Честный разговор со свидетелем событий СВО
В Смоленске прошла просветительская встреча, посвящённая теме взаимосвязи Великой Отечественной войны и специальной военной операции. Мероприятие организовано Российским обществом «Знание» при участии Координационного центра Смоленского государственного университета.
Главным гостем мероприятия стал независимый репортёр, военный корреспондент добровольческого корпуса Минобороны РФ, военный корреспондент интербригады «Пятнашка», автор телеграм-канала «Ты там был?» Павел КУКУШКИН. Встреча вызвала живой, неподдельный интерес у слушателей. В открытом диалоге спикер ответил на все вопросы студентов и курсантов военного учебного центра, а также журналиста «Смоленской газеты».
Это вторая часть большого интервью с военкором Павлом Кукушкиным. В ходе диалога поговорили о донбасском характере, влиянии боевых действий на человека и о работе с посттравматическим стрессовым расстройством, а также об открытости российского информационного поля и принципиальности десятков иностранных журналистов, которые из-за своей непредвзятой позиции теряют работу в родных странах.
Приоритет – идейные ценности
– В «Пятнашке» достаточно много иностранцев, особенно из Абхазии, стран СНГ, республик бывшего СССР. Что их мотивирует? И зачем они решают пойти против закона и присоединиться к нам?
– Абхазы – так себе они иностранцы, конечно. Все по-русски говорят, у половины русские паспорта. Номинально они иностранцы, это суверенная страна. Абхазы очень близки с Россией. Что их побуждает ехать на СВО? Во-первых, командир Ахра Авидзба с позывным «Алхаз», который туда поехал в 2014-м, – уже легенда у себя на родине. Кроме того, они все вспоминают войну 1992–1993 годов, когда Грузия напала на Абхазию. Грузины напали на Абхазию, думали, что это будет лёгкая прогулка, и не получилось. Тогда в Абхазию поехало огромное количество добровольцев со всей России. И абхазы это помнят: у них везде стоят памятники той войне. Они очень чтут своих героев и с большим уважением относятся к ребятам из России – Краснодара, Ростовской области, Кавказа, – которые поехали тогда защищать Абхазию. Они все говорят: «Мы помним, как вы нам помогали, и это наш долг – воевать на СВО. Мы отдаём долг, мы понимаем, что такое агрессия». Тогда грузины и абхазы тоже считались одним народом: все абхазы говорили по-грузински, 80% населения Абхазии было грузинским. Это была единая страна, единый народ. Абхазы – отдельная каста, которая всегда с Россией.
Что касается других бойцов «Пятнашки» – да, большое количество ребят из стран СНГ рвутся участвовать в спецоперации. Причём, очень важно, они все добровольцы, практически все приехали, когда ещё зарплаты не платили. И ехали на свои деньги, тратили, скидывались товарищам. Это говорит о том, что они здесь по зову души, понимали угрозу. Есть те, кто застал чеченскую кампанию, Афганистан. Есть и молодые ребята, восемнадцатилетние, бесстрашные. Они приезжали целыми группами, воюют достойно.
Иностранцы из дальнего зарубежья все идейные. Недавно в артиллерию приехал шотландец. Я с ним разговаривал. «Джей, что ты приехал-то? Ты же понимаешь, что у тебя билет в один конец. Шотландия входит в состав Британской империи, поддерживает Украину. Тебе заказана дорога назад». Причём он не из бедной семьи. Работал у себя на родине пивоваром, но в один момент решил круто изменить свою жизнь, приехал в Россию и теперь сражается на передовой в составе батальона «Пятнашка» в должности наводчика-артиллериста. Единственное, о чём жалеет, – что семья не приняла его выбор, а на родине его самого сразу же заклеймили наёмником и обещали судить. «Я знаю, что происходит, – говорит он. – Я понимаю прекрасно, что правда на вашей стороне». Джей хочет найти русскую девушку и навсегда остаться в России. Я ему напомнил пример Лермонтова: «Лермонтов» – от фамилии «Лермонт», его предок – как наш шотландский офицер, который приехал на службу в Россию. Джей сказал: «Крутая аналогия, я постараюсь соответствовать».
Есть, конечно, те, кто едут воевать, мотивированные деньгами: платят достаточно большие подъёмные, и минимальная зарплата 220 тысяч. Есть такие люди, и они честно в этом признаются, у каждого разная мотивация.
Но когда говорят «они за деньги воюют», – у меня один ответ: давай я тебе дам 220 тысяч, и ты поедешь за деньги воевать. Это не такие большие деньги, за которые можно рисковать жизнью, если ты не считаешь, что это твоё дело, что ты на стороне правды. Умереть за 220 тысяч – так себе история, если ты не исповедуешь идейные ценности. Деньги – это дополнительный стимул для многих, но это не первоначально. При большом желании эти деньги можно заработать здесь без риска для жизни. Поэтому, когда говорят «они едут за деньги», у меня чёткий аргумент: давай я прямо сейчас тебе дам 220 тысяч, поехали, только на передок, потому что платят эти деньги на линии боевого соприкосновения, не тем, кто стоит на КПП при въезде в Донецк, а именно тем, кто воюет.
О влиянии боевых действий на человека
– Как боевые действия влияют на человека?
– Хороший вопрос. Боевые действия очень сильно влияют на человеческую природу. Даже есть такой термин в военной психологии – так называемое ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство – тяжёлое психическое состояние, возникающее в результате единичных или повторяющихся событий, оказывающих сверхмощное негативное воздействие на психику человека. – Прим. ред.). Я общался с психологами, и все они говорят о том, что ПТСР у большинства тех, кто пережил боевые действия, присутствует. Именно у тех, кто участвовал на линии боевого соприкосновения, вёл контактный бой. Это отражается на психике в любом случае. Я у себя в телеграм-канале, кстати, выкладываю периодический подкаст с одним из своих психологов. Он работает именно с бойцами, штурмовиками, с теми, кто воюет в контактном бое на полтора метра или участвует в рукопашной схватке.
Как они с этим справляются? Во-первых, психика у всех разная. Я видел людей, огромных, физически здоровых, которые после первого же прилёта уезжают назад. И в этом нет ничего постыдного, когда человек признаётся, что он не может, психика не выдерживает, он подведёт своих товарищей, если у него случится паника во время боя или выполнения ответственных задач. Поэтому абсолютно нормально, когда человек находит силы признаться и сказать, – в добровольческом подразделении, когда человек приехал сам, он может уехать. А у кого-то нервы настолько крепки, что он воюет в самом жесткаче и всё нормально.
Отмечу очень важный момент: у нас в подразделении на сто процентов действует «сухой закон» – никакого алкоголя, не говоря уже о наркотиках. Периодически бойцы сдают тесты, особенно вновь прибывшие. На различного рода психостимуляторы, алкоголь в первую очередь, эти триггеры срабатывают.
Очень рекомендую: если у вас кто-то возвращается с СВО и вы видите какие-то девиации, надо убеждать идти к специалистам. У ПТСР, как любой другой болезни, есть лёгкая стадия, которая лечится за несколько сеансов, бывает, что даже одного сеанса хватает, а если не лечить, она начинает прогрессировать. И никакой, как специалисты говорят, гиперопеки. Это самое опасное. Конечно, специалисты должны заниматься обязательно. Сейчас благодаря решению президента в каждом регионе открыли отделения Государственного фонда «Защитники Отечества», специалисты которого оказывают помощь участникам специальной военной операции и их семьям.
Сила донбасского характера
– Павел, первые добровольцы воюют с 2014 года. Они сражаются более десяти лет – что ими движет? Многие люди говорят: «Почему они просто всё не бросят и не уедут?»
– Я задавал им такой вопрос. Это донбасский характер. Говорят: «Почему я должен уезжать?»
Киевская хунта, когда начинала бомбить, говорила: «Нам не нужны люди, нам нужен этот богатый полезными ископаемыми, промышленностью район». Им нужна была территория, и они рассчитывали на то, что сейчас все пророссийски настроенные жители уедут в Россию, а они спокойненько захватят территории.
«Это моя земля, я здесь жил, здесь мои предки похоронены, я почему должен куда-то уезжать? Я всю жизнь говорю по-русски, вдруг всё меняется ни с того ни с сего, один из первых законов, который принимают пришедшие к власти нацисты, – запрещают говорить мне по-русски...» А он шахтёр, работа связана с ежедневным риском. Они все физически здоровы, и дух у них здоровый.
У нас в подразделении есть донецкий паренёк с позывным «Сэйн», с Петровки. Петровский район – западный, обстреливался постоянно, пока Авдеевку не освободили. Ему двадцать один год был, в мирной жизни учился и хотел связать жизнь с футболом, даже проходил просмотры в юношеские сборные донецкого «Шахтёра» и «Металлурга», не собирался воевать. После трагедии в Доме профсоюзов в Одессе он понял, что не может оставаться в стороне. В том пожаре погибли сорок два человека из противников Майдана. Теперь он воюет, уже начальник артиллерии. Талантливый парень, очень грамотный. Вот ответ на вопрос, почему не уезжают: это их несгибаемость и упрямство, характер донбасский.
Своим духом они брали и Иловайский, и Авдеевский котёл, их было меньше, чем противников в группировках, которые они окружали. Шли напролом, ничего не боялись и поэтому выстояли.
Когда мы пришли в 2022 году, это сильно подняло их боевой дух, они благодарны, потому что понимают: та украинская армия, которая воюет сейчас, смела бы их, безусловно, как бы они ни сопротивлялись, пошла бы уничтожать, насиловать их жён, матерей, убивать их младших братьев, отцов.
Я лично общался с людьми, которые были изнасилованы азовцами, айдаровцами, они жуткие вещи рассказывали... Паренька привязали к БТР, когда узнали, что его старший брат пошёл в ополчение, возили по всему посёлку Нижняя Крынка под Донецком, его замучили до смерти. Когда беременная женщина с травмой руки пришла попросить у них помощи, они её изнасиловали и бросили в шахту. Таких случаев огромное количество. Естественно, ополченцы понимали, что они защищают свои семьи, иначе вэсэушники просто придут и будут уничтожать людей. Они стояли и готовы были стоять до конца и очень благодарны приходу России: сейчас идёт освобождение, они сами бы не смогли, сил бы просто не хватило.
Мир хочет знать правду
– Вопрос по поводу информационной сферы. Украинцы прошиты нацистской идеологией, значительная часть западных массмедиа также прошита украинской пропагандой. Как мы будем решать эту проблему? Как можно донести всю правду до остального мира? Многие знают только одну точку зрения...
– У нас открытое информационное поле, и, на мой взгляд, даже чересчур: человек может зайти на любой западный, украинский ресурс, если это не заблокированное откровенно террористическое средство массовой информации. Пропаганда есть везде, безусловно. В этом слове нет ничего плохого, пропаганда должна быть. Она всегда была – это нормальное явление. Благодаря пропаганде воспитываются патриоты в любой стране. Вопрос в том, насколько эта пропаганда соответствует объективной реальности и проповедует общечеловеческие, правильные вещи, а не то, что происходит сейчас на Украине, когда идёт пропаганда именно ненависти по национальному признаку, по признаку языка и так далее, явное насаждение открытой вражды и ненависти ко всему русскому и русскоязычному. Последствия этого мы знаем из истории и видим повторение тех событий сейчас...
У нас недостаточно ведётся работа на западную аудиторию. По сути, есть один канал Russia Today (RT), уже закрытый во многих западных странах и являющийся на данный момент единственным, кто несёт объективную информацию с нашей стороны на языках Запада. Важно рассказывать именно на их родных языках, потому что русским языком владеют единицы и, конечно, доступ к правдивой информации у них ограничен. Западные каналы точку зрения, отличную от их официальной, купируют. Я это знаю не понаслышке, общался со многими западными журналистами, которые к нам приезжают. Благодаря своей принципиальности они просто теряют работу. Человек, который отказывается писать то, что от него требуют, а публикует другое, – его выгоняют.
Яркий пример – французский журналист Адриан Боке, который изначально приехал со стороны ООН с гуманитарной миссией в страну «незалежности». Он с ВСУ заходил в Бучу и был одним из тех журналистов, который рассказал правду про инсценировку в украинском городке. Естественно, после этого он стал неугоден ни Киеву, ни Брюсселю.
Патрик Ланкастер, независимый журналист, ветеран ВМС США, живущий в Донбассе, работает с 2014 года, тоже не может вернуться в Соединённые Штаты. И много других, десятки... Есть такие журналисты и в Италии. Они выкладывают достоверную информацию в интернет-ресурсах.
Недавно RT делала фестиваль в Италии. Я обсуждал с продюсером и организатором фестиваля Катей Яковлевой, как удалось это сделать. Она говорит, запрещали, но сами итальянцы приходили, организовывали просмотр – у них есть интерес к этому, люди на самом деле хотят знать объективную реальность, а не то, что преподносят их средства массовой информации. Нам бы туда, на эту благодатную почву, больше и больше давать информации на английском, а лучше на всех языках Западной Европы.
На мой взгляд, очень важно находиться в сегменте правды. Не скатываться на методы USAID – агентства, занимающегося идеологическими диверсиями, когда всяческого рода фейки, жареную, непроверенную информацию транслируют, а потом даже опровержение не даётся, просто забывается об этом, и всё.
Я задаю себе вопрос: а что мне мешает переводить это на другие языки?» Сам не смогу, но задумаюсь о том, чтобы делать хоть какую-то часть материала для западной аудитории.
Вы подняли важную проблему. Хочешь победить врага – воспитай его детей. И наоборот: если ты не воспитываешь своих детей, их воспитает твой противник. Это очень важно, нужно держать в своей голове и помнить государству.
О защитниках Отечества – крупным планом
– Важна ли в информационной войне роль искусства, в частности кино?
– По поводу фильмов – у нас сейчас есть, скажем так, стремление. Недавно я общался с талантливым актёром Антоном Шагиным, известным большинству по фильму «Стиляги» – играл главного героя Мэлса. Он действительно патриот страны. А ещё он поэт. Стихотворение, которое по всей линии боевого соприкосновения знают, очень запало в душу бойцам: «Из брони на нём только крест». Недавно он снялся в сериале «Ополченческий роман» по произведению Захара Прилепина, который был участником событий Крымской весны и описал именно то, что видел своими глазами. Я сам не успел посмотреть сериал, но слышал отзывы: бойцам нравится, а это очень важно. Когда человек, прошедший эти события, говорит: «Да, это правда», значит, снято хорошо и это не агитка, а действительно хороший фильм. Сняли фильм по книге Александра Проханова «Позывной «Пассажир» – очень достойное кино.
Надо снимать больше фильмов, потому что это массовая культура. На данный момент замены советской идеологии не придумали. Превалирование коллективизма над личным, ты не один, ты принадлежишь к определённому кругу людей, объединённых одной идеей, я вспоминаю все постулаты из детства: для себя жить плохо, делиться нужно, в первую очередь со своими друзьями. Потом, в 90-е, у нас появилась поговорка: «Если такой умный, то почему такой бедный?» – это как раз насаждение западных нарративов: живи для себя, если у тебя плохо, значит, кто-то в этом виноват, не ты сам, и так далее. Нужно больше делать, больше снимать, больше рассказывать, сегодняшняя встреча – хорошо, но это несколько десятков человек, а фильмы смотрят миллионы.
Разговор со свидетелем событий вызывает больше доверия
– Вы сегодня встретились со студентами университета и курсантами военного учебного центра. Как часто вы встречаетесь с молодёжью и для чего, на ваш взгляд, нужны такие встречи? Что они дают и вам как оратору, и аудитории?
– В последнее время только раз в месяц у меня получается проводить подобные мероприятия, поскольку в основном я нахожусь на СВО. Скажу моё мнение: такие встречи очень нужны ребятам, с которыми встречаешься, у молодёжи мозг пытливый и в силу возраста, и в силу принадлежности к определённому сообществу. Люди постоянно требуют какую-то информацию. Как правило, многие с недоверием относятся к официальной точке зрения. И разговор от первого лица, со свидетелем событий, безусловно, вызывает больше доверия. Ты отвечаешь на вопросы исходя из того, что ты видел своими глазами, – это очень важно.
Аудитория бывает разная. В Смоленске ребята понимают, что происходит, – влияет географическое расположение, история Смоленщины достаточно серьёзная. Далеко не все регионы так однозначно реагируют: некоторые студенты абсолютно не понимают, что происходит на Украине. Более того, с отдельными уже поработали наши так называемые западные партнёры, перепрошили им мозги. Ребята могут заявить такие вещи: «Подумаешь, в Одессе сгорело сорок два человека, а сейчас тысячи гибнут». Человек на голубом глазу считает, что это нормально: сжечь людей за их позицию, но зато не гибло бы больше. Мы же понимаем: он не сам это говорит, ему кто-то это транслировал, заложил эту мысль, и он её уже преподносит как свою. В самом деле это страшные факты. С таких взглядов всё начинается: здесь чуть-чуть отдали, там чуть-чуть отдали, там забыли, что это наши люди... А потом в нас никто не будет видеть защиту. Когда беда к нам придёт, все просто отвернутся.
Такие встречи нужны однозначно и мне как военкору. Общение с людьми – это обоюдный процесс. Какие-то вопросы тебе задают впервые. Обратная связь даёт тебе понимание того, куда двигаться дальше, какую проблематику затрагивать. Однозначно, такие встречи очень нужны и важны. Зовите, всегда буду рад приехать и поделиться своим опытом.
Мария Образцова
