Общество

Как я жила в приюте: день третий

Общество

20 июля 2021 года в 16:25

«Смоленская газета» продолжает публиковать рассказ нашей коллеги Татьяны Борисовой, которая провела несколько дней в Центре защиты семьи, материнства и детства «Смоленский дом для мамы». Эта организация, напомним, помогает женщинам с детьми, попавшим в самые разные, но одинаково сложные жизненные ситуации. Журналист нашего издания жила в Доме для мамы по приглашению его руководителя Татьяны Степановой, познакомилась с постояльцами (их имена изменены по этическим соображениям) и узнала их истории. Сегодняшняя публикация описывает третий день пребывания в учреждении и знакомство Татьяны с работой дежурных по Дому и его бытовыми вопросами.

День третий, когда я и Рафаил – черепашка, живущая в Доме, – весь день зевали на пару

Плохо спится мне под крышей этого замечательного Дома. «Наверное, дети тебе мешают», – причитают все кругом. Но у сегодняшней дежурной, Кати, своя версия: «Знаешь, тут атмосфера такая. Иногда бывает тяжеловато, поэтому лучше переключаться, выходить подышать». Кстати, о дежурных я ещё не рассказывала. Это такие профессиональные хозяюшки, которые заступают на службу на целые сутки и следят за порядком в Доме и за тем, чтобы никто его не нарушал, готовят вместе с девчонками еду, принимают пожертвования, которые приносят неравнодушные смоляне, и т. п. Все дежурные тоже разные, со своими особенностям, интересами и талантами. Вот у Кати талант – непростую атмосферу Дома превращать в какой-то 24-часовой девичник нон-стоп. Но при этом жизнь идёт своим чередом, и все обязанности, касающиеся быта, ответственные лица выполняют в полном объёме и даже больше. Обязанностей тоже хватает: кто-то готовит на всех домочадцев, кто-то убирает в Доме и на территории вокруг, кто-то ставит стирку и развешивает бельё, и это не считая всяких мелких и не очень поручений от коменданта. График дежурств для проживающих в приюте расписан на каждый день и прикреплён магнитиками к холодильнику. Когда я его увидела в первый раз, спросила: «Сколько лет нужно прожить в Доме, чтобы разобрать эту шифровку?» Но поняла, что я в меньшинстве, остальным смысл ясен.

Что делают в субботу все нормальные люди? Правильно, они отдыхают! Но во мне почему-то именно в этот день недели вдруг проснулся сонный журналюга. И я с порога пристала к Кате: «Дай мне интервью». Прямо каким-то шестым чувством поняла, что надо это сделать. И мы разговорились при включённом диктофоне. Она рассказала о том, что в своё время и сама пришла сюда за помощью, а сейчас подрабатывает дежурной на подменах, когда это необходимо. Катя подвергалась домашнему насилию и годами этого даже не осознавала. Муж-абьюзер постоянно давил на болевые точки, унижал. По его настоянию с очень беспокойным младенцем на руках она работала дистанционно, чтобы выплачивать кредит за дорогую машину, которую захотел купить муж. «Я тогда в течение очень долгого времени спала по два-три часа в сутки. До сих пор поражаюсь выносливости человеческого организма. Но, конечно, всё это не проходит бесследно – сказалось на здоровье». А дальше, как это обычно бывает в подобных ситуациях, домашнее насилие стало нарастать: начались побои, и однажды в порыве гнева муж Кати грубо оттолкнул и маленького ребёнка. Потом она уходила от него и снова возвращалась, веря и надеясь, что муж раскаялся и всё изменится. А сейчас, пройдя сложный путь, проработав всё это с психологом, глядя на других девочек, она думает: «Ну что же ты делаешь? Куда ты? Зачем возвращаешься? Не повторяй моих ошибок». Но, к сожалению, жертв домашнего насилия невозможно остановить, невозможно переубедить – они летят как бабочки в паутину, которая их не отпускает. И всё, что можно сделать для таких женщин, это быть рядом, чтобы протянуть руку помощи, когда они будут к этому готовы. «Знаешь, Татьяна Сергеевна – просто ангел какой-то. Когда я в первый раз позвонила, она проговорила со мной по телефону полтора часа, несмотря на то что была занята. И потом всегда поддерживала», – призналась мне Катя. Конечно, вот так, в нескольких словах, я не могу передать весь наш разговор, полный боли и слёз даже сейчас, когда уже стало намного легче. Но когда-нибудь напишу её историю целиком, потому что нам обеим хочется, чтобы как можно меньше женщин наступали на те же грабли…

В какой-то момент нашей беседы так нестерпимо захотелось вынырнуть из всего этого кошмара, продышаться, вернуть себя в здесь и сейчас. Я отправилась на прогулку, а Катя – к девочкам на кухню, откуда доносились совершенно сумасшедшие ароматы: там медленно, но верно появлялся на свет уже знакомый нам «наполеон». Наша восточная волшебница Шахноза опять кулинарила – у неё к этому настоящий талант. Вот только когда слюнки текли уже у всех, она торжественно объявила: «Сейчас есть нельзя – слишком сухой, нужно ждать до завтра, когда он пропитается». Но в качестве компенсации обещала нам к вечеру пирог и хворост. «Превратимся в счастливых колобков», – дружно подумали все и не стали возражать.

А профессионал во мне всё не унимался и требовал новых историй о трудных жизненных ситуациях и выходе из них с непременным хэппи-эндом. И тут на помощь поспешила Лиза: «Я, вообще, сейчас в няньках сижу, но заходи – расскажу». И поведала о том, как проживала в области с гражданским мужем. После рождения сына муж начал пить. И в один прекрасный день (хотя нет, день был ужасный), пока Лизы не было дома, муж напился, а добрые соседи позвонили в опеку. Ребёнка забрали. Когда Лиза вернулась домой, муж стал обвинять её в том, что произошло, и жестоко избивать. Итог – перелом трёх рёбер, пневмоторакс, закрытая черепно-мозговая травма и ножевое ранение. Вызвали Лизе скорую помощь сотрудники ПДН, которые пришли к ним домой, – её муж говорил, что не надо этого делать, всё само пройдёт. Вместо того чтобы разбираться с ситуацией, которая произошла с сынишкой, Лиза попала в больницу. А потом не представляла, как возвращаться в тот дом, где произошла эта трагедия. Знакомые посоветовали ехать в «Смоленский дом для мамы», потому что здесь и приют можно найти, и с возвращением ребёнка помогут. Потом были суды. И в этом месте Лизиной истории даже я, человек, видавший виды и достаточно морально устойчивый, чуть не расплакалась. В постановлении о решении суда было написано, что её муж лишён родительских прав, а Лиза не лишена и не ограничена. Но забыли дописать одну строчку: «Отдать ребёнка матери». Когда она приехала забирать сына, ей сказали, что из-за этой злосчастной строчки отдать его не могут. Пришлось снова идти в суд. Возвращение малыша к маме затянулось ещё на два месяца.

Но, к счастью, сейчас они уже вместе, и мне хочется верить, что впереди их ждёт только хорошее. Кстати, по поводу хэппи-энда. «Мне так помогли, это вообще!» – говорит Лиза, и выражение лица у неё такое восторженно-загадочное. Оказывается, нашёлся жертвователь, который подарил Лизе и её сынишке квартиру. Пока они живут в «Доме для мамы», потому что обустраивают своё новое жильё. Ещё сейчас Лиза занимается устройством сына в детский садик и присматривает варианты по работе для себя. Жизнь налаживается.

С тёплым чувством от того, что после дождя бывает радуга, из розовой комнаты я побежала вниз по лестнице, на кухню, где снова всё пеклось, жарилось и издавало совершенно невероятные запахи. Так пахнет Дом. Завтра Вербное воскресенье и благотворительная акция, на которой будем угощать прихожан храма Архангела Михаила чаем, сладостями и собирать пожертвования. Между прочим, Центр осуществляет всю свою деятельность за счёт пожертвований, спонсорской помощи и средств грантов. Так что к акции надо основательно подготовиться. Немножко в этом поучаствовала даже я: нарезала тесто тонкими полосочками. А вообще, меня здесь оградили от всяких бытовых дел под предлогом того, что я личность творческая. «В няньки Татьяну не звать, детей не подкидывать, холить, лелеять, кормить, заботиться», – сразу скомандовала Аркадьевна. И так оно и было. Даже когда я пыталась помыть тарелку после еды, дежурные по кухне мне говорили: «Ставь, я помою». Этим вечером у меня была прекрасная возможность почувствовать себя в новой роли. А ещё мы собрались в трапезной пить чай и снимать пробу со свежей выпечки. Вели девчачьи разговоры. И мне подумалось: «А ведь девчонки уже стали совсем своими».