В этом году зал «Молодость» отмечает своё 45-летие. Такая дата могла бы стать поводом для яркого плаката у входа и большого праздничного концерта музыкантов и танцоров, связанных с этим очагом культуры на протяжении долгих лет. Увы, ничего этого нет. Мы не раз писали, что зал пребывает на неком распутье: ему не суждено было стать «юбилейным» объектом, в городском бюджете нет средств на его полномасштабную реконструкцию. Сейчас «Молодость» ожидает некое решение муниципалитета, позволяющее сохраниться этому учреждению культуры и хоть как-то преодолеть моральный износ здания.
«Молодость» – это молодые годы многих смолян. Думается, было бы любопытно собрать воспоминания об этом замечательном месте. Сегодня наш собеседник – Александр Кухарков, заведующий организационно-массовым отделом городского Центра культуры. Он рассказывает о «Молодости» в те времена, когда он и не предполагал, что будет здесь руководителем…
- В конце шестидесятых, когда стали появляться сооружения из стекла и бетона, это было очень необычно. Мы – поколение, выросшее на «сталинках» и «хрущобах». Если сталинская архитектура производила какое-то одухотворённое впечатление, то «коробки» были совсем уж серыми и унылыми. И «Молодость» архитектурно была глотком свежего воздуха. Тогда я не знал, что по этому же проекту построены залы в Ташкенте, Сочи, а ведь у нас совсем другие климатические условия…
Итак, в Смоленске появилась новая танцевальная площадка. Существовали и другие места отдыха – клуб милиции, старый Дом офицеров, но они были старыми, а здесь – новое! Туда пошли заниматься бальными танцами дети – это было красиво! Такое здание свидетельствовало о серьёзности подхода к таким вещам, которые раньше казались баловством. Это был действительно танцевальный зал – светлый, с паркетными полами, похожий на дворец.
- Народу много было?
- Как ни странно, танцы как форма развлечения были в дефиците. Чтобы сходить потанцевать вечером, требовалось прийти заранее, днём, отстоять очередь в кассу и купить билет. Причём билета могло не достаться! Кстати, зал так и планировался: на 350 пар, а не на энное количество человек. И вас вполне могло не оказаться среди пар-счастливчиков. Поэтому поначалу возникало чувство некой приподнятости, когда ты оказывался в «Молодости»: ты вырвался из обыденности и пришёл в необычное место!
- Подо что танцевали?
- В зале играл живой оркестр. Он располагался в углу зала, как заходишь – справа, там был подиум для оркестра. Бэнд: саксофоны, трубы, с живыми солистами… Некоторые из этих музыкантов до сих пор на виду, преподают в нашем институте искусств: Слава Зайцев, Володя Оспищев, пели Галя Ловчановская и Валера Рыбачок… Руководителем оркестра был очень интересный человек, ветеран войны Виктор Сергеевич Гелик.
- Я так понимаю, эстрада была сравнительно небольшой. А когда зал приобрёл свой нынешний вид – со сценой вдоль длинной стены?
- Сцена и гримёрки появилась много лет спустя, при Владимире Белове, когда был задуман фестиваль «Смоленский проект». Такая большая сцена была необходима для поочерёдного выступления больших оркестров, не прерывая программу на уход и размещение коллективов на сцене: один выступает, другой – заряжается.
- Было ли изначально ещё какое-то назначение у «Молодости»?
- Нет, она и называлась: танцевальный зал. Здесь занимались танцевальные коллективы, проводились танцы, танцевальные конкурсы. И долгое время этого было достаточно.
- Вы говорите, билетов не купить. А как же конкуренция – танцплощадки в парке?
- Да, были и носили неофициальное прозвище «зверинец», поскольку были обнесены огромным металлическим забором. Вход был платным, и назначение забора – чтоб народ не лез без билетов. Народу за оградой, вокруг танцплощадки, было как правило больше, чем на ней самой. Потому что было на что посмотреть внутри забора, посмеяться, обсудить, посмотреть на драку… Но танцплощадка в парке считалась не самым престижным местом, «отстойным», говоря современным языком. Появившись, «Молодость» стала на несколько голов выше.
- А кто следил за порядком на танцах?
- Дружинники – и в «Молодости», и в парке. Милиция приезжала только по вызову. Когда Гелик работал – а он был такой резкий, нервный товарищ – иногда и сам влезал в драку, хотя был маленький, худенький, но порядок наводил!..
- Стёкла били? Наверняка они дорогие – восемь миллиметров толщиной…
- На моей памяти остекление «Молодости» не трогали, «мода» на драки с битьём стёкол пришла уже в девяностые…
- Я помню времена, когда при «Молодости» постоянно работало кафе, здесь можно было купить развесное мороженое, посидеть на улице…
- Нет, здесь поначалу даже газировка не продавалась. Когда в 1972 году открылся новый Дом офицеров, он стал серьёзнейшим конкурентом «Молодости». Там играл не «духовой оркестр» (тогда мы не отличали его от джаз-бэнда), там играл ВИА. Когда я вернулся из армии (1975 год), гремели «Колокола»! «Молодость» была чисто танцевальным заведением, там, а в Доме офицеров был ресторан!..
- Можно ли обозначить границу, когда для зала закончился, скажем так, романтический период?
- В конце семидесятых «Молодость» оказалась на переломе эпох. Появились конкуренты, и серьёзные, публика стала расслаиваться. «Золотая молодёжь» и студенты шли в Дом офицеров, в «Молодость» – учащиеся ПТУ и техникумов. Хотя, конечно, оставались ребята, которые посещали разные площадки. Замечательно то, что «Молодость» много лет спустя пережила и нарождение клубов, ещё одну перемену эпох. Думаю, что какую-то романтику для своих посетителей она сохранила и сейчас.
