Право на подвиг

В русском языке слово «подвиг» означает «доблестный, самоотверженный, героический поступок, совершённый при особо сложных обстоятельствах», часто используется как синоним бескорыстной и беззаветной любви к Родине. Оно как нельзя лучше соответствует ментальности, или «умострою», как говорили в прошлом, русского человека. Подвиг понимается нами как идеальная, совершенная форма служения великому делу. В английском словаре, кстати, сложно найти верный перевод понятия «подвиг». Например, gest, feat или achievement имеют различные значения, но в них не содержится надличностных ценностей. Право на подвиг получает только тот, кто его заслужил.

События, связанные с первым полётом человека в космос, с течением времени привлекают всё большее внимание тех, кто интересуется историей космонавтики. Публикуются материалы, содержащие почти поминутное описание событий, происшедших в этот день на Земле и в космосе. Однако и по сей день нет целостной картины, раскрывающей многие обстоятельства, без анализа которых невозможно объективно оценить то, что происходило в течение 108 минут полёта Гагарина. По разным причинам подготовка к полёту и сам полёт во многих источниках подаются в «торжественно-праздничной атмосфере», за которой порой нелегко разглядеть проблемы научного, медицинского и даже политического характера. Если бы первый космонавт не вернулся живым, он не только не выполнил бы своей исторической миссии, но и вся его жизнь воспринималась бы многими как жертва неоправданной космической гонки. Главный конструктор Сергей Павлович Королёв, ответственный за медико-биологическое обеспечение полёта Владимир Иванович Яздовский, большой коллектив учёных, конструкторов, инженеров отдавали себе отчёт в том, на какой риск они шли.

Настоящий полёт – только вокруг Земли

По нашему мнению, эти люди, как и Гагарин, фактически были героями ещё до его полёта. Они возложили на свои плечи такой груз ответственности, которому трудно найти аналог в истории. Об их вкладе в величайшее достижение страны нам было бы проще говорить, если бы первый полёт человека в космос готовился в условиях тщательно выверенных конструкторских и технических решений, научно обоснованных и подтверждённых на практике экспериментов в области космической медицины. Но правда о подготовке и сам полёт выглядят на самом деле иначе.

Станет ли полёт величайшим триумфом или полным фиаско? Успех или неудача зависели не только от них. Жизнь космонавта могла прерваться и по причинам иного порядка. В то время о влиянии на организм человека перегрузок, невесомости, радиации и других факторов полёта было мало что известно.

Когда говорят о Гагарине и всех тех, кто готовил первый полёт в космос, обращают внимание главным образом на «верхушку айсберга» свершённого ими, но большая его часть долгое время оставалась скрытой. Исследования, проводимые нашим музеем (Музей Ю.А. Гагарина. – Прим. ред.), свидетельствуют, что «космический масштаб» их подвига много выше, чем принято считать. Мы редко задумываемся о том, какому великому делу они посвятили свою жизнь. Детальный анализ подготовительных этапов и ста восьми минут исторического полёта, проведённый на основе рассекреченных спустя многие годы материалов, докладов на Общественно-научных чтениях, посвящённых памяти Юрия Алексеевича Гагарина, консультаций ведущих специалистов космической отрасли, позволил раскрыть ранее неизвестные обстоятельства.

Создание ракетно-космической системы проходило в условиях острого соперничества двух великих держав. Экономический потенциал США, в отличие от нашей страны, в годы войны не пострадал. Переезд в 1945 году в США большинства немецких ракетчиков с технической документацией ракет «ФАУ-2» давал преимущество в космической гонке. Американцы не скрывали своих планов – их астронавт должен был стать первым человеком в космическом пространстве. В конце 1960 года они официально объявили о готовящемся полёте своего первого астронавта. Им должен был стать лётчик-испытатель военно-морских сил США Алан Шепард. Победителю в этой гонке суждено было навсегда войти в историю в качестве страны, открывшей человечеству дорогу в космос.

Однако сравнивать орбитальный полёт Юрия Гагарина с суборбитальным полётом Алана Шепарда – продолжительностью лишь 15 минут – не вполне корректно. «У Королёва „прыжок человека в космос” всегда вызывал отторжение. Он не считал его полноценным космическим полётом. Поэтому и рассматривать такой полёт – неважно, как промежуточный шаг или как возможность „застолбить” первенство, – он не собирался», пишет исследователь Александр Железняков в книге «Поехали». По мнению главного конструктора, космическим является достаточно продолжительный полёт со скоростью, не меньшей первой космической (7,9 км/с); он должен быть не просто рекордом в достижении высоты, а настоящим полётом вокруг земного шара. «Полёт по баллистической траектории на ракете, не являющийся, по существу, космическим полётом и преследующий в основном цели сенсации, был отвергнут…», вспоминал позднее Владимир Яздовский. Следует признать: если бы первый полёт был суборбитальным, он не имел бы того символического значения, а 12 апреля не отмечалось бы как День космонавтики.

В середине 1950-х годов в кругу создателей космической техники обсуждался вопрос: человек какой профессии первым полетит в космос? Поскольку главной целью такого полёта было установление самой возможности находиться человеку в крайне враждебной для него среде обитания, каковой является космическое пространство, считалось, что им будет специалист в области медицины. Именно он мог дать объективную оценку своего состояния во время пилотируемого полёта. Но когда было принято решение о выводе корабля на орбиту вокруг Земли (главный конструктор был убеждён в том, что именно таким должен быть первый пилотируемый полёт), стало ясно: выполнение этой миссии по силам только военным лётчикам. Изучая личные дела отобранных кандидатов на первый полёт, Сергей Павлович Королёв должен был решить, кому следует дать право на подвиг, которому будет суждено стать единственным и неповторимым.

Главный конструктор отдавал себе отчёт в том, что ему никогда не придётся самому побывать в космосе. Даже ценой собственной жизни он бы не смог осуществить свою заветную мечту. Королёв хотел доверить её осуществление тому, кто лучше других понимал, на что он идёт. Личные качества и биография Гагарина как нельзя лучше отвечали предъявляемым требованиям.

Родом со Смоленщины

«Главный» обратил внимание на то, что для молодого лётчика никакие препятствия не были непреодолимой преградой при достижении поставленных целей. Юрий Алексеевич всегда был там, где труднее всего. Даже тогда, когда судьба, казалось, открывала перед ним радужные перспективы, он не следовал её зову. «Училище я окончил по первому разряду, и мне было предоставлено право выбора места дальнейшей службы. Можно было уехать на юг, предлагали Украину, хорошие, благоустроенные авиационные гарнизоны… но я ещё раньше решил – ехать туда, где всего труднее…», вспоминал Гагарин, выбравший службу в истребительной авиационной дивизии Северного флота (п. Луостари Мурманской области). Старшему лейтенанту Гагарину было мало только одного умения летать, иной раз приходилось смотреть смерти в лицо – в случае аварийной ситуации шансы на спасение во льдах за Полярным кругом были ничтожны. На орбите могло случиться всякое, и от того, насколько космонавт будет готов к этому, ещё никем не изведанному, зависело, вернётся ли он на Землю живым.

Американские достижения в космосе базировались главным образом на успехах немецких ракетчиков во главе с Вернером фон Брауном. Его ракеты во время Второй мировой войны атаковали английские города. Фашистская Германия использовала научные достижения в целях мирового господства. Мы не должны забывать, что на полях сражений Великой Отечественной войны фактически решалась и судьба первого полёта человека в космос. Первый шаг был сделан нашим соотечественником, уроженцем Смоленщины. Только благодаря подвигу нашего народа улыбке Гагарина суждено было стать символом наступившей космической эры. Вспомним строки поэта Бориса Слуцкого:

Бойцы, сержанты, офицеры,

Лежавшие в снегу под Гжатском,

Мы точно знали: первый космонавт

Живёт под Гжатском.

Смоленская земля дала человечеству не только первого космонавта. Выдающийся писатель-фантаст Александр Беляев ещё в довоенные годы в своих произведениях предвидел покорение человеком космоса. Его повесть «Звезда КЭЦ» посвящена теоретику космонавтики К.Э. Циолковскому («КЭЦ» означает Константин Эдуардович Циолковский). Во время учёбы в техникуме Юра Гагарин в физическом кружке выступил с докладом «К.Э. Циолковский и его учение о ракетных двигателях и межпланетных путешествиях». Для этого, по его же признанию, ему пришлось прочесть «все книги, связанные с этим вопросом, имевшиеся в библиотеке». Едва ли не самый крупный американский фантаст и популяризатор космических исследований Айзек Азимов родился на территории нынешнего Шумячского района Смоленской области.

Родившийся в Смоленске талантливый учёный Борис Николаевич Петров (с 1960 года академик АН СССР) принимал участие в создании ракеты «Р-7», выведшей в космос Юрия Гагарина. Родина первого космонавта – уездный город Гжатск – дал отечественной космонавтике академика, всемирно известного математика, дважды Героя Социалистического Труда Андрея Николаевича Тихонова. Профессор, генерал-полковник, начальник ВВИА им. Н.Е. Жуковского Владимир Иванович Волков, чьи детские и юношеские годы прошли в Гжатске, вручал лётчику-космонавту Гагарину диплом с отличием об окончании академии. Всю свою жизнь посвятили отечественной космонавтике выходцы из известных в городе купеческих семей. Молодой инженер Станислав Викторович Солецкий принимал участие в подготовке к полёту Гагарина, Александр Вячеславович Лютынский был квалифицированным рабочим одного из крупнейших предприятий космической отрасли – завода имени М.В. Хруничева. Один из внуков купцов Глушковых и Зензеевых был ведущим инженером на предприятии космической отрасли.

Непреклонная вера в успех

Юрий Алексеевич Гагарин и его товарищи по отряду космонавтов были детьми войны (а некоторые из них и её участниками), сумевшими выжить, выстоять и победить. Не случайно в это непростое время у них сформировались те черты характера, которые им пригодились впоследствии. Лётчик-космонавт Герман Степанович Титов так сказал о своём друге: «…Он с молоком матери воспринял широту русской души, от древней и героической смоленской земли получил и убеждённость в мыслях своих, от „смоленских мужиков” взял усердие и увлечённость в делах…» Юрий Гагарин показал всему миру, на что способен человек страны, победившей в страшной войне и поднявшейся из руин.

Первый начальник Центра подготовки космонавтов Евгений Анатольевич Карпов вспоминал: «…так много человеческого тепла и хороших качеств в одном человеке, как у Гагарина, пожалуй, больше ни у кого не было». Друзья-космонавты называли те «…неоспоримые достоинства, которые дали ему право первым из землян подняться в космос… Среди них: непреклонная вера в успех полёта, беззаветная любовь к Родине, гибкость ума и любознательность, отличное здоровье, неистощимый оптимизм, смелость и решительность, аккуратность, выдержка, трудолюбие, скромность и простота».

К этому следует добавить такие качества, как принципиальность и бескомпромиссность. Они особенно ценны применительно к самому себе. Один из членов «ударной» шестёрки слушателей-космонавтов Павел Романович Попович вспоминал, как он в один из обычных дней после утренней зарядки и завтрака во время теоретических занятий почувствовал недомогание. Неожиданно в аудиторию вошел Королёв и заявил, что сейчас будет проведён тест, результаты которого станут решающими при выборе кандидата на первый полёт. «Нет ли жалоб на здоровье, все ли готовы к испытанию?» – задал вопрос главный конструктор. Все, кроме Гагарина, дали твёрдый ответ о своей готовности. Попович не рискнул сказать о своём плохом самочувствии. Все другие также заявили, что они готовы к испытанию. Только Гагарин нашёл в себе мужество признаться, что у него болит голова. В этот момент на лице Сергея Павловича появилась улыбка. Оказалось, накануне кандидатам дали препарат, вызывающий головную боль. Только Гагарин строго следовал инструкции, не допускающей ложную информацию о состоянии своего здоровья.

Тройной запас прочности

Многие годы было не принято говорить о риске, которому подвергался во время полёта Юрий Гагарин. Принимались во внимание только те факторы космического полёта, влияние которых заранее предвидеть было невозможно (перегрузки при старте и особенно при спуске, невесомость, радиация, психологическое состояние человека, впервые оказавшегося в космосе). При этом считалось, что на Земле было сделано всё возможное для безопасности космонавта. На самом деле до старта «Востока» сделать удалось далеко не всё. Если бы первый полёт готовился в более благоприятной политической обстановке и старт космического корабля состоялся бы позднее, тогда удалось бы устранить все нерешённые проблемы. К их числу относились ненадёжная работа двигателя третьей ступени ракеты-носителя и тормозной двигательной установки (ТДУ), несовершенство системы возвращения спускаемого аппарата с катапультируемым креслом и последующим парашютированием космонавта в скафандре.

Соратник Сергея Павловича Королёва академик Борис Евсеевич Черток, принимавший участие в создании музея Первого полёта, отмечал, что только два из шести орбитальных запусков с животными до полёта Гагарина были успешными. По современным понятиям запускать человека в полёт после таких испытаний – недопустимый риск, говорил позднее ученый. Тем не менее, как вспоминают ветераны, несмотря на целый ряд неудач, в кругу специалистов растерянности и пессимизма не было. Приходилось учитывать, что американцы могут перенести запуск своего астронавта на более ранний срок. Однако полёт Алана Шепарда был назначен на 20 апреля 1961 года, а фактически он состоялся только 5 мая.

Одной из проблем, которую приходилось решать, было определение возможности организма человека переносить перегрузки при старте ракеты и особенно при возвращении космического корабля на Землю. Расчёты показывали: они могут достигать двадцати единиц, что было эквивалентно двадцатикратному увеличению веса. Гравитационные и инерционные нагрузки порой становились причиной обмороков военных лётчиков. Для тренировки использовалась центрифуга немецкого производства. Врачи с большим пристрастием исследовали состояние испытуемых. Требования к ним, как вспоминали потом участники исследований, были «…весьма строгими, для верности весьма завышенными, рассчитанными на двойной, а иногда и тройной запас прочности…». Были случаи, когда врачам приходилось принимать вынужденные решения об отстранении от дальнейшей подготовки отдельных членов отряда космонавтов. Даже опытные лётчики не выдерживали предъявляемых требований к кандидатам в космонавты.

Выбор кандидата на первый полёт обусловливался не только и даже не столько его физическими данными, результатами, полученными на центрифуге, в сурдо-, термо- и барокамерах, оценкой вестибулярного аппарата в кресле Барáни и других тренажёрах. Главными для первого космонавта были моральные качества, любовь к Родине, высокое чувство долга. Сама жизнь Юрия Гагарина была подчинена достижению многовековой мечты лучших представителей человечества.

Не случайно именно наша страна дала миру человека, впервые преодолевшего притяжение Земли, ведь ещё Фёдор Михайлович Достоевский в своём «Дневнике писателя» говорил, что «человек идеи… образуется лишь долгою самостоятельною жизнию нации, вековым многострадальным трудом её – одним словом, образуется всею историческою жизнью страны». Владимир Фёдорович Одоевский, Николай Фёдорович Фёдоров, Константин Эдуардович Циолковский полагали, что именно представитель нашей страны сумеет первым достичь космической высоты. О Юрии Гагарине американским астронавтом Нилом Армстронгом было сказано: «Он всех нас позвал в космос», – и сегодня эти слова звучат одинаково для всех, кто мечтает достичь новых космических высот.

Мало кому известно, что кроме физических данных учитывалось при ранжировании кандидатов их интеллектуальное развитие. Четырём из шести кандидатов по этому показателю была дана «хорошая» оценка и двоим – Гагарину и Титову – «высокая». Очевидно, что эти кандидаты не случайно оказались первыми космонавтами. Руководители полёта учитывали, что им придётся встречаться с корреспондентами, давать интервью, посещать другие страны, не всегда дружески настроенные по отношению к нашей. Гагарин умел находить нужный тон в общении с самыми разными собеседниками. Первый космонавт уверенно себя чувствовал не только на орбите, но и на Земле. Не стали исключением его встречи с высокопоставленными представителями других государств, включая английскую королеву.

Без права на ошибку

Запланированный запуск корабля «Меркурий» на мысе Канаверал должен был достичь космической высоты и сразу опуститься в воды Атлантики, где астронавта ждали авианосцы. Нашими конструкторами ставилась более сложная задача – вывести пилотируемый корабль на орбиту. То есть он должен был совершить полный виток вокруг земного шара. «Восток» весом более 4 700 килограммов был почти в три раза больше американского и мог находиться в космосе в течение нескольких суток. Однако надо было не только вывести космонавта за пределы земной атмосферы, но и вернуть его живым. Предстояло решить многие научно-технические и медико-биологические проблемы. Лишь к марту 1961 года была отработана схема возвращения человека на Землю после орбитального полёта, хотя оставались проблемы, связанные с мягкой посадкой. Валентина Леонидовна Пономарёва (дублёр Валентины Владимировны Терешковой) в одном из докладов на Гагаринских чтениях сказала: «Первые космические корабли создавались не для испытаний и доводки их в космическом полёте, а для гарантированного успешного полёта человека в космическое пространство. Техника должна была „принять” в свои руки человека, а не человек технику, как в авиации». Иначе говоря, у конструкторов не было права на ошибку.

В целях обеспечения безопасности полёта было принято решение вывести корабль на относительно низкую орбиту (217 км в апогее). На такой орбите, как показывали расчёты, корабль должен был находиться в космосе не более семи с половиной суток. Фактически система жизнеобеспечения космонавта не превышала восьми суток. «Узким местом» была система регенерации воздуха. Можно не сомневаться, что Юрий Гагарин имел инструкцию на тот случай, если бы корабль оказался в плену космической орбиты на срок, превышающий расчётное время. До последних минут он сообщал бы на Землю важную информацию о своём самочувствии, воздействии на него фактора невесомости, функционировании всех систем корабля.

Делать вид, что подобных проблем не было (как это до сих пор принято во многих публикациях), – значит, принижать подвиг Юрия Гагарина. Чтобы читателю не казалось, что мы преувеличиваем опасность для жизни космонавта, приведём выдержку из воспоминаний Олега Генриховича Ивановского, одного из помощников главного конструктора. За несколько дней до старта выяснилось, что в космическом корабле обнаружился перевес в четырнадцать килограммов. Это могло привести к невыходу корабля на орбиту. В экстренном порядке пришлось принимать меры к уменьшению веса корабля. «Главный» был возмущён тем, что он не был вовремя поставлен в известность о возникшей проблеме. Его реакция была предельно жёсткой: «Пешком по шпалам», – означавшее увольнение. Однако, разобравшись в ситуации, С.П. (близкие к Сергею Павловичу люди так обычно между собой его называли. – Прим. авт.) сменил гнев на милость и одобрил принятые решения. Если бы нечто подобное произошло в наше время, полёт был бы отложен как минимум на несколько месяцев.

В первых числах апреля, перед вылетом на Байконур, Гагарин уже фактически знал, что ему суждено стать первым человеком, шагнувшим в космос, хотя официального решения Государственной комиссии ещё не было. По воспоминаниям Валентины Ивановны (супруги Гагарина), в семье было не принято говорить о работе Юрия Алексеевича, но в этот день по не совсем обычному поведению мужа (он как-то особенно внимателен был к дочерям) она поняла, что ему предстоит необычная командировка. Уже при выходе из квартиры у неё непроизвольно вырвалось: «Когда?» На секунду замявшись, Гагарин ответил: «Четырнадцатого!» Он не хотел причинять лишних волнений матери двух маленьких дочерей. За два дня до полёта Гагарин написал «прощальное» письмо жене. Оно должно было быть передано супруге в случае трагического исхода. К счастью, передавать письмо не понадобилось. По одной из версий, оно попало в руки Валентины Ивановны лишь в 1968 году, после гибели Юрия Алексеевича в авиационной катастрофе, по другой, с её слов, это произошло гораздо раньше.

Дата старта могла быть смещена из-за метеоусловий. «Как показал последующий анализ метеообстановки на Байконуре, именно 12 апреля эти условия были подходящими, а вот 13-е и 14-е были в этом отношении уже проблемными. Так что если бы запуск не состоялся 12 апреля, то следующая возможность по метеоусловиям могла представиться только через несколько дней», писал Валерий Куприянов в книге «Космическая одиссея Юрия Гагарина».

Предвидеть не мог никто

За две недели до полёта первого космонавта состоялось заседание Государственной комиссии, на котором предстояло принять решение о сроках старта корабля «Восток», основном и запасном пилотах, траектории полёта, встрече космонавта на Земле и многое другое. Комиссии приходилось учитывать также факторы, связанные с «холодной» войной. Одним из них была траектория полёта – она не должна была пролегать над районами, представляющими опасность для космонавта в случае его приземления там.

Острую дискуссию вызвал вопрос о размещении на корабле «Восток» специального подрывного устройства. Считалось, что ни при каких обстоятельствах космический корабль не должен попасть в руки потенциального противника. До полёта Гагарина все космические аппараты, на которых животные совершали орбитальные полёты, имели на борту подрывное устройство. Однажды (1 декабря 1960 года) оно было приведено в действие из-за опасения посадки за пределами Советского Союза. После жарких споров члены Госкомиссии путём голосования приняли решение о его снятии. Для необходимости защиты, главным образом от диких животных в случае приземления корабля в африканском тропическом лесу (большая часть траектории пролегала над акваториями Тихого и Атлантического океанов), Гагарину выдали пистолет Макарова.

Госкомиссия приняла также решение о подготовке ряда сообщений ТАСС. Первое сообщение должно было выйти после вывода корабля на орбиту; второе – после завершения полёта. Некоторые члены комиссии предлагали ограничиться только одним сообщением по результатам полёта. Но в итоге была утверждена рекомендация главного конструктора. Дело в том, что в случае отказа двигателя третьей ступени ракеты-носителя (чего опасался Королёв) приземление могло произойти почти в любой точке земного шара, и к этому моменту мировая общественность уже должна была знать о том, что космический полёт состоялся.

Особое беспокойство «Главного» перед полётом вызывали проблемы с разделением приборного отсека и спускаемого аппарата. Контрольные запуски собак 9 марта (Чернушка) и 25 марта (Звёздочка) 1961 года едва не закончились их гибелью. После окончания работы тормозной двигательной установки через десять секунд должно было происходить разделение спускаемого аппарата и приборного отсека. Однако оно происходило в нештатном режиме. До полёта «Востока» выяснить причину этого так и не удалось. Приходилось надеяться, что и сейчас всё обойдётся, но в случае отклонения траектории от заданных параметров опасность заключительного этапа полёта в плотных слоях атмосферы резко возрастала.

Перед стартом корабля «Восток» у главного конструктора ракетно-космической системы вызывало беспокойство: работа третьей ступени ракеты-носителя (в случае её отказа корабль не вышел бы на орбиту, и предвидеть место его посадки было практически невозможно); возможный отказ функционирования тормозной двигательной установки (корабль оказался бы в плену орбиты); задержка с разделением спускаемого аппарата и приборного отсека (это грозило гибелью космонавта при возвращении корабля на Землю).

Сергей Павлович не мог знать, что подведёт центральный двигатель ракеты, траектория полёта окажется намного выше, дефект скафандра заблокирует подачу воздуха при парашютировании. Медики не исключали признаков появления у Гагарина так называемой «космической болезни движения». Они готовились провести обследование космонавта «в поле» – на месте приземления. Для этого одновременно со стартом «Востока» готовились к взлёту на аэродроме Кряж (пригород Куйбышева) два самолёта с прошедшими специальную подготовку врачами-парашютистами.

Впрочем, предвидеть то, что произойдёт во время полёта, не мог никто. Через четыре года, когда готовился к старту космический корабль «Восход-2», Королёвым были сказаны слова, ставшие нарицательными. На выражение Алексея Леонова о том, что проверено уже три тысячи нештатных ситуаций, «Главный» сказал: «В космосе произойдёт 3001-я».

12 апреля 1961 года в 9:07 московского времени был дан старт первому в истории пилотируемому полёту в космос. Главной его целью было установление возможности нахождения человека в космическом пространстве. После отработки всех трёх ступеней ракеты-носителя главной задачей было возвращение космонавта на Землю. 108 минут кругосветного путешествия с космической скоростью до сих пор вызывают пристальный интерес историков, но только в последнее время раскрываются ранее неизвестные факты исторического полёта и заставляют нас по-новому оценить события того памятного дня. О них следует рассказать отдельно…

Маргарита ЛЕБЕДЕВА, Михаил БУТРИМЕНКО

Фото: предоставлено Музеем Ю.А. Гагарина

Редакция «Смоленской газеты» благодарит коллектив журнала «Край Смоленский» и сотрудников Музея Ю.А. Гагарина за помощь в подготовке материала.