Память о Пропалове исчезнет? Расследование в семи актах
«Смоленская газета» – о судьбе музея «С.А. Есенин» в Вязьме.
Сразу оговорюсь: в этой истории нет ни героев, ни злодеев. Нет злого умысла вязьмичей, нет равнодушия чиновников. Но есть маленькие человеческие трагедии и, наверное, далеко идущие последствия.
До прошлого года небольшой по меркам столиц город Вязьма среди прочих достопримечательностей славился и уникальным музеем. Частный музей «Сергей Александрович Есенин» в Вязьме был создан более 30 лет назад по личной инициативе и на собственные деньги фрезеровщика Вяземского машиностроительного завода Павла Никифоровича Пропалова. В 1955 году он познакомился со стихами Есенина, «заболел» Есениным и стал собирать всё, что связано с ним, – в магазинах, у антикваров, в частных архивах. В 1974 году Павел Никифорович устроил первую выставку.
Открылся музей Есенина в одной из комнат его квартиры 6 апреля 1986 года. 15 июня 2018 года создатель музея на 86-м году ушел из жизни. За долгие годы он собрал огромное количество книг, журналов, писем, марок, фотографий и множество других вещей, среди которых особое место занимают уникальнейшие экспонаты, связанные с жизнью и творчеством поэта С.А. Есенина.
Однажды сын поэта Константин Сергеевич, с которым Павел Пропалов был хорошо знаком, оставил запись в книге отзывов: «Провозглашаю здравицу П.Н. Пропалову – человеку из тех, которыми лепится, создается история русской культуры. Много видел собраний на тему «Есенинианы», но пропаловское собрание – явно на пьедестале почета».
О Пропалове писали: «В вяземском музее побывали политики и литературоведы, рабочие и учащиеся, студенты и священнослужители, группами и поодиночке, из всех городов России, ближнего и дальнего (включая Нью-Йорк и Париж) зарубежья».
А ещё он собирал краеведческие материалы: редкие книги, газетные статьи, литографии, рукописи, значки, памятные медали, открытки, конверты, газеты о Нахимове, Грибоедове, Твардовском, Якушкине, Даргомыжском… О своих современниках – вязьмичах.
Пропалов умер 15 июня 2018 года. Квартира, где расположен музей, закрыта. Что дальше?
Акт первый. Властью, данной муниципалитетом…
В нашу редакцию не раз и не два обращались читатели с вопросом о судьбе уникальной коллекции Пропалова. Чтобы информировать смолян, обратилась к главе муниципального образования «Вяземский район» Инне Демидовой. Кто же знает больше, чем местные власти? Инна Васильевна, получив мой вопрос через соцсети, откликнулась сразу же. Она позвонила:
– Судьба музея волновала и волнует вязьмичей не один год. История эта началась задолго до меня. Сразу хочу сказать: администрация Вяземского района не оставалась в стороне. Мы обращались и к самому Павлу Никифоровичу, и к его сыну Егору Павловичу с предложениями выкупить коллекцию. И не просто выкупить – мы заранее подыскали здания и выставочные площадки, на которых мог бы разместиться музей. Одно из зданий – исторический особняк на улице Восстания в центре города, второе – бывшее здание МФЦ (пл. Советская, 1/2). Кроме того, в Вязьме строится современный культурно-выставочный центр, в котором тоже могли бы разместиться экспонаты коллекции Пропалова. Мы были готовы не только выкупить коллекцию (депутаты городского Совета готовы были поддержать вопрос о выделении денег из бюджета), но и сохранить за Павлом Никифоровичем и его наследниками роль главных хранителей и распорядителей музея. В ходе переговоров первоначальная цена составляла пять миллионов рублей, потом – семь миллионов. Поверьте, дело не упиралось в стоимость коллекции – она действительно бесценна, но нужны были согласие владельца и оценка экспертов как обоснование суммы, которую надо заложить в бюджет. И здесь мы готовы были пойти навстречу. Каталог музея составлялся работниками Вяземской центральной библиотеки, очень тесно с Пропаловым сотрудничал Вяземский историко-краеведческий музей. Была достигнута договорённость в том, чтобы пригласить специалистов из Института мировой литературы имени Горького (Москва) и из Государственного музея-заповедника С.А. Есенина (Константиново), экспертов с лицензией, позволяющей провести независимую оценку. В 2017 году казалось, что соглашение достигнуто. Но в 2018-м, в начале января, мы получили письменный отказ. С тех пор диалог не получается. Наследник Егор Павлович по роду службы много месяцев проводит в плаваниях. Если бы всё упиралось в деньги – мы бы их нашли. Но наследники, к сожалению, пока не определись по судьбе музея.
Акт второй. Предложенная обитель музы Клио
Закралась мысль: а вдруг помещения, которые предлагали в администрации для музея Пропалову, были «не ах»? Второй мой собеседник – Ольга Еркешевна Селявина, директор Вяземского историко-краеведческого музея. У нас с ней одна альма-матер, знаю Ольгу Еркешевну давно, словам и суждениям её верю. Потому что знаю! Она сказала:
– За два с лишним десятилетия близкого общения с Павлом Никифоровичем знаю, что ему неоднократно предлагала администрация разные варианты размещения его коллекции после передачи городу. Инициатива безвозмездной передачи городу своего музея появилась у Пропалова в самом начале 90-х, если не ошибаюсь. Но ни один вариант он не одобрил. В последние годы ему предлагали и здание выставочного зала музея.
Наш музей имеет отдельно стоящее здание по ул. Восстания, д. 8, где расположен выставочный зал. В начале ХХ века дом принадлежал купцам Ермолиным, которые сдавали квартиры жильцам. На втором этаже снимал квартиру прапорщик царской армии Герасим Сергеевич Овсяник, прибывший на службу в Вязьму в 1916 году. На квартире Овсяника 25 октября 1917 года состоялось первое заседание ВРК большевиков, положившее начало новой власти, о чем сегодня свидетельствует табличка, установленная на здании выставочного зала.
До второй половины 70-х годов прошлого века здание стояло в сильном запустении, но Вяземский горисполком принял решение здание восстановить. И в начале 80-х здесь открылась мемориальная экспозиция. После распада Советского Союза экспозицию, посвящённую революционным событиям, убрали, и 2 декабря 1992 года после ремонта открыли здесь выставочный зал. Спустя десятилетие при выставочном зале организован художественный салон.
В выставочном зале регулярно проходят выставки работ смоленских, вяземских и московских художников, преподавателей и учащихся детской художественной школы. Организовывались выставки из других музеев: Бородинского военно-исторического музея, Объединённого мемориального музея Ю.А. Гагарина, Московского государственного музея народной графики, Смоленского музея-заповедника и частных коллекционеров. Кстати, здесь многократно проходили выставки из коллекции П.Н. Пропалова. Самые памятные из них – к 200-летию Отечественной войны 1812 года и к 70-летию Победы в Великой Отечественной войне. Но Павел Никифорович в беседах отмечал, что это здание недостойно для открытия музея, посвящённого Есенину. Просто потому что достойных он не видел в принципе, полагаю.
Ольга Селявина добавила, что каталог коллекции Пропалова начали составлять сотрудники Вяземской централизованной библиотечной системы очень давно, более 10–12 лет назад. А завершили каталог сотрудники частного музея Сергея Есенина из Воронежа:
– Они приезжали неоднократно в Вязьму, неделями сидели у Павла Никифоровича, полагаю, что они воспользовались теми наработками, что были сделаны сотрудниками вяземской библиотеки.
Акт третий. Кто, что и кому писал
Следующий, с кем мне удалось пообщаться о судьбе музея «С.А. Есенин», – Светлана Борисовна Вавилова, заместитель главы администрации Вяземского района по социальным вопросам. Человек, который находился непосредственно «в теме». Светлана Вавилова подтвердила слова Инны Демидовой и прислала в подтверждение копии писем, которые были адресованы П.Н. Пропалову. Эти письма не отправлялись по заведённому обыкновению Почтой России, а лично относились Павлу Никифоровичу и Егору Павловичу (его сыну). В этой истории важно то, что большинство переговоров, разговоров, предложений не были формальными – чиновники сами шли на личный контакт.
Светлана Вавилова отметила:
– Я запомнила, что буквально 1 января 2018 года Егор Павлович пришёл и принёс письменный отказ на все наши предложения… Знаете, он достаточно замкнутый человек, подолгу ходит в плаваниях на судне и не очень идёт на контакт. С января 2018 года он прервал с нами все коммуникации.
Акт четвертый. И служба, и дружба
Расследование привело меня к Елене Анатольевне Мармыш – другу Павла Никифоровича и его жены Евгении Семёновны. Елена Анатольевна знала семью более 20 лет. Когда-то привела на экскурсию в музей сына, затем участвовала в составлении каталога (одного из трёх – краеведческого), а потом по первому зову срывалась в любое время суток, чтобы помочь Павлу Никифоровичу и Евгении Семёновне.
Елена Анатольевна заведует отделом центральной районной библиотеки в Вязьме. Она рассказала, что Павел Никифорович не был обижен вниманием к его подвижническому труду:
– Знаете, ведь речь о судьбе коллекции велась давно, ещё лет двадцать назад вязьмичи думали об этом. Участие было готово принять руководство машиностроительного завода, где когда-то работал Пропалов (предоставить помещение под музей). Павел Никифорович отказался. Были предложения от предпринимателей, от администрации, от американки Присциллы Рузвельт (была готова помочь купить помещение под музей). И было много других вариантов.
Елена Анатольевна сказала мне, что долго думала, почему Павел Никифорович отвергал предложения:
– А потом я поняла: он не просто морально, но и физически до последних дней не был готов расстаться с коллекцией, отправить свой музей, своё детище в другое здание, в другие помещения. Он каждое утро начинал с того, что окунался в этот мир, знал каждый экспонат, каждый клочок бумаги, его историю, которая прошла через само сердце.
Под конец жизни Павел Пропалов тяжело болел, нуждался в уходе. Его закрывали снаружи, телефон отключили, его общение с внешним миром было ограничено. Может, это делалось во благо. Но как же он любил, когда к нему приходили, когда его экспонаты выставлялись. А, по словам Елены Анатольевны, его выставка к открытию нового здания библиотеки, которую предложил организовать сам Павел Никифорович и о которой говорили заранее, не состоялась. Пришёл отказ. Отказал сам Пропалов или его сын Егор – наследник и человек, заботившийся об отце и имевший на него влияние перед самым концом?
Акт пятый. «Всё в Вязьму, ничего из Вязьмы»
Елена Мармыш светло вспоминает П.Н. Пропалова:
– Знаете его любимую присказку – своеобразное жизненное кредо? «Всё в Вязьму, ничего из Вязьмы». И вязьмичи относились к нему с любовью: помогали в решении бытовых вопросов. Так было с квартирой, чтобы разместить коллекцию, с материалами, чтобы сделать витрины. Порой краеведы и предприниматели – с приобретением редких книг, рукописей, фотографий, с организацией ремонта в квартире... Вязьмичи никогда не оставались в стороне от судьбы музея «С.А. Есенин», от жизни и проблем семьи Павла Никифоровича и Евгении Семёновны Пропаловых.
Павел Пропалов – почётный гражданин города Вязьмы, никогда не был забыт и заброшен. И он всем сердцем желал, чтобы нашлись продолжатели его дела. Но как вышло – так вышло. Почти семь месяцев его нет с нами. И музея, похоже, нет. Он закрыт. Елена Анатольевна призналась, что за несколько месяцев до смерти видела Павла Никифоровича в тяжёлом эмоциональном состоянии. Он ей сказал: «Я сделал большую ошибку»… Елена Анатольевна не берётся судить, о чём шла речь…
Акт шестой. Слово наследникам
История не была бы полной, если бы я не попыталась связаться с наследником. Дочь от первого брака Елена Павловна, наверное, вряд ли могла бы ответить на наши вопросы, а вот сын Егор Павлович – вполне. Но телефонный звонок 8 февраля он, наверное, не смог принять, поскольку находился не в Вязьме. Но удалось дозвониться до его жены, невестки Павла Пропалова, Ирины Юрьевны. Она не бросила трубку, любезно и коротко пояснила о судьбе коллекции: «Могу сказать только одно. Еще ничего не решено, обсуждаются разные варианты». Она сказала, что все зависит от Егора Павловича, и она передаст ему номер моего телефона. О предварительных сроках принятия решения по музею Ирина Юрьевна тоже ничего не сказала.
Акт последний. Слухи и домыслы
Когда у людей нет исчерпывающей информации, они склонны домысливать и строить гипотезы. Так и в этой истории. По Вязьме гуляют самые разные слухи. А в Вязьму я, конечно, съездила. Увы, источники, пожелавшие остаться анонимными, не утверждали, а с долей вероятности предполагали следующее: «Из квартиры тюками и коробками что-то выносили». Не факт, конечно, что именно материалы из коллекции. Может, ненужные вещи? И ещё: «Коллекции больше нет, она демонтирована и распродана по частям». Сомнительно, поскольку не доказано. Надеемся, всё это неправда, и Егор Павлович однажды заставит умолкнуть злые языки.
В конце концов, музей так и не был отписан в дар городу (как когда-то предполагалось), а законные наследники имеют право распоряжаться тем, что им отошло по завещанию, как душа пожелает. Не все же боготворят Есенина и не все обязаны жить под девизом: «Всё в Вязьму, ничего из Вязьмы». Это законно. Но мы, смоляне, можем понести невосполнимую утрату. Проводив в последний путь подвижника-земляка Павла Пропалова, мы можем потерять теперь и саму память о нём, воплощением которой является труд всей его жизни – его музей…
Фото из архива Ольги Селявиной
Светлана Парфенова
