Александр Михайлов: МАЯК, светящий сквозь штормы и бури

Новогодние каникулы – традиционное время для демонстрации на телевидении не только развлекательных программ, но и добрых советских фильмов. Нынче, например, несколько раз в программе мелькала картина «Любовь и голуби», главную роль в которой сыграл Александр Михайлов. Будем считать это поводом для публикации нашего разговора с актёром во время фестиваля «Золотой Феникс»…

Третья звезда

– Александр Яковлевич, теперь в Смоленске есть ваша именная звезда…

– Это не первая моя звезда. Одна уже есть на родине в Забайкалье, другая в Одессе…

Впрочем, для меня в этом нет никакого особого события. Я равнодушен к подобного рода звёздам, по которым ходят. Ну есть и есть, а какого-то восторга или радости по этому поводу не испытываю – у меня нет звёздной болезни. Поэтому ощущения немного странные, но, надеюсь, всё будет хорошо, и какая-то память обо мне останется и в Смоленске.

– Вы ведь в нашем городе не впервые?

– Да, уже приезжал сюда пару раз с антрепризой, но как-то всё вскользь – «галопом по Европам». А мне очень хочется походить по вашим храмам, историческим местам – это интересно, и думаю, что когда-нибудь я всё-таки выберусь сюда ещё раз.

Мне вообще очень нравятся такие старинные русские города, Дальний Восток, Север, моя Сибирь. Я родился в Бурятии, в Цугольском дацане. Мои предки – староверы, выходцы из центральной России. После никонианского раскола они были высланы в Сибирь, и когда я коснулся этой истории, просто содрогнулся. Вы представляете, как люди с семьями, с детьми вынуждены были покидать родные дома и более шести лет идти колоннами через всю Россию до Забайкалья!..

Я часто бываю там, в моём посёлке. Для меня это как возвращение к своим корням. Интересно, что здесь, в Смоленске, я встретил земляка и просто счастлив. Он подарил мне самоцвет, и это приятно – я чувствую его тепло.

Спасите души

– Люди приходят в профессию с разной мотивацией – какая была у вас?

– Если признаться честно, как на исповеди, я в последнее время стал немного стесняться своей профессии. Проработав пятьдесят лет, ухожу в тень. Не снимаюсь в бандитских сериалах, где убить человека – всё равно что высморкаться. Горы трупов и море крови – это не мой формат. Как, впрочем, и мыльные оперы – хотя кому-то они даже помогают, а кто-то подсел на них как на иглу. Для меня это что-то потерянное, в чём нет главного – души.

Но я отношусь ко всему очень философски. Всё, что есть, дай тому произойти – сказал ещё Будда. И есть ещё одно очень хорошее выражение – тоже мой жизненный принцип в последние годы: никогда не жалуйся на время, в которое ты живёшь, – ты рождён для того, чтобы сделать это время немного лучше…

Да, я ушёл из театра, потому что устал быть зависимым от какой-то дурацкой и нелепой дисциплины. Но у меня остаются мои сольные программы, где я один на один со зрителем – независим ни от режиссёра, ни от оператора, ни от сценариста. Мне вольготно в этом формате, хотя волнение такое же, как и перед спектаклями.

Знаете, самые страшные – десять-пятнадцать минут перед выходом на сцену, когда тебя просто начинает трясти. И сколько бы раз это ни происходило: сорок лет, пятьдесят, в театре, на встречах – всё равно этот трепет, который я испытываю перед зрителями, оставаясь с ними один на один…

– Такие вечера – ваша миссия?

– Нет, просто мне хочется поделиться с людьми своим теплом, любовью, стихами. Я сам не могу сочинять ни музыки, ни стихов, ни прозы. Но стараюсь вкладывать душу в чужое творчество, сохраняя первоисточник. Я рассказываю о том, что меня радует, увлекает, греет. Чтобы таким образом согреть и ещё чьи-то души…

– В 1997 году вы стали ещё и петь на таких встречах…

– Появилась какая-то внутренняя необходимость в этом. Но я не пою – я разговариваю стихами и песнями. Это всё равно разговорный жанр…

Девятый вал

– И всё-таки почему вы стали актёром? Детская мечта?

– Нет. В детстве я мечтал о море. Увидел однажды в каком-то журнале репродукцию картины Айвазовского «Девятый вал» и пропал. Дважды сбегал из дома, чтобы поступить в Нахимовское в Ленинграде. Оба раза неудачно. И даже когда после второго побега мама отходила меня мокрым полотенцем, мечту о море это из меня не выбило. А окончив семь классов, я всё-таки уговорил маму переехать во Владивосток – уезжать в далёкий Ленинград она категорически отказалась.

В морское училище, правда, не поступил – пошёл в ремесленное. И то только потому, что там выдавали тельняшку… А потом попал и на корабль, выходил в Охотское, Японское, Берингово моря, в Тихий океан… Невероятной красоты стихия! Наверное, такая романтика – часть моей натуры, непобедимая страсть.

Но однажды несколько наших судов попали в обледенение, и нас всех на берегу практически похоронили. Когда нам всё-таки с большими потерями удалось добраться до Владивостока, меня встречала поседевшая мама. Она сказала тогда: «Или я, или море», и я понял, что профессию придётся менять.

А актёрство появилось в моей жизни случайно. Там же, во Владивостоке, я однажды попал на спектакль «Иванов» по пьесе Чехова, где одну из главных ролей исполнял Валерий Приёмыхов. Как он играл! Собственно, в тот вечер я понял, что хочу стать актёром. И пошёл на берег Амурского залива прощаться с морем…

Со смыслом

– «Любовь и голуби», «Мужики» – этим фильмам с вашим участием уже не один десяток лет, но их до сих пор с удовольствием смотрят…

– Их продолжают смотреть, потому что сегодня такие картины компенсируют негатив, который просто прёт с экранов телевидения. В них есть душа, какая-то родниковость наша российская – национальная, ни на что не похожая.

Вот сейчас мы всё пыжимся – пытаемся что-то строить под зарубеж, под Запад, под американцев, а в целом теряем своё, исконное. Но, наверное, так и должно быть. Судьба у нас такая: Россия всегда была жертвенна и шла по потерям.

Как сказал мне один батюшка, время нынче безобразное. То есть нет образа, и люди поклоняются золотому тельцу – их как котят тычут в это. Честь не в чести. Стыд и совесть вообще сегодня считаются анахронизмами… Я не сужу время – просто предпочитаю не участвовать в подобных демаршах. Потому я и на телевидении редкий гость, хотя постоянно приглашают и просят выступить в каких-то передачах. Но это всё-таки не моё.

Сегодня я в большей степени строитель. Я открыл в себе талант архитектора и дизайнера, мне интересно строить своими руками, чувствовать дерево и камень.

Я построил баню по своему проекту, и она очень меня устраивает. Ещё есть дом и гараж очень своеобразный. Я и другим постоянно помогаю что-то строить.

Сейчас делаю себе дом под Омском. Я ведь деревенский по сути своей. И до сих пор. От деревни оторвался, а к городу так и не прикипел. И никогда не стану считать себя москвичом, хотя очень благодарен Москве со всей её суетностью и бешеным ритмом – я всё равно нахожу в ней красоты удивительные.

А Омск, Западная Сибирь – вообще чудные места. Название «Омск» от мантры «ом» – это целая тема для отдельного разговора. Её корни – ещё в ведической Руси. Это наша история, её нельзя забывать. И, может, стоит почаще вспоминать то время, когда мы были цивилизованными людьми, жившими в гармонии с природой. В этих корнях сила духа нашего народа, секрет того, почему никому не удавалось и не удастся поставить Россию на колени.

Так что будем жить и нести то светлое и прекрасное, что называется совесть – то есть совместная весть. Потому что при всём раскардаше и черноте рождаются новые поколения, которые интересуются своими корнями, – это дорогого стоит…

– Вы так трепетно относитесь к семантике, подчёркивая смысловое значение некоторых слов: «безобразный», «совесть»…

– Потому что в таких словах сакральный смысл и ответы на многие вопросы…

А ещё я вывел для себя такую аббревиатуру: Михайлов Александр Яковлевич – МАЯК…

Вечная история

– Александр Яковлевич, не у всех фильмов, где вы снимались, звёздная судьба…

– Да, к сожалению, несколько ярких картин так и лежат на полке. Среди них – «Победа» по произведению Александра Чаковского. Там в главных ролях я и Андрей Александрович Миронов. Мы играем корреспондентов: он – американского, а я – советского, которые встретились через тридцать лет после Победы. Очень своевременная картина, которая почти четверть века практически невостребованна.

Не очень удачная судьба и у фильма «Очарованный странник» по повести Николая Лескова. Его очень редко показывают, хотя, на мой взгляд, он получился очень сильным. Пожалуй, самым сильным, если говорить о мощи воздействия на меня лично.

– Обычно об успешности говорят, отмечая лишь её внешние признаки. Но ведь гораздо важнее в этом случае, насколько человеку удалось реализоваться. Вы добились всего, чего хотели?

– Чего-то добился. Но всё равно ощущаю постоянный дискомфорт, какую-то неудовлетворённость. Иногда даже кажется, что всё не так, не то, не туда, – это моя вечная история…

– Для творческого человека это нормально…

– Согласен. Но у меня это всё равно слишком гипертрофированно – лучше бы поспокойнее ко всему относиться, а я не могу…

Фото: Дмитрий ПРУДНИКОВ

Ольга Суркова