Церковь при лечебнице для душевнобольных
Вместе с широко известными храмами существовали небольшие церкви при различных заведениях (учебных, медицинских, богадельнях, тюрьмах), о которых сохранены лишь отрывочные сведения. К таким мало известным храмам относится церковь, построенная в 1905 годудля пациентов больницы в Гедеоновке.
В настоящее время сохранено большое количество исторических сведений о наиболее известных храмах Смоленщины. Порой они противоречивы, но с некоторой долей достоверности это позволяет составить довольно подробную картину их истории.
Как появилась больница
В 1863 году смоленское губернское земство получило под свою опеку здание больницы на Покровской горе, в которой также располагалась палата для душевнобольных. В 1875 году для душевнобольных было выстроено два отдельных барака, а к 1897 году их число уже составляло восемь, но, к сожалению, данное количество не отвечало всем потребностям нашей губернии. Ещё в 1891 году смоленское губернское земство приобрело участок земли в 139 десятин в семи верстах от города Смоленска, на котором было выстроено несколько деревянных построек, куда перевели часть неизлечимых больных, находящихся в наёмных зданиях при станции Гнёздово Московско-Брестской железной дороги. В 1900 году земским собранием была создана особая строительная комиссия, разработавшая план новой больницы в Гедеоновке. В её состав вошли врачи психиатрической больницы и архитектор С.Е. Зарин. Предложения комиссии были одобрены на мартовском собрании смоленского земства 1901 года и в том же году рассмотрены и одобрены обществом психиатров в С.-Петербурге. К постройке больницы приступили весной 1901 года. Свою деятельность лечебница открыла в ноябре 1905 года. Она состояла из трёх тесно связанных между собой отделов: собственно лечебницы, пансионерского посёлка и существовавшей раньше колонии. Дорога с шоссе вела прямо к двухэтажному зданию, увенчанному куполом с крестом,#8194;– административному корпусу, где и располагалась церковь.
Глазами современника
Приведём сведения, дающие представление о необходимости храма, и его небольшое описание.
«В довольно однообразную жизнь наших больных мы стараемся вносить хоть какое-нибудь развлечение, занятие, утешение, с одной стороны, чтобы поддержать хоть сколько-нибудь их нравственный и умственный облик, с другой, чтобы отвлечь их от тяжёлых размышлений и по возможности дать им хоть какое-нибудь утешение. Состав наших больных главным образом из крестьянского сословия, где ещё религиозное верование, по большей части, сохранилось в своей детской наивной чистоте и неприкосновенности и где церковь со всей её обрядовой стороной является необходимейшим условием жизни, вместе с тем утешением, а для многих и развлечением. Устроители новой больницы, считаясь с важностью всего этого, позаботились об устройстве домашней церкви при больнице и придали ей весь блеск, поэзию и прелесть, какую только позволяли те скромные средства, которые были отпущены на этот предмет.
До открытия лечебницы больные колонии по праздникам ходили в церковь в соседнее село за 4-5 вёрст; ввиду того, что церковь была приходская, маленькая и на дальнем расстоянии от колонии, приходилось делать строгий выбор больных и, несмотря на протесты и просьбы, оставлять многих дома; при всём этом всё же не удавалось избежать некоторых недоразумений. Так, например, в Троицын день в 1905 году, во время обычного в этот день молебна с коленопреклонением, двое из наших больных не опустились на колени – из за страшной тесноты, как они объяснили потом врачу; этим они возбудили сильнейшее негодование старика священника, который начал тут же бранить их громогласно и не успокоился даже тогда, когда присутствующий с больными врач просил его не гневаться, т.к. это больные люди. Успокоился старик священник тогда только, когда по уговору врача больные кое-как опустились на колени, и к чести больных они не издали ни одного звука негодования, хотя потом в разговоре с врачом делали надлежащую оценку этому происшествию. С открытием и освящением собственной больничной церкви, где больные уже являются как бы хозяевами положения, никаких подобных недоразумений не может быть. Рамка выбора больных, посещающих церковь, расширилась, и теперь уже никого не смущает и не вызывает неудовольствия (как это было, говорят, в старой больнице) внезапно случившийся с больными эпилептический припадок или если случайно разойдётся один из беспокойных больных; каждый посторонний, приходящий в церковь, знает, что эта церковь для больных, и относится к ним с участием и сожалением. Наша церковь действительно широко открыла двери для больных, что особенно заметно было в великий пост, когда совершали службы ежедневно, что дало возможность отговеть массе тех больных, которые в прежнее время лишены были этого утешения. Так многие эпилептики, по большей части сознательные, но у которых бывают частые припадки или эквивалентные состояния, продолжающиеся неделями, – в короткие светлые промежутки успевали-таки исповедоваться и причащаться, что доставляло им в их печальной жизни громадное нравственное удовольствие».
Храм, который превратили в клуб
Церковь была освящена во имя Божией Матери Всех Скорбящих Радости. Она занимала верхний этаж административного здания и состояла «из просторного светлого алтаря, обширного, залитого светом и украшенного живыми цветами зала», сбоку примыкала аванзала, где располагались молящиеся. В громадном запрестольном окне из цветных стёкол (синих с красным) был сделан крест, окружённый полукругом, как бы венцом, жёлтого стёкла. Дубовый с небольшой позолотой иконостас оригинального рисунка был исполнен по чертежу инженера Ф.О. Лифчика московской художественной артелью, там же были написаны на цинке и иконы. Вся церковная утварь, почти вся обстановка, облачение, плащаница получены в дар жертвователей. С началом богослужения из числа служащих составлен небольшой хор, доставляющий большое удовольствие как больным, так и другим молящимся. В связи с тем, что средства, отпускаемые на духовные потребности больных, были ограничены, больница длительное время не имела возможности содержать постоянного священника. В праздничные дни церковные служения исполняли о. Николай Попов, о. Василий Кулюкин и иеромонах Троицкого монастыря о. Иакова.
С приходом советской власти в 1919 году церковь была закрыта, все имеющиеся метрические книги были переданы в Запзагс, а затем, согласно данным за 1924 год, в её помещении был устроен клуб.
