Золотой век фламандской живописи
Коллекционер Василий Горященко отвечает на вопросы корреспондента Smolgazeta.ru.Страсть к прекрасному
– Василий Григорьевич, я знаю, что в Смоленске будет представлена лишь небольшая часть вашей коллекции, в которой порядка пятисот полотен. Почему именно фламандцы?
– Да, вся моя коллекция потянет на хороший краеведческий музей. Здесь же площадь под экспозицию определена более камерная, так что пришлось определяться с конкретной темой. Конечно, можно было выставить полотна определённого жанра. Например, натюрморты или пейзажи – у меня в коллекции есть интересные экземпляры. Но я всё же решил, что это должна быть именно фламандская живопись антверпенской школы. Дело в том, что я долгое время занимался семьёй Брейгеля. И, постепенно обрастая информацией по теме, начал открывать для себя целый пласт живописи, ранее мне неизвестный. Я имею в виду антверпенских художников семнадцатого века, чьи имена занимают достойное место в мировом искусстве. На мой взгляд, для фламандцев это был действительно золотой век, ведь ни до, ни после им не удавалось снискать столь громкой славы. Вообще меня всегда удивляло, откуда взялась такая страсть к изобразительному искусству у северного народа. Причём на их картинах ты видишь просто вселенский фантазийный пейзаж: голубая даль, прозрачное небо, буйная растительность, райские кущи… Откуда это, если вокруг всё достаточно серо: холодные дюны, стальное море, грязная река? А феномен самого Рубенса, которого по деловитости и предприимчивости я могу сравнить с Генри Фордом! Он был хорошим менеджером, хорошим руководителем и при этом мастеровитейшим человеком и талантливым художником… В общем, мне захотелось показать смолянам образцы произведений, чьи авторы и составляют золотой фонд фламандского искусства семнадцатого века, главный вклад в который внесла именно антверпенская школа.
Когда картины оживают
– Обычно частные коллекционеры крайне неохотно предоставляют свои картины для публичного просмотра…
– А я рад любой выставке, хотя для меня это не коммерческий проект. Я делаю это ради людей, с которыми мне хочется поделиться радостью видеть работы великих мастеров. Я это делаю ради самих картин, потому что хочу, чтобы они жили, а не пылились в хранилище. Я часто замечал, что на публике картины начинают расцветать. Вытаскиваешь их из упаковки, а через неделю смотришь – и вроде уже цвета более яркие, и кракелюр разравнивается. Как будто сами полотна радуются встрече с людьми. Поэтому я с большим удовольствием даю эти картины для выставки. Потому что они должны жить, должны радовать. А для этого их необходимо видеть.
– А в перерывах между выставками полотна находятся в хранилище?
– В основном да. Однако много их и в моём шестикомнатном кабинете. Это место, где я работаю, – можно назвать его офисом, но я предпочитаю слово «кабинет». Дома картины тоже есть, но там уже всем жена руководит, не допуская музейного развешивания.
Рукой мастера
– Скажите несколько слов об изюминках выставки. Картинах, которые, на ваш взгляд, заслуживают особого внимания.
– Я думаю, что таких изюминок или жемчужин на этой выставке около десяти. Конечно, среди них работы пользующегося сейчас большой популярностью у коллекционеров и музейщиков Питера Брейгеля Младшего. Есть уникальная картина Яна Брейгеля Старшего в соавторстве с Хансом Роттенхаммером – «Эней с Анхисом убегают из горящей Трои». «Обезьянки» Давида Тенирса Младшего – тоже потрясающая работа, любой музей возьмёт с превеликим удовольствием. «Святое семейство» Мастера из Франкфурта – это, безусловно, тоже одна из жемчужин выставки. Этот художник вообще не представлен в России. Ну и, естественно, нельзя не упомянуть Рубенса и его мастерскую. «Мадонна с младенцем» из бывшего собрания курфюрста Эрнста Августа, герцога Кемберленда. Эта картина достойна самого пристального внимания – не зря она занимает на выставке центральное место. Она представляет собой авторскую копию левой стороны знаменитого триптиха, который хранится сейчас в Антверпенском музее изящных искусств. Другая копия, известная как «Мадонна Мальборо», находится в Смитсоновском музее в Нью-Йорке. Вообще удачные работы Рубенса всегда копировались. И сейчас нельзя доподлинно сказать, сколько там от руки самого мастера – десять, двадцать или пятьдесят процентов. Поэтому сейчас во всех музеях принято подписывать полотна «Рубенс и мастерская». Это нисколько не умаляет ценности картины. Тем более что под его руководством творили такие таланты, как Ван Дейк. Да и рука самого мастера видна однозначно.
Для настоящих ценителей
– Вы по образованию кто?
– Художник-монументалист. Поэтому мне близко всё это, я понимаю мастерство живописцев. И картину я оцениваю не по багету, а по тому, что внутри него, – по манере написания. И при выборе работ для своей коллекции я полагаюсь на собственные эмоции: или «Ах!», или «Нет, мне это неинтересно». Конечно, я занимаюсь и искусствоведением: изучаю историю искусств, анализирую, пишу. Опять же – чтобы лучше понять художников, чьи картины я приобретаю для своей коллекции, открыть загадки, связанные с их жизнью и творчеством. Когда-то по молодости я увлекался современным искусством – был без ума от Сальвадора Дали и Рене Магритта. Однако со временем весь юношеский выпендрёж у меня выветрился, и я вольно или невольно пришёл к тому, что считаю настоящим искусством. Возможно, со мной многие не согласятся и кто-то даже будет меня ругать, но я не понимаю прелести неровно закрашенного холста, который выдаётся за картину типа «Оранжевое в красном». Как говорит в таких случаях моя внучка: «Деда, знаешь, сколько бы мы с тобой такого нарисовали!» На мой взгляд, это просто предмет для зарабатывания денег, умело раскрученный дилерами.
Для меня настоящее искусство – то, что притягивает, вызывает восторг, восхищение мастерством художника, которое невозможно повторить. И, наверное, это самая главная история, когда у человека буквально открываются глаза, и он начинает понимать именно такие произведения. Картины, представленные на выставке «Старые мастера Нидерландов. Антверпенские живописцы XVI–XVII веков», – это искусство на все времена. Здесь нет ничего сногсшибательного, как принято на современных вернисажах: бух – и конфетти посыпалось. Я не собираюсь кого-то поражать. Прежде всего мне хочется, чтобы эта выставка порадовала смолян. Чтобы они смогли насладиться драгоценным наследием антверпенских мастеров, творчество которых вот уже несколько столетий привлекает настоящих ценителей своим многообразием, уникальностью и неувядающим очарованием.
Фото: Дмитрий ПРУДНИКОВ
