Владимир Молчанов: до и после
Для большинства российских зрителей визитной карточкой Владимира МОЛЧАНОВА по-прежнему остаётся его авторская программа «До и после полуночи», выходившая когда-то на «Первом канале» телевидения. Хотя сам журналист с этим расхожим мнением категорически не согласен – было в его творческой жизни много ярких моментов и до, и после…Например, работа в Нидерландах от Агентства печати «Новости». Или журналистские расследования нацистских преступлений, позже вошедшие в его книгу документальных очерков «Возмездие должно свершиться» – работу, удостоенную литературной премии Максима Горького «За лучшую первую книгу молодого автора».
Или (это уже из разряда «после») создание цикла передач «Помню… Люблю…», посвящённых памяти известных советских композиторов, а также авторской программы «И дольше века», гостями которой стали выдающиеся современники. Он снял порядка пятнадцати документальных фильмов, и за один из них – «Записки из мёртвого дома» удостоен престижной премии «ТЭФИ».
В Смоленск Владимира Молчанова пригласили для ведения церемонии открытия 58-го Международного музыкального фестиваля имени М.И. Глинки. И, конечно, он провёл её в своей манере несуетного доверительного общения, перемежая исторические факты личными воспоминаниями. Он вообще производит впечатление человека неспешного, обстоятельного и очень глубокого. С ним хотелось поговорить о многом: о музыке, литературе, истории… Поговорить в формате его «полуночных» посиделок: не торопясь, давая возможность собеседнику блеснуть всеми гранями своего интеллекта. Жаль, что наша встреча за полчаса до концерта диктовала иную манеру общения – в ограниченности времени пришлось довольствоваться практически блиц-интервью.
Музыка для храма
– Владимир Кириллович, я знаю, что вы приехали в Смоленск заранее…
– Да, немножко.
– …чтобы познакомиться с городом…
– Скорее чтобы освежить воспоминания. Я ведь уже был здесь однажды – в 88-м или 89-м году, точно не помню. Мы тогда в Успенском храме снимали первую запись Литургии Рахманинова, которую я потом фрагментарно показывал в своей передаче «До и после полуночи». Тогда всё это непросто было: вроде с религией уже не боролись, но и такие сюжеты особенно не приветствовали – в общем, у руководства была какая-то непонятная позиция. А сегодня я с утра первым делом поехал в Катынь. Это одна из моих тем, я ведь семь лет занимался розыском нацистов, энкавэдэшных убийц. Поэтому для меня было очень важно побывать там… Потом снова зашёл в Успенский собор, посмотрел парк, памятник Глинке, оленя вашего знаменитого – и всё, больше ничего не успел.
– Вы вообще много путешествуете?
– Бесконечно.
– А есть какие-то особенно дорогие места, куда всегда хочется возвращаться?
– Конечно. Я всегда хочу возвращаться в Санкт-Петербург – это мой город, город моей мамы. Я всегда хочу в Прагу, хочу в свой Амстердам. Я ведь когда-то на голландском говорил как на русском. Это был мой первый иностранный язык, который я пять лет учил в университете и потом активно использовал, работая в Нидерландах.
ТВ не для слабонервных
– Учитывая ваш имидж главного «полуночника» телевизионного эфира, сейчас вы по-прежнему ведёте активную жизнь до и после полуночи?
– Нет, сейчас я совсем не полуночник – в это время я уже хочу спать. Тем более что я в последние годы вообще стараюсь меньше смотреть телевизор, чтобы не портить нервы.
– Вам не обидно, что за последнее время очень изменилось отношение к журналистике? Если раньше это была уважаемая профессия, то сейчас чаще всего некий вариант обслуживающего персонала…
– Да, престиж профессии крайне упал. Но в этом очень сильно виноваты и многие из тех, кто называл себя журналистами, а превратился в пропагандистов, лизоблюдов и тому подобное. Я считаю, что в 87-м году мы сделали совершенно новое советское телевидение. И было какое-то упоение свободой, понимание важности происходящих процессов. А потом, после 2000 года, всё, к сожалению, свелось к театральному «кушать подано». Я об этом много говорю со своими студентами – их у меня 120 человек в Московском институте телевидения и радиовещания «Останкино». Так вот я им честно рассказываю, как было и как есть, объясняю. Очень надеюсь, что когда они будут заканчивать, что-то опять изменится. Потому что телевидение, на мой взгляд, подобно кардиограмме: у него есть и пики, и спады. Тогда, в конце 80-х – начале 90-х наши передачи были одними из самых интересных если не в мире, то в Европе. А сейчас всё очень печально – экран вообще не провоцирует меня на какие-либо мысли.
Вне политики
– Может, я что-то упустила, но, по-моему, вы не были замечены в каких-то особых политических пристрастиях. Это ваша принципиальная позиция?
– Да. Когда на второй срок избрали Бориса Николаевича Ельцина, я решил, что, пожалуй, с этим делом завяжу и не буду больше общаться с политиками. Есть гораздо более интересная публика, нежели наши партийные деятели и так называемые депутаты, которые приводят меня в изумление, а иногда и в ужас. Поэтому я предпочитаю общаться с артистами, музыкантами, медиками, учёными, детьми.
– За что я люблю свою профессию, так это как раз за возможность интересных встреч. Понимаю, что у вас их было очень много…
– Никто не подсчитывал, сколько у меня в студии было собеседников – две, три, четыре тысячи… И это только на телевидении.
– Но, может быть, среди них всё же были какие-то самые яркие или необычные?
– Конечно, что-то запомнилось особенно. Скажем, когда я начинал, одним из первых таких событий была встреча в студии с Ивом Монтаном. А потом было столько совершенно замечательных знакомств: с Тонино Гуэрра, Василием Аксёновым, медиками выдающимися. Я помню, как неделю ходил к Лео Бокерии – смотрел операцию на открытом сердце. Были и другого рода эмоции. Например, совершенно незабываемым стало моё недельное пребывание в самой страшной тюрьме страны – «пятёрочке», где сидят те, кому смертную казнь заменили пожизненным заключением. Это 260 километров от Вологды. Мы там с замечательным кинорежиссёром Сергеем Урсуляком снимали фильм «Записки из мёртвого дома». Или же две мои поездки в Донбасс, где я снимал два фильма о шахтёрах: один в 91-м году, а второй два года назад. Тоже много провёл там времени. И интересно было наблюдать, как за эти годы изменились люди – они стали гораздо осторожнее. Если в первый раз я вынужден был сворачивать разговор, потому что не хватало места на плёнке, то в последний всё было по-другому. Шахтёры были уже не столь словоохотливы – наоборот, старались не попадать в кадр, молчали, чтобы не сказать лишнего… В общем, много чего было за эти годы – всего даже просто перечислить невозможно.
Занятия по душе
– Вы сейчас работаете на радио «Орфей»?
– Не только. Я что-то делаю и для «Культуры». Например, с 8 июня в эфире пойдёт четырёхсерийный фильм «Маленькие секреты большого конкурса», снятый специально к XV конкурсу имени Чайковского. Это про всякие интриги и скандалы, которые происходили вокруг него пятьдесят с лишним лет. Кроме того, открываю какие-то классические концерты, делаю программу «Утёсов навсегда» с «Тромбон-шоу»… Словом, занимаюсь тем, что нравится.
– А чем в свободное от работы время занимаетесь?
– Внуком своим, которому одиннадцать лет уже. Это моё самое большое увлечение. Ещё безумно люблю плавать в Красном море и смотреть на рыб. Я этим девятнадцать лет занимаюсь и понимаю, что на рыб смотреть интереснее, чем на людей. Много читаю, много слушаю музыку. Гораздо меньше стал смотреть фильмов.
– Какую книгу последнюю читали?
– Не самую удачную повесть Миши Веллера, с которым дружу. Честно говоря, он немножко меня этой книгой расстроил – очень страшная вещь, «Бомж» называется. А вообще, я очень много перечитываю классику. Сейчас, например, Пушкина, поскольку на 6 июня готовлю встречу со своими студентами в виде Пушкинских чтений. Они должны будут выбрать те строки из его произведений, которые актуальны сегодня.
– Есть какая-то книга, к которой вы постоянно обращаетесь?
– Да. Это баллады чешского драматурга, сценариста, журналиста Людвига Ашкенази, который был другом моего отца. Книга называется «Чёрная шкатулка». Она сделана необычно: на одной странице фотография, а на другой – баллада к этой фотографии. Там много связано с войной, с послевоенной тематикой. К этой книге я всегда возвращаюсь. Впрочем, не к ней одной.
Пара слов о счастье
– Вы счастливый человек?
– Не знаю… Наверное, как у всех людей, у меня были и счастливые, и очень трагические моменты. И в моей жизни, и в истории семьи. Сегодня, когда поехал в Катынь, я вспоминал расстрел своего деда, ссылку бабушки, исключение мамы как дочери врага народа из театрального училища имени Щепкина. Это всё живёт во мне. Ещё я вспоминал свои «нацистские» расследования. Мне было очень интересно этим заниматься. И это был такой счастливый для меня журналистский момент, хотя речь шла о трагедии…
Справка
Владимир Кириллович МОЛЧАНОВ родился 7 октября 1950 года в Москве. Его отец – известный композитор, а мать – Пастухова Марина Владимировна – работала актрисой Театра Советской Армии.
В 1967 году Владимир Молчанов поступил на филологический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, который окончил в 1973 году.
С 1973-го по 1986 год Молчанов работал в редакции Западной Европы Агентства печати «Новости». Около пяти лет занимался журналистскими расследованиями нацистских преступлений. В результате журналистского расследования, которое он провёл, в конце 70-х годов в Нидерландах был арестован и приговорён к 10 годам тюрьмы нацистский преступник мультимиллионер Питер Ментен.
В январе 1987 года Молчанов пришел на телевидение, в редакцию программы «Время», а уже в марте того же года в эфир вышел первый выпуск его информационно-музыкальной программы «До и после полуночи2, ставшей одной из самых популярных программ эпохи перестройки и гласности.
В мае 1991 года в знак протеста против цензуры покинул по собственной инициативе Гостелерадио СССР, став независимым журналистом.
В.К. Молчанов – лауреат премии «ТЭФИ2, обладатель серебряного приза Чикагского международного телевизионного конкурса, номинант международных конкурсов документальных фильмов в Ницце и Берлине. Избран академиком Российской академии телевидения и членом-корреспондентом Российской академии естественных наук.
Живёт и работает в Москве.
Фото: rus.delfi.ee
