Записная книжка артиллериста. Часть 3
«Смоленская газета» продолжает публиковать материалы, посвящённые 80-летнему юбилею Победы в Великой Отечественной войне и подготовленные в рамках редакционного проекта «Есть имена и есть такие даты». Сегодня мы представляем вниманию читателей третью часть воспоминаний артиллериста, капитана Николая ЛЕОНИЧЕВА, участвовавшего в Смоленском сражении 1941 года. Документ хранится в Государственном архиве Смоленской области (Ф. Р-1956. Оп. 1. Д. 15. Л. 53–70), фотографии – из архива Н. М. Леоничева и Смоленского государственного музея-заповедника.
Из записной книжки:
«Октябрь – ноябрь 1941 года – борьба в окружении, Вяземская трагедия».
30 сентября 1941 года началось генеральное наступление немецко-фашистских войск на Москву. «Развернулось грандиозное сражение. Наши войска мужественно встретили удар гитлеровцев, но, однако, превосходство врага в живой силе и технике позволило ему в первый же день вклиниться в расположение наших войск… Быстро продвигавшиеся моторизованные корпуса врага отрезали пути отхода 19-й, 20-й, 24-й и 32-й армиям и 7 октября окружили их в районе Вязьмы» (Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Краткая история. М., 1965. С. 113–114).
Оказавшись в окружении, мы в течение октября – ноября и декабря 1941 года сдерживали натиск 28 фашистских дивизий, а это более 300 000 воинов и большое количество техники. Эти 28 дивизий фашисты не могли использовать в боях под Москвой, чем была ослаблена сила фашистского удара.
Героическую борьбу вели воины 129-й дивизии во вражеском окружении в населённых пунктах Казёнка – Плещивцева – Громово – совхоз Жуковский – Борисовка – Купелище – Рословка – Угра.
Кончились боеприпасы и продукты, наступили холода, а мы в летнем обмундировании. Нападали на немецкие тылы, забирали продукты, табак, оружие. Перерезали лошадей на питание, технику, орудия уничтожили, возить не на чем и незачем, так как нет ни снарядов, ни патронов. Помощи никакой. Фактически окружённые войска действовали по принципу «спасайся кто как может!».
Корреспондент спросил уже после войны Г. К. Жукова: «Когда у Вас волосы встали дыбом, под Вязьмой или под Москвой?» Жуков прямо ответил: «Безусловно, под Смоленском и Вязьмой, так как мы ничем не могли помочь окружённым войскам. А под Москвой я был спокоен, так как у меня «в кармане» были большие резервы».
Люди умирали от фашистов, от голода и холода. Раненые, контуженные и больные попадали в плен, из которого вернулись единицы. Все командиры полков 129-й стрелковой дивизии погибли, за исключением командира 721-го гаубичного артполка полковника Г. К. Дьячина. Погибли командиры 438 СП майор Ф. И. Пряхин, 457 СП подполковник А. Г. Шляфер, 518 СП полковник А. А. Серболин, 664 ЛАП полковник Н. И. Гречушников. 7 октября 1941 года в 16.00 КП полковника окружили немецкие танки, и, чтобы не попасть под их гусеницы, Николай Иванович застрелился… Командир дивизии генерал-майор Городнянский Авксентий Михайлович, будучи командиром корпуса, уже под Харьковом попал в окружение. Генерал дрался до последнего, но в рукопашной схватке был заколот штыком немецкого солдата. Немецкое командование организовало похороны генерала с воинскими почестями, показав тем самым своим солдатам пример уважения к герою.
Командующий 20-й армией генерал-лейтенант Ершаков Филипп Афанасьевич, больной, был взят в плен, категорически отказался служить в РОА (т. н. Русская освободительная армия), с ним стали жестоко обращаться, и его сердце не выдержало. Он умер. Военнопленные сколотили ему гроб и вынесли к лагерным воротам. Немцы приняли гроб и сфотографировали его со склонёнными знаменами РОА. Так была сделана фальшивка на генерала, до конца оставшегося верным своей Родине.
Погиб под Вязьмой и командующий 24-й армией Ракутин, также погиб командир корпуса Качалов и многие другие.
Трагически сложилась судьба командующего 16-й армией, а под Вязьмой – 19-й армией генерал-лейтенанта Лукина Михаила Фёдоровича. Его армия была отрезана и окружена, без продовольствия и боеприпасов; в селе Шутово он посылает последнюю телеграмму в Ставку Верховного Главнокомандующего Красной Армией о том, что он приказал взорвать и сжечь оставшуюся боевую технику и прорываться из кольца. 13 октября 1941 года на поляне шёл бой. Лукин, собрав последние силы, бросился в сторону леса. Навстречу вышли немецкие автоматчики. Пуля ударила в правую ногу и раздробила коленную чашечку. Лукин упал… Потерял сознание. Гитлеровцы приближались к командарму. Плен. Не буду писать об издевательствах и уговорах встать в ряды РОА. Он и в плену оказался таким же мужественным солдатом своей Родины. В 1970 году в Москве генерала М. Ф. Лукина навестил маршал Советского Союза Г. К. Жуков. «Не так давно мы встречались с Михаилом Фёдоровичем. Конечно, говорили о былом, пережитом. Признаться, я испытывал и испытываю чувство восхищения его стойкостью и мужеством. Он перенёс тяжёлое военное лихолетье, мучительные физические страдания и остался таким, как был: скромным, немногословным, истинным героем Отечественной войны и нашей Победы».
Даже Верховный Главнокомандующий на личном деле М.Ф. Лукина наложил такую резолюцию: «Преданный человек, в звании восстановить, если желает – направить на учёбу, по службе не ущемлять!»
В своих воспоминаниях М. Ф. Лукин написал: «Когда началась эта великая битва за Москву? В первый же день войны? Да! Под Смоленском и Ельней? Да! Здесь, в лесах под Вязьмой, где дерутся и умирают наши окружённые армии? Да, здесь идёт битва за Москву, и может решиться её судьба…»
В другом воспоминании он размышляет о войне: «Война есть война. На ней людей ранят, убивают, кто-то попадает в плен. Есть победители и побеждённые. И обижаться на то, что кому-то повезёт, а кому-то нет, бессмысленно. Никто в этом не виноват, виновата сама война, люди, её развязавшие…
Да. Плен – это горестный факт. Но и здесь, товарищи, надо держаться, не терять достоинство советского человека».
Несколько слов о себе
Я, Леоничев Николай Михайлович, родился 28 июля 1914 года в селе Преображенском (Куракино) Свердловского района Орловской области в семье крестьянина. Мой дедушка Бутырский Николай Антонович – батрак, работал по найму в разных местах. Нанявшись батраком к жительнице с. Преображенского Леоничевой, так и прижился у неё, взял её фамилию и стал именоваться «Бутырский, он же Леоничев». Мой отец, Леоничев Михаил Николаевич, 1891 года рождения, занимался землепашеством, в хозяйстве – сапожным ремеслом. После Октябрьской революции был избран председателем комитета бедноты, потом Куракинского сельсовета, а с 1929 года председателем колхоза «Путь к социализму», ныне это совхоз «Куракинский».
С 1937 года до ухода на пенсию работал председателем райпотребсоюза, заготскот, заготлён и др. Член КПСС с 1925 года. Умер в 1975 году. Моя мама, Леоничева Ульяна Митрофановна, 1891 г. рождения, была домохозяйкой и рядовой колхозницей. Умерла в 1950 году.
Я после окончания трёх классов местной школы учился дальше и в 1930 году окончил 2-ю советскую 9-летнюю школу 2-й ступени в г. Малоархангельске. Работал на выборных работах в Свердловском и Новосильском райкомах комсомола. В 1932 году добровольно вступил в ряды Красной Армии. Служил красноармейцем в 16 КАП (г. Могилёв, Белоруссия). С 1933 по 1935 год учился в Объединённой военной школе ВЦИК, Москва, Кремль. В связи с преобразованием школы ВЦИК в пехотную школу курсанты артиллерийского дивизиона были переведены в артиллерийские училища. Я 7 ноября 1936 года окончил 1-е Киевское артиллерийское училище имени П.П. Лебедева и в звании «лейтенант» назначен командиром взвода в 22-й артполк (г. Новороссийск). В 1939 году назначен ПНШ-1 в 271-й артполк 103 СД в город Ворошиловск (ныне Ставрополь). В том же году направлен в Москву, в Высшую военную школу штабной службы (ВВШИС) при академии имени Фрунзе, которую окончил в 1940 году. Возвратился в Ставрополь, но наш полк был уже переименован в 664 ЛАП 129-й Сталинградской дивизии. А дальнейший путь моего полка показан в начале моих воспоминаний. Я беспартийный.
В итоге Вяземского окружения больным, с высокой температурой попал в плен в лесу, в землянке, западнее ст. Угра. В плену возглавлял комитет освобождения, который организовывал побеги, саботаж на шахте, патриотические акции. Дважды бежал, наказывали. После второго побега со своим земляком капитаном В.И. Полехиным был предупреждён комендантом лагеря Путчером (чешский немец), что после третьего побега буду расстрелян. Но третий побег мы провели всем лагерем. 198 офицеров, обезоружив охрану, бежали в расположение войск американской армии в районе Магдебурга. Встреча была удивительно тёплой и сердечной. Нас встречали как освободителей и друзей по оружию. При встрече был выстроен почётный караул. А когда мы вернулись домой на ст. Опухольки под г. Великие Луки, нас встретили свои с собаками и автоматами наперевес.
В то время когда мы находились в зоне американской армии, прибыла советская военная делегация во главе с генерал-майором Сухановым. На эту встречу пригласили и меня. После взаимных приветствий и тостов генерал Суханов отозвал меня в сторону и сказал, что, по имеющимся сведениям, некоторые американские «частные лица» ездят по оккупационной зоне, отбирают наших военнопленных и вывозят их в США через порт Гамбург. Он просил, чтобы я со своей группой включился в розыск наших военнопленных для возвращения их на Родину.
– С американцами мы это согласовали, и они Вам помогут, – сказал генерал.
Действительно, американцы дали нам трёх вооружённых солдат и сержанта, автомашину «студебеккер». Охрана была нам необходима, так как по лесам скрывались фашистские преступники. В течение трёх недель мы собрали более 10 000 наших военнопленных, которые находились в маленьких лагерях по 10–20 человек в сёлах и небольших городах. После этой операции все мы на автомашинах были доставлены в Магдебург и переправлены на восточный берег р. Эльбы, в советскую зону оккупации Германии. Как было установлено, поддались на уговоры американских «купцов» и уплыли в Америку только преступники, которые сотрудничали с фашистскими войсками и с предателями из РОА. Категорически свидетельствую, что ни один солдат и офицер, попавший в плен в бою, не скомпрометировавший себя сотрудничеством с врагом, не поддался на уговоры заокеанских «купцов», не покинул Родину и вернулся домой с чистой совестью!
После госпроверки я был полностью реабилитирован, мне восстановили звание «капитан» и зачислили в артиллерийский резерв Верховного Главнокомандования Красной Армии в г. Воскресенске Московской области.
После демобилизации из рядов Красной Армии с 1946 по 1952 год работал инспектором Орловского облоно по военно-физической подготовке учащихся школ области. С 1950 по 1955 год окончил Орловский педагогический институт по специальности «учитель географии», работал учителем географии школ № 3 и 26, а последние годы – школы № 17 г. Орла. Все послевоенные годы работал на общественных началах организатором туристической и краеведческой работы. За 30 лет существования школы № 17 создан музей Боевой славы орловских дивизий, в котором собрано более 20 тысяч документов, фотографий, экспонатов. Ребятами восстановлены имена более 5000 воинов, пропавших без вести. Прошли путями Красной Армии более 40 000 км. Поисковую работу в своём музее 17-й средней школы продолжаю и сейчас.
Нас – Леоничевых – в семье три брата: старший – Николай Михайлович, 1914 г.р., капитан, на фронте с 22 июня 1941 года, а в армии с 1932 года, после войны – учитель школы; средний – Иван Михайлович, 1923 г.р., рядовой, погиб на фронте в 1943 году; младший – Александр Михайлович, 1926 г.р., сержант, завершил войну в Германии 9 мая 1945 года, после войны работал токарем на заводе. Наш отец Михаил Николаевич был эвакуирован в Оренбургскую область. Выращивал хлеб в колхозе и снабжал им фронт. Наша семья выполнила свой долг перед Отечеством!
1994 г.
