Евгений Дога: музыка любви и романтики
Житейские откровения композитораК сожалению, сегодня его имя известно далеко не всем любителям музыки. Хотя два его вальса вошли в сотню лучших произведений всех времён и народов. И именно его музыка звучала на церемониях открытия двух Олимпиад: в 1980 году в Москве и в 2014-м в Сочи. Впрочем, она и сейчас звучит: в метро, в загсах, в интернете… Но, как правило, безымянная – в лучшем случае с указанием исполнителей.
Евгений Дога – прижизненный классик, только за один вальс из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь» достойный музыкальной канонизации. А ещё – за оперы, балеты, песни, инструментальные и хоровые сочинения… Его творчество многогранно, а сам он открыт и откровенен в своих высказываниях настолько, что не боится рассуждать на любые, даже очень личные темы. Однако слово – маэстро Евгению ДОГЕ.
Хочешь быть счастливым – будь
Я хочу считать себя счастливым. Но это вовсе не значит, что я счастлив. Во-первых, потому что никто не знает, как замерить это состояние, – нет ещё «счастьеметра». А во-вторых, человеку всегда не хватает счастья. Но я хочу быть счастливым – прямо по Пруткову.
Я родился в первый день весны, когда природа возрождается и у нас в Молдавии празднуют Мэрцишор. Он празднуется испокон веков, ещё со времён древних римлян-завоевателей. Я, наверное, и фамилию ношу одного из тех завоевателей, так что в известные времена вполне мог бы за это поплатиться.
Каждый выбирает по себе
Тема семьи для меня проблемная и очень сложная. Я, по сути, никогда и не горел желанием её создать, но так сложилось. Собственно, мы погуляли с девушкой, которую я первый раз увидел, и через пару дней она объявила своим родителям, что мы решили пожениться. А мы на эту тему даже не разговаривали! Ну, я принял это, и мы живём более пятидесяти лет. Но как живём: я всё время в разъездах, притом не просто уехал-приехал, а месяцами, а то и годами дома не бываю. У меня дочь, внук, но они сейчас живут в Бухаресте, а я – сам не знаю где: в Москве, Кишинёве, других городах и странах…
По сути, я ни с кем связи не поддерживаю – не только с композиторами. У меня вообще нет друзей. Это грустно. Но ведь друзья – это время, это энергия, которая мне очень нужна для сочинения, и я не хочу отдавать её ещё кому-то.
Вообще я большой эгоист в этом плане. Но здесь простая арифметика. Вот смотрите (берёт печенье) – круг в 360 градусов. Если я половину отдам семье, или любви, или внуку, то для музыки останется только половина. А что это за музыка вполоборота?! Поэтому надо выбирать что-то одно: либо творчеству отдаваться, либо кайфовать и чпокаться. Жестоко, грубо, но, к сожалению, это реальность – к 360 градусам ещё никто не смог прибавить хотя бы один.
Что движет Солнце и светила…
Я говорю всё время «любовь, любовь…», а сам понятия не имею, что это такое. Это настолько бесконечное понятие, что утверждать, что познал его, – всё равно что говорить, что знаешь космос. Каждый только пытается в нём открыть что-то для себя.
У меня есть много эссе на этот счёт: и про любовь, и про женщину. Это целый мир – огромный, неизведанный, непонятный. Для меня женщина – это образ скрипки Страдивари, о которой мечтает каждый музыкант. Он ищет её, наконец находит, играет. И вдруг одна струна лопнула, потом вторая, но он всё рано играет, пока инструмент не остаётся вообще без струн. И тогда он не знает, что же делать с ней: хоть и Страдивари, но без струн, – какая от неё польза? И он смотрит внимательно с внутренней стороны деки, где у каждой скрипки написано имя мастера, и видит: «Антонио Страдивари», но при этом не замечает, что ниже совсем мелким шрифтом написано: «Копия». Вот так у нас и получается чаще всего: ищем-ищем и вроде находим – играем на Страдивари, а потом вдруг понимаем, что это всего лишь копия.
Последний романтик
Я люблю метафоры. Их можно придумать себе на все случаи жизни. Более того – я считаю, что их даже нужно придумывать. Это позволяет не углубляться в реальность, привносит в жизнь долю позитива и романтики. Ведь то, что происходит сегодня в мире, – абсолютно неромантический период. Романтика исчезла из сознания людей, и надо вернуть её при помощи искусства.
Вряд ли этого можно добиться только концертами. Поэтому я и возобновил традицию музыкальных салонов. После 19-го века в 21-м. Конечно, немножко в ином виде: другая форма проведения, другой репертуар, другие люди, которые иначе говорят, иначе слушают и понимают. Но это очень интересно. И это опять же под девизом объединять людей.
Я совершенно не понимаю все эти распри и зависти. Я вообще многое не понимаю в современном мире, поэтому и пытаюсь собрать вместе разных людей – порой абсолютных антагонистов. Но после того как они пообщаются в моём салоне, многое сглаживается и проблемы исчезают.
Глинка как застрельщик
У меня детство выпало на очень сложный исторический период – до страшного 1941-го всего лишь четыре года, а дальше война, послевоенная разруха. Какая там музыка, какой Глинка?! К тому же я рос в селе и имел возможность слушать разве что народных музыкантов. Так что с творчеством Глинки впервые столкнулся только в музыкальном училище.
В принципе мы все состоим не только из Глинки, Чайковского или Бетховена. Или Шекспира. Или Крамского. Мы являемся частью всего, что оставила нам мировая цивилизация. Но Глинка – это основа. Он был тем, кто нажал на курок развития русской музыкальной культуры. Он своими произведениями показал, что и на российской почве можно создавать музыку, которая не уступает европейской.
Более того – если говорить современными ментальными терминами, Глинка своим творчеством пытался объединить мир. И эта его миссия, помимо профессиональной, абсолютно очевидна.
В ритме вальса
У меня записано 75 вальсов, но это далеко не все. И потом, у меня очень много песен в ритме вальса – тот же «Белый город» или «Шум дождя». Да, он сопровождал меня всё творчество, но я не знаю почему. И даже не ковыряюсь в этом – какая разница! Ведь важен не жанр и не инструмент. И аккорды не важны. Бетховен даже один аккорд не дописал в своём знаменитом «Та-та-та-там», даже третий звук не добавил, а вошёл в историю. Так что всё зависит от насыщенности, от идеи.
Есть и другое обстоятельство в моей психологии: я не пишу жанры, я не пишу национальную музыку. Я артист – а значит, могу преображаться. Почему-то, когда актёр на сцене играет Гамлета, а потом Онегина, это никого не смущает. А композитору стоит поменять стиль, как это уже тема для бурных обсуждений. Но по большому счёту не важно, русский он или итальянский, – он прежде всего композитор. И по-настоящему великое искусство объединяет мир, стирает границы.
Я не отказываюсь от того, что я молдаванин и любим в Молдавии. Но я также не отказываюсь, когда меня называют русским композитором. И не откажусь, если меня назовут, например, латиноамериканским, потому что у меня есть произведения, насыщенные этим духом. Я артист – я должен преображаться, искать вдохновение в разных культурах.
Любить, познавая
Когда я ехал в Смоленск, ко мне в купе подселили девушку: молодую, красивую – жаль, с опозданием на несколько десятков лет. Так вот мы познакомились, и она говорит, что никогда не слышала моего имени. И при этом я уверен, что не слышать моей музыки она просто не могла. Её крутят везде: на свадьбах, школьных балах, в метро. Но крутят совершенно бессовестно, без всякой привязки к имени, без учёта авторских прав. Ладно финансовые потери, но ведь нарушаются и этические нормы. И в этом тоже проявление культуры.
Мы плохо знаем друг друга. А не зная, мы не можем испытывать друг к другу любви. Это ещё Карамзин сказал: «Для того чтобы любить, надо знать». Причём мы не пытаемся узнать друг друга не только на уровне отдельных людей, но целыми странами. Отсюда и тотальное непонимание, и неприятие: те плохие, эти нехорошие. И всё лишь только потому, что они другие, как говорил Бердяев.
Так что главная задача композитора, и моя в том числе, – объединять людей своим творчеством. Поэтому я много гастролирую. До вас был в Перми, а после еду в Кишинёв, где будет огромнейшая программа «Диалоги любви» с хором, симфоническим оркестром, солистами и тысячами зевак, потому что всё действо будет происходить прямо на открытом воздухе перед кафедральным собором. После этого я уеду в большой тур по Румынии, потом будет Томск…
Вот такая география. И мне это интересно. И везде я пытаюсь найти понимание, везде стремлюсь жить с миром и добром.
Пара слов о Смоленске
Я не первый раз в Смоленске, но впервые мне представилась возможность прогуляться. И я увидел, что город преображается. И набережная выглядит чуть лучше, чем раньше. Конечно, ещё есть к чему стремиться, но это всё время – и люди не за один день растут, и городу на развитие необходимо время. И я уверен, что здесь будет только лучше.
Вы счастливые, что живёте в своём городе. Надеюсь, что вы его любите. Потому что здесь всё построено на любви – даже голуби ходят парочками…
Фото: Анна ГОРШКОВА
