Племянница Юрия Гагарина – о дружбе с первым космонавтом, его отношении к семье и малой родине

Среди гостей радиомарафона «Первый навсегда», организованного журналистами радиоканала «Смоленская весна» и нашего издания в день 60-летия полёта Юрия Гагарина в космос, особое место занимали люди, лично знавшие первого космонавта планеты. Их воспоминания – живой рассказ о том, каким был наш земляк до того, как его имя стало известно во всех уголках Земли, как он учился, чем увлекался, каким был для своих друзей и близких. «Смоленская газета» ранее публиковала интервью с однокашниками Юрия Алексеевича по Саратовскому индустриальному техникуму и Чкаловскому военному авиационному училищу лётчиков Виктором Порохнёй и Анатолием Быковым. Сегодняшний материал – интервью с советником директора Объединённого мемориального музея Юрия Алексеевича Гагарина, заслуженным работником культуры Российской Федерации Тамарой Филатовой. А кроме того, Тамара Дмитриевна – родная племянница и крестница Юрия Гагарина.

Ну какой он дядя...

– Тамара Дмитриевна, с какого возраста вы помните общение с Юрием Алексеевичем?

– Очень смутно я его помню примерно четырёхлетней девочкой, потому что я очень тяжело болела, а потом помню лет с шести-семи. Когда он полетел в космос, мне было уже четырнадцать – у нас с ним разница всего тринадцать лет.

– То есть ваши отношения племянницы и дяди, по сути, относительны? Вы скорее могли быть приятелями, друзьями?

– Да, так и было. Тем более он меня крестил, и я его дядей никогда в жизни не называла: ну какой он дядя, на тринадцать лет старше всего. Я всегда его называла крёстным, поэтому он так для меня и остался крёстным.

– Как так получилось, времена ведь были советские, атеистические, когда не особо и разрешали-то в церковь ходить, а он и вы прошли обряд крещения?

– Вы знаете, это больше страшилки, что нельзя было: все крестили, и мы в семье абсолютно все крещёные. Да, это не очень приветствовалось и тем более не афишировалось, но он крестил меня тринадцатилетним мальчиком. Кроме того, я знала почти весь первый отряд космонавтов, и из восьми не летавших я тоже знала несколько человек, так вот они все знали, что он мой крёстный. Так что ничего такого тут нет… В церковь, да, не очень ходили, но и сейчас так же: мы вроде неверующие, а как петух клюнет, так мы кричим: «Господи, помоги».

– А где жила ваша и его семья в то время?

– Я родилась в Гжатске, а семья Гагариных переехала сюда в 1945 году, когда Алексей Иванович перевёз сюда всю семью.

О космосе – в шутку

– Тамара Дмитриевна, подготовка к первому полёту в космос действительно была тайной в том числе и для всех вас – родственников, близких?

– Подготовка к полёту в космос была очень засекречена, и я думаю, если бы это было не так, то мы бы не были первыми в космосе. Слава богу, что всё это проходило под грифом «совершенно секретно». Мы ничего не знали о его полёте, мы думали, что наш Юра – лётчик-испытатель.

– То есть даже догадок никаких не было или просто про космос тогда не думали?

– Абсолютно никаких догадок не было. Но разговоры про космос были, потому что 4 октября 1957 года был запущен первый искусственный спутник Земли, и тогда эта тема интересовала абсолютно всех. Юра же несколько раз в Москву приезжал и долго там находился – это было, когда ещё шёл отбор в отряд космонавтов. Однажды ему удалось вырваться домой, и, естественно, зашёл разговор о том, что и человек должен полететь. И отец его подковырнул, мол: «Может, ты собираешься?» На что Юра ответил: «А может, и я!» Ну и отец сказал, что хватит хвастаться, но всё это было в шутку, конечно.

– Это шутка, конечно, но, может быть, и какая-то интуиция была, предчувствие?

– Да нет, никакого предчувствия не было. В каждой семье были эти разговоры: все говорили о полёте спутников, о полёте человека… Просто никто не думал, что пройдёт каких-то три с половиной года после запуска спутника, и человек так быстро отправится в космос. Мы в школе это обсуждали, то есть с интуицией это совершенно не было связано. Это была шутка между отцом и сыном, тем более что он тогда ещё и не готовился, только проходил все комиссии, и ещё ничего не было известно.

Всё знать невозможно

– Как часто вам удавалось встречаться и до, и после полёта с Юрием Алексеевичем?

– До полёта, во-первых, мы жили в одном доме. Я же родилась в 1947 году в том доме, где мы все вместе жили: бабушка, дедушка, младшие братья Юра и Боря и я с мамой и папой. Потом, в 1951 году, появился ещё и мой брат. Я говорила: у меня крёстный Юрочка, и братик тоже будет Юрочка, и его тоже Юрой назвали. Такая семья – мы жили все вместе, поэтому, когда он приезжал сюда на каникулы, мы всегда были вместе. Он баловал меня, потому что я была старшая племянница, а ещё и его крестница. В Саратове он ходил на Волгу, разгружал баржи, работал в ночную смену, потому что платили больше, и всегда на заработанные деньги старался привезти мне какие-то подарки, а по тем временам это были дорогие подарки – родители мне не могли такие преподнести. Он купил мне трёхколёсный велосипед, на следующий год – трёхколёсный, который переделывался в двухколёсный.

Потом, когда он уже был в отряде космонавтов, они с женой жили на Чкаловской, и я у них провела лето 1960 года. Мне уже шёл четырнадцатый год, Валентина Ивановна тогда вышла на работу, Алёнке исполнился годик, поэтому её отдали в ясли, ну и крёстный позвонил маме и сказал: «Зоя, пусть Тамара у нас лето поживёт, Вале поможет – уже взрослая». Я водила Алёнку в ясли, забирала обратно домой, по магазинам ходила. Ну и в его редкие минуты отдыха мы ездили на Медвежьи озёра, купались, загорали, играли в футбол, в волейбол. И после полёта, естественно, мы очень часто встречались. Они до 1965 года жили на Чкаловской, а в конце 1965-го переехали в Звёздный городок, и я часто приезжала туда к ним.

– Вы, наверное, в силу своих и профессиональных обязанностей, и родственных связей сейчас самый знающий биограф Юрия Алексеевича в нашей стране. Вы буквально по минутам знаете, где, когда и чем он занимался, как себя вёл, что делал…

– Всё знать невозможно, вы же сами это понимаете. У меня больше каких-то своих личных воспоминаний, очень много воспоминаний его друзей. В этом году исполняется пятьдесят лет, как я работаю в музее, и когда я начинала работать, были ещё живы его учителя в Саратове, и я туда довольно часто ездила, встречалась с ними, я знаю многих космонавтов… С нами поддерживают связь и могут многое рассказать люди, которые пришли в отряд космонавтов уже после гибели Юрия Алексеевича: они рассказывают о том, как и почему пришли в отряд. У нас в целом очень тёплая связь с отрядом космонавтов, мы поддерживаем контакт с людьми, которые готовят их к полёту, которые создают ракетно-космическую технику. То есть благодаря работе в музее я познакомилась с такими людьми, с которыми меня никогда бы не свела судьба, поэтому я считаю себя очень счастливым человеком.

Он находил для нас время

– Тамара Дмитриевна, много ли вам приходится слышать каких-то выдумок, мифов о первом космонавте? Как вы обычно реагируете, если понимаете, что сказанное явно не соответствует действительности? Снисходительно или это, может быть, вас возмущает?

– Я таких людей называю сказочниками и обычно говорю: «Не надо сказки рассказывать, вы почитайте достоверные источники». Многие люди берут данные из интернета, некоторые берут из художественной литературы, а я всем говорю, что есть четыре книги: «Дорога в космос» Юрия Алексеевича Гагарина, «Слово о сыне» Анны Тимофеевны Гагариной, «108 минут и вся жизнь» и «Каждый год 12 апреля» Валентины Ивановны Гагариной. Это книги, где нет никакой лжи, эти книги – как документ, и я всегда говорю больше ни одну книгу не брать во внимание. Или, допустим, после гибели Юры, даже спустя лет двадцать – тридцать, появляются люди, которые начинают вспоминать: «А вот я знал», «А вот я был другом», «А он за мной ухаживал» и так далее. А где же вы раньше были, почему же вы молчали тридцать – сорок лет? Или что, теперь нет свидетелей, и вы можете говорить всё, что угодно?.. То есть вот такие моменты бывают, и это просто неприятно. Знаете, в девяностые старались очернить всё, что было в Советском Союзе, сейчас такие попытки тоже бывают, но редко, а раньше их было очень много. И я однажды разговаривала с Валентиной Ивановной и спросила: «А как вы на это отреагировали, почему в суд не подаёте?» А она мне всегда отвечала: «Я не читаю эту прессу, это попадает Лене (старшая дочь Юрия Гагарина. – Прим. ред.), и она говорит, чтобы эту газету я не читала». И она права, потому что, если начнёшь как-то оправдываться или что-то говорить, это только усугубляет ситуацию и даёт пищу злопыхателям. Есть пословица: «Собака лает, а караван идёт»…

– Совершенно верно, к тому же ни к чему рекламировать людей, которые хотят любого внимания. О достоверных книгах вы рассказали, а есть ли у вас любимая фотография или портрет, где Гагарин похож на себя – того, каким он был?

– Да, таких фотографий много. Есть прекрасная фотография, сделанная в Клязьме. Там жила его тётя – старшая сестра Анны Тимофеевны. И Юра часто туда приезжал, когда учился в Люберецком ремесленном училище, приезжал с семьёй, когда уже жил на Чкаловской. И есть фотография, где он сидит на лавочке недалеко от их дома, и он там такой жизнерадостный, такой весёлый, какой-то даже с хулиганинкой – просто потрясающая фотография! У меня вообще много любимых фотографий, есть фотография, когда он на йоге сидит на лавочке в такой позе, знаете, вальяжной, а на голове шляпа Валентины Ивановны. В общем, очень много любимых фотографий…

– Тамара Дмитриевна, а какие эпизоды или яркие сцены всплывают в памяти, когда вы думаете о Юрии Алексеевиче?

– Таких сцен много… Например, как он приезжал ко мне на выпускной, когда я оканчивала школу. Он поставил мне условие: «Вот восемь классов закончишь, я куплю тебе часы». И купил часы. Затем: «Вот закончишь одиннадцать классов, я приеду к тебе на выпускной». Он, конечно, всё равно приехал бы… Я окончила с золотой медалью, он приехал ко мне на выпускной и был такой счастливый, такой радостный, а как счастливы были все школьники! Не только наши – он побывал и в другой школе, поздравил выпускников с этой знаменательной датой. Приезжал он на своей гоночной машине, которую ему во Франции подарили, – маленькая такая серая мышка. Он ажиотаж вызвал в городе, потому что никто тогда таких машин не видел.

И, знаете, таких эпизодов вспоминается очень много. При всей своей занятости он находил для нас время. Мама у меня была медсестрой, получала очень маленькую зарплату, отец тоже тогда на заводе совсем небольшую зарплату получал, и когда я заканчивала школу, Юра, зная, что материальное положение у моих родителей не очень хорошее, позвонил и говорит: «У меня в такой-то день половина дня будет свободна, приезжай, и мы с тобой поедем по магазинам, я куплю тебе платье на выпускной и туфли». Я была так счастлива, мы с ним ездили по магазинам, он мне купил очень красивое платье и мои первые белоснежные английские лодочки! Это было просто невероятно! Родители точно не смогли бы это всё мне купить. Мама, конечно, постаралась бы и сшила мне красивое платье, но вот туфелек таких у меня бы точно никогда не было!

– Долго хранили эти туфельки?

– Нет. Я поступила в университет, жила в общежитии, и у меня буквально на второй день их украли.

– Наверное, узнали, что это гагаринская память…

– Да нет. Они просто были очень красивые. Никто не знал, что я родственница Юрия Алексеевича.

– Вот как? Вы никому не рассказывали?

– Нет, никому.

Надеемся на будущее

– Тамара Дмитриевна, после полёта Юрия Алексеевича его малая родина как-то начала меняться? Какие-то преференции городу Гжатску сделали в связи с этим событием?

– Конечно, очень заметно. Он баллотировался в депутаты Верховного Совета СССР, дважды избирался – в 1962 и 1966 годах, но в первый же год после его полёта городу было уделено большое внимание. Во-первых, Гжатск был маленьким городком, естественно, не было ни канализации, ни центрального водопровода, ни теплосетей. И буквально в первый же год весь город был перерыт: к нам прислали стройбат, начали строить дома, по центральным улицам проложили канализацию, водопровод, теплоснабжение. У нас было несколько многоквартирных двухэтажных домиков – и всё, а стали строить пятиэтажки, то есть город стал развиваться. Потом начала развиваться промышленность, и Юрий Алексеевич уже как депутат очень много помогал в развитии промышленности, сельского хозяйства, в строительстве учреждений соцкультбыта – это и школы, и кинотеатры, и дома культуры на селе. То есть он очень активно начал сотрудничать с нашими руководителями.

– Тамара Дмитриевна, вы много лет возглавляли Объединённый мемориальный музей Юрия Алексеевича Гагарина, вашими стараниями очень много сделано. Как вы считаете, достаточно ли приложено усилий для сохранения памяти о первом космонавте? И что, по вашему мнению, можно ещё сделать?

– То, что мы сейчас имеем, я считаю крайне недостаточным для увековечения памяти Гагарина, ведь его полёт прославляет не только самого Юрия Алексеевича. Он прославляет всю нашу науку, весь советский народ, ведь на этот полёт работала практически вся наша страна. Мы отправили человека в космос через шестнадцать лет после окончания войны, когда вся страна лежала в руинах, промышленность и сельское хозяйство были разбиты и развалены, когда лучший цвет нашего общества погиб на фронтах Великой Отечественной. Я считаю, что у нас должен быть создан мемориал, достойный этого события, чтобы мы могли показать и тех людей, которые готовили полёт, и самого Юрия Алексеевича. Нужно создавать целый комплекс для нашей молодёжи, чтобы ей было интересно, чтобы молодые люди сюда ехали. Пока, к сожалению, у нас этого нет, но мы очень надеемся на хорошее будущее.

– Тамара Дмитриевна, а вы когда-нибудь сами задумывались о книге?

– Нет, потому что лучше, чем написали Анна Тимофеевна и Валентина Ивановна, уже не напишешь. А желания повторяться или делать хуже просто нет.

В материале использованы иллюстрации порталов roscosmos.ru, gagarinm.ru, smi67.ru и других открытых источников.

Юрий СЕМЧЕНКОВ, Ксения ВАСИЛЬЕВА