и сам был замечательным поэтом. Но может смутить разноголосица и противоречивость взглядов в среде образованных интеллектуальных специалистов по литературе, и всем не угодишь своими стихами, какими бы они искренними, глубокими и талантливыми ни были. Поэтому лучше не придавать слишком большого значения всем этим теориям, направлениям, вкусам и мнениям, бурлящим и порой конфликтующим в литературном мире, а оставаться счастливым поэтом, развивающим своё внутреннее чутьё. Образование, информированность важны для учёных. Для писателей более важными являются воображение и медитативная восприимчивость-интуиция к лучу внутреннего солнца, освещающего нужные слова в голове. Было немало очень известных авторов в истории литературы, имевших проблемы с грамотностью. Ганс Христиан Андерсен, например. Маяковский нуждался в поддержке корректоров и редакторов… Но тем не менее их читают и уважают образованные специалисты. Вот, допустим, известное всем четверостишие Агнии Барто «Наша Таня громко плачет...». Разве все эти слова – профессорское знание? Нет. Все эти слова – «Таня», «речка», «мячик», «плачет»… – есть в голове любого русского человека и ребёнка. Агнии Барто нужен был именно внутренний луч, высветивший эти несколько слов из тысяч других, и вот уже почти столетие это четверостишие трогает сердца детей и родителей.
Что касается лично меня, то я подошёл постепенно к чтению и пониманию лаконичной поэзии в одну-две-три строки, мантрической и медитативной поэзии. Меня восхитили, например, очень короткие стихи из японской поэзии хайку. В них без лишних слов так ясно, так проникновенно выражено восхищение красотой природы!
Знаменитые короткие стихи-мантры из Упанишад появились на свет много тысяч лет назад, но по сей день по всему миру, а не только в Индии, их повторяют и повторяют искатели высшей истины. Я много читаю великого современного индийского автора Шри Чинмоя, у которого тысячи и тысячи одухотворённых и трансцендентальных строк.
Большую часть своего творчества я определяю как стихи для школьников и студентов, чтобы у учителей истории и литературы было больше стихов, красиво и ясно иллюстрирующих жизни великих людей и подвижников, известные и важные исторические события. Вот некоторые из названий сочинённых мною исторических и биографических поэм: «Поэма о Пушкине», «16 картин из жизни Гоголя», «Истории русской страницы», «Краткий курс истории США» (написана на основе книги нашего земляка Айзека Азимова «История США»)… Я не сомневаюсь в этих эпических произведениях, но не стану сам оценивать их по пятибалльной системе. Скажу лишь, что Юрий Васильевич Пашков, поэт, прозаик и основатель Смоленского областного литературного объединения «Родник», согласился с моим литературным видением, сказав, что я работаю в поэзии «очень интересно». Также я люблю повторять своё стихотворение «Я просто вышел проветриться...» и очень доволен своим переводом стихотворения Шри Ауробиндо «В горах».
Чувствую также большое удовлетворение от того, что мне удалось написать такие поэмы, как «Иисус» и «Сказание о Будде». Придерживаюсь точки зрения, что задача России – в гармоничном сочетании одухотворённой созерцательности Востока с материальной созидательностью Запада. Покой внутри и продуктивный динамизм снаружи. Головы нашего орла двуглавого, хотя и находятся на одном теле, смотрят в разные стороны. Наша территория – не только в Европе, но и в Азии.
Этими поэмами я не пытаюсь сказать своё особое слово о христианстве и буддизме. Я в поэмах строго следую традиционным рассказам об этих великих учителях, аккуратно раскрашивая классические картины своим воображением. По-моему, подобные произведения вполне разумно было бы преподавать школьникам и студентам. Психология становления человека разумного в человека святого – это, с моей точки зрения, очень интересная и перспективная тема для литературного творчества. У меня есть и прозаическое произведение такого рода – киноповесть «Сергий Радонежский». Обсуждение на школьных уроках подобных фигур истории и литературных героев принесёт, уверен, больше пользы при воспитании детей и подростков, чем обсуждение персонажей, запутавшихся в своей эмоциональной жизни. Я одно время работал в Центре внешкольного воспитания детей и подростков как педагог с гитарой и зафиксировал свои уроки в книге «Воспитание в духе гуманизма». У меня на сайте есть фрагменты этой работы.
Спасибо детству!
– В твоём песенном репертуаре есть песня на стихи Николая Рыленкова «Сентябрь»…
– Да, мне очень нравится эта песня из моего цикла «Музыкальные прочтения». На мой взгляд, стихи Николая Ивановича Рыленкова не менее ценны, чем стихи Александра Трифоновича Твардовского и Михаила Васильевича Исаковского, хотя стране Твардовский и Исаковский известны больше. Если выстроить в шеренгу поэзию о Великой Отечественной, то в перекличке у «Василия Тёркина» будет самый зычный и жизнелюбивый голос. Примерно то же самое можно сказать о «Катюше» и ряде других песен на стихи Исаковского. Помню, Юрий Васильевич Пашков как-то на одной из встреч «Родника» процитировал шутливое стихотворение Исаковского, которое Михаил Васильевич сочинил, скучая на одном из партийных заседаний...
Во дворе стоит туман,
Треплется пелёнка.
Вся любовь твоя – обман,
Окромя ребёнка.
Лаконичное, но очень точное изложение многих произведений в жанре мелодрамы, не правда ли?
Если говорить о современной поэзии Смоленска, то хочу выразить благодарность поэтам Олегу Ивановичу Дороганю, Владимиру Викторовичу Макаренкову, Владимиру Владимировичу Королёву, Лине Клавдиевне Меркуловой, Наталье Борисовне Поздиновой, Наталье Владимировне Толбатовой, Александру Васильевичу Добровольскому, Любови Сергеевне Сердечной и многим поэтам из Смоленского областного объединения «Родник», оказавшим мне содействие при издании книг и в организации вечеров поэзии.
– Как поэзия пришла в твою жизнь? Когда ты написал первые свои строки?
– Конечно, надо поблагодарить детство! На нас ведь вся эта детская литература, поэзия и песни по-настоящему влияли. Пушкин, Маршак, Чуковский, песни Энтина из мультиков, «С чего начинается Родина» Матусовского… Помню, в составе детского хора я даже пел для Сергея Михалкова песни на его стихи, когда он, кажется в 1974 году, приезжал в Смоленск и встретился со школьниками в нашем драмтеатре. Мой отец был хирургом, но он очень уважал литераторов, и у нас дома бывали в гостях известный смоленский поэт Алексей Мишин, детский поэт Александр Тетивкин, дарившие мне книги своего сочинения. В 1978 году меня очень вдохновил к чтению стихов фильм «Когда я стану великаном», в котором юный Миша Ефремов гениально сыграл школьника-поэта. Я тогда пришёл из кинотеатра домой, открыл Маяковского и впервые в своей жизни сознательно, проникновенно, смакуя каждую строку, стал читать: «Послушайте! Ведь если звёзды зажигают – значит, это кому-нибудь нужно?» Песни Аллы Пугачёвой очень любил, а для неё писали отличные поэты – Леонид Дербенёв, Игорь Шаферан, Андрей Вознесенский... С благодарностью отношусь к Булату Окуджаве, Юрию Визбору, Андрею Макаревичу, Борису Гребенщикову, Александру Розенбауму, Виктору Цою, Константину Кинчеву, Юрию Шевчуку и другим поэтам-певцам. Помню, в подростковом возрасте я сочинил под гитару несколько песен на стихи Есенина и Лермонтова, и моё исполнение этих песен, кажется, нравилось сверстницам. Я вообще был склонен к самодеятельности, выучил наизусть первую главу «Евгения Онегина», участвовал в театральных фестивалях нашей 7-й школы (ныне гимназии им. Пржевальского), даже пытался написать сценарий к нему по повести Александра Беляева, которым я зачитывался. Так что «гейзер» творчества, так сказать, побулькивал во мне ещё в школьные годы.
В студенческие годы, в медицинском институте, художественную, философскую и психологическую литературу я читал с большим интересом, чем медицинские учебники. В те перестроечные годы столько всего публиковалось и рекомендовалось. Мне больше нравились модернистские стихи со свободной ритмикой. Но мои собственные стихи ко мне пришли, только когда у меня появился ясный взгляд на эту жизнь, сформировалось чёткое мировоззрение. Первые песни на свои тексты я написал в 1995 году во время Бега Мира на Байкале, а первое стихотворение было написано через год, в ночь перед Нью-Йоркским марафоном. Я прилетел в Нью-Йорк за день или за два до марафона, из-за разницы во времени между Смоленском и Нью-Йорком мне совсем не спалось, и я стал сочинять. Творчество и бег у меня вообще довольно сильно связаны между собой. Пение песен и декламация стихов убирают психологическое и физическое напряжение, как бы обезболивают во время марафонского бега, а воля, дух марафонского самопреодоления помогают подняться внутри себя над пеленой вялости, неуверенности в сердце, над неразберихой в уме, чтобы увидеть луч, высвечивающий нужные слова.
Подготовил Юрий МАКСИМОВ
Фото: Михаил РОДНЕНКОВ
