Семья – как камерный оркестр

Отец Валерий: – Конечно, ограничения есть. Как сказал апостол Павел: «Всё мне дозволено, но не всё полезно». Надо говорить о том, что всё это сформировалось с самого начала, и никто из нас не бегает, не высматривает, какие книги у нас на полках, потому что мы сами понимаем, что нам неполезно. Что касается музыки, то она имеет влияние на человека, определённая музыка может развращать человека, но я по своим детям не вижу, что музыка их развращает. Хотя сейчас молодёжь стала более интересующаяся в отношении музыки. Я где-то даже сам учусь, постигаю современную музыкальную индустрию благодаря своим детям. Ведь быть разносторонне развитым человеку никто не мешает. Есть суррогаты в музыке, которыми не нужно увлекаться, потому что они будут вредить душе, даже физическому состоянию, это касается и книг.

София: – Дело не в том, чтобы что-то запрещать. Здесь дело собственного примера. Когда мы были маленькими, мы воспитывались на классической музыке либо на хорошем роке, просто эти предпочтения сформированы у нас изначально. Не было такого, что родители говорили: сегодня мы слушаем Баха, и если ты не будешь слушать Баха, то ты вырастешь плохим человеком. И сейчас у каждого из нас свои музыкальные предпочтения.

Маша: – Я могу слушать всё, что угодно, у меня такая особенность – я быстро запоминаю песни. Услышу песню, и пусть она мне не нравится, но я запомню её надолго. Буду идти, а в голове у меня играет не очень хорошая композиция, и всё уже запечатано. В голове у меня и шансон, и рок, и классика. Могу слушать любую музыку, но в основном слушаю минорные композиции.

Матушка Надежда: – Можно я вернусь в детство? Дело в том, что мы с батюшкой специально, как и любая семья, которая чем-то интересуется, выбираем для семьи и для своих детей лучшее. Помимо библейских текстов у нас были и настольные книги, которые мы любили перечитывать и читали детям вечерами, когда у их отца больше времени было. То же самое и с музыкой. Они могли под церковный хор проснуться либо под наш русский рок. С возрастом, пока дети взрослели, мы с папой впадали в новые интересы: заказывали им приключенческую классическую литературу, нашу русскую классику. У нас полные собрания сочинений, почему этих книг не должно быть дома? Они должны знать Достоевского, Гоголя, Льюиса. Наша настольная книга – «Хроники Нарнии» Льюиса, которую мы читали, когда они стали постарше. Мы с детьми помимо того, что читали художественные тексты, ещё и проговаривали их. На этом они у нас и выросли.

София: – К вопросу о традициях. Мы читали все вместе. Либо собирались и читали, либо читал каждый отдельно по главе. Такое вот было совместное времяпрепровождение.

София: – У нас в целом музыкальная семья. Почти все – поющие. Все играют на различных музыкальных инструментах. Папа играет на гитаре. И я всегда им восхищалась, потому что у него огромный музыкальный талант. Он может взять любой музыкальный инструмент и сыграть на нём. Мамочка у нас регент, играет на фортепьяно, Машенька окончила музыкальную школу как пианист. Брат играет на балалайке.

Отец Валерий: – По сути, у нас маленький камерный оркестр. У нас были семейные ансамбли. На Рождество дети готовили сценку, а мы сидели с мамой и слушали: один играл на скрипке, другой на балалайке, потом все вместе и пели.

С Софией у нас возник дуэт – скрипка и гитара. Софии было десять лет. Я тогда работал в духовной семинарии. Был период, когда мы с семьёй уезжали в город Ейск на постоянное место жительства. В семинарии была работа, был мужской хор, прихожане и коллектив, уезжать было трудно, и пришла в голову идея спеть песню Юрия Шевчука «Это всё». Там есть определённая мелодия, есть какие-то узнаваемые штрихи. Я написал ноты на скрипку, и мы с Софией репетировали. Я ей говорил: делай так, так, так. Чтобы это была не сухая композиция, а чтобы она была интересная, с каким-то развитием. И сложился этот дуэт. София играла достаточно виртуозно для своего возраста. Я понял, что мы понимаем друг друга. Когда артисты переглядываются на сцене – это не только выражение симпатии друг к другу, можно какие-то знаки добавить. И всё, мы понимаем друг друга.

Отец Валерий: – Я написал мелодию и просто отразил нотами настроение. Музыкального образования у меня нет. У нас на первом курсе семинарии была теория музыки.

Матушка Надежда: – Без музыкального образования батюшка управлял мужским хором в семинарии. Причём он сам перекладывал ноты на мужской состав и что-то писал сам, у него есть собственные произведения.

Отец Валерий: – У нас на первом курсе семинарии была теория музыки. Конечно, это всё осталось бы в теории, если бы я потом в семинарии не занимался музыкой в качестве певца хора. Мы постоянно пели, я научился читать с листа, не имея музыкального образования, но будучи вовлечённым в хоровую деятельность. У нас были богослужебный, концертный и народный составы. В 1998 году наше трио семинарии, и я был в его числе, получило приз зрительских симпатий на международном конкурсе «Романсиада-98». Мы все были без музыкального образования.

Были у нас моменты, когда мы в конференц-зале нашего храма устраивали концерты. В прошлом году отец Александр из Демидова пригласил нас на фестиваль выступить на фоне народных коллективов. Понятно, чего ждать от священника с гитарой. Были песнопения духовного порядка – это сочинения иеромонаха Матюшина, достаточно глубокие, тоскливые. Ну а в конце было «Это всё». Зал аплодировал, кричали: «Браво!» С одной стороны, и не ожидали, а с другой, как мне кажется, достаточно эффектно смотрится и слушается.

Матушка Надежда: – Дети выросли. Когда были помладше, они были полностью наши, жили в родителях. До определённого возраста мы о них знали всё. Каждый вздох, каждый взгляд. А сейчас у них своя жизнь, они взрослые. Наступит период, когда мы будем радоваться, что хотя бы что-то известно нам об их жизни.

Отец Валерий: – Безусловно, практики такие есть. Это связано с определёнными трудностями такого пути. Потому что в семье священника, как ни странно, есть искушение более дерзкого и резкого протеста со стороны их детей. София и Маша говорили о том, что это с самого начала постигалось с молоком матери. А потом наступает момент, когда нужно головой и сердцем всё это понять, принять и сказать: «Да, я точно в этом убеждён, и это то, что является основой моего мировоззрения». Это формируется в том числе методом ошибок. У нас есть такой в нашем обывательском понимании как бы отрицательный библейский герой, которого называют «Фома неверующий». Так вот его сомнение не было неверием, а стало причиной сильной и горячей веры.

Не неверующий, а сомневающийся, хотите – ищущий. У детей верующих семей процесс сердечного и разумного взросления в вере подчас сопровождается вот такими резкими выпадами. Зерно, чтобы оно проросло, нужно посадить в землю, где его могут и притоптать, и птицы попытаться склевать. Поэтому здесь нельзя говорить о каких-то закономерностях, но бывает так, к сожалению, и в семьях верующих и священнослужителей.

Матушка Надежда: – Я понимаю это так, что они не познали любви Господа. Я не понимаю, как человек живёт без Бога, без ориентира. Если в жизни случаются печали, страхи, то в такие моменты именно Господь – опора и надежда. То, о чём мы сейчас говорим, – это внутренние переживания, когда желаешь лучшего человеку. Исходя из своего опыта, думаешь, что так бы было лучше.

Матушка Надежда: – Меня этому научил мой муж. Это по нашей первой практике, когда мы приехали в Пржевальское и получилось так, что ситуация была очень сложная, я приходила в слезах. Спрашивала: «Батюшка, ну как так?» Он говорит: «Никак. Никому ничего не доказывай, не докажешь. Если человек убеждён, что этого нет, только своим примером сможешь показать». За шесть лет он сделал невозможное. До сих пор мы приезжаем в прекрасное Пржевальское как к себе домой. И светские люди, и верующие воцерковлённые люди – все встречают нашу семью как родную.

Отец Валерий: – Это важно, но определённого рецепта нет. Потому что есть разные семьи, разные ситуации. Где-то человеку подскажешь в сложный момент. Где-то обратишь внимание на какие-то ситуации и смыслы.

– Это часто происходит во время исповеди. Священник объясняет, что представляет собой жизнь верующего, каким образом она отличается от иной жизни – без Бога, без Церкви. У нас большинство верующих людей, которые своим чистым разумом стремятся к Богу, потому что, естественно, как все нормальные люди, хотят, чтобы была справедливость, чтобы добро побеждало зло. Господь даёт человеку осознание этого и реально это делает. Удивляюсь временами, когда я общаюсь с молодёжью, причём светской, студентами вузов, когда они задают глубочайшие вопросы, в том числе и вопросы веры. Вот только какой-то один шаг – и человек сам начнёт потом идти навстречу к Богу. Очень важен диалог. Я против агрессивной проповеди: «Сейчас я вас всех научу, ах вы, безбожники, слушайте меня!» Я это знаю на опыте многих семей. Это имеет обратный эффект, отворачивает человека. Вера – очень интимная часть внутренней сущности нашей души, которую человек должен делать сам. Оно очень хрупкое, это состояние, и здесь можно навредить. О Боге вообще нельзя говорить как о каком-то карателе: мол, если человек что-то не сделает, то ему будет плохо. Отвернись от солнца, и тебе будет темно. Уйди зимой из тёплой квартиры без одежды – замёрзнешь. Поэтому не Бог виноват, что ты ушёл от него. Ушёл в темень, ушёл в холод, отказавшись от Его помощи, когда ты подвергался опасности, а Он тебе давал руку и хотел тебя на руки взять и понести. С точки зрения общения, мы стараемся показать всю значимость веры в жизни человека своим примером. А там, где есть возможность, заходят разговоры, можно поделиться и своим опытом, рассказать, как ты это переживаешь, как ты это понимаешь. Ну и, конечно, подсказать и помочь. Только таким вот очень нежным способом, как мать с ребёнком, нужно говорить о вере.

Беседовали: Юрий СЕМЧЕНКОВ, Марина КНЯЖИНСКАЯ

Подготовка текста: Игорь КРАСНОВСКИЙ