"Про Федота" по ту сторону воли
Когда-то тема наших quot;сидельцевquot; в тюрьмах и лагерях была запретной. Потом, когда объявили гласность, очерки и кадры о заключённых заполонили прессу и экраны, вызывая ужас своей статистикой и сострадание зрелищем битком набитых камер. Но время породило новых героев: гламурных красоток и напомаженных юнцов, политиков с многозначительными лицами и олигархов - с невозмутимыми. Писать о заключённых – сейчас уже quot;не форматquot;, не вписываются они и в quot;кризисноеquot; наше бытие - без них забот хватает! Однако по-прежнему в следственных изоляторах и колониях отбывает наказание целый миллион наших соотечественников - отцов и матерей, мужей и жён, сыновей и дочерей. Какими вернутся они к нам: униженными и ожесточившимися или всё претерпевшими и не разуверившимися в своей полезности и нужности обществу?...В канцелярии колонии нам долго выписывают пропуска, затем на КПП ещё раз тщательно проверяют документы, забирают мобильные телефоны. Проходим на территорию колонии: высокие бетонные заборы, зарешеченные переходы, ряды строений, засыпанных снегом. Внутри, на удивление, настоящий quot;евроремонтquot; - всё ухожено, сияет чистотой. Молодой капитан П.А. Меркушев, заместитель начальника колонии по воспитательной работе, заводит нас в библиотеку. Самодеятельные артисты, одетые в театральные костюмы, там уже ожидают нас.
Театр в колонии возник всего год назад. Создателем его следует считать осуждённого Евгения Литвинова. Спортсмен-профессионал, сам он в театральных спектаклях раньше никогда не участвовал, но с детства любил стихи и часто читал их со сцены. В колонии Литвинов начал с литературно-музыкальных композиций к так называемым quot;утренникамquot; или импровизированным концертам по праздничным дням. Первый из них состоялся ровно год назад и был посвящён Дню защитника Отечества. Набравшись опыта, ко Дню освобождения Смоленщины поставили мини-спектакль по quot;Василию Тёркинуquot; А.Т. Твардовского. Соорудили на сцене солдатский бивак с костерком, облачились в гимнастёрки и пилотки, специально пошитые в промзоне. Книгу про бойца разбили на семь частей по главам и читали под фонограммы песен военного времени. Успех был полный! Тогда же на его волнах решили поставить на сцене quot;Про Федота-стрельца, удалого молодцаquot; Леонида Филатова. Труппа уже сложилась, энтузиазма было достаточно, стали учить тексты, но тут, к сожалению, а для него самого – к счастью, Литвинова перевели в посёлок на вольное поселение, и ворота колонии для него закрылись. Руководство театром перешло к 55-летнему осуждённому Геннадию Орехову.
Геннадий Орехов – воздушный гимнаст. Работал в цирке, потом преподавал в цирковом училище эквилибристику и акробатику. quot;Про Федота-стрельцаquot; - это первый его театральный спектакль, до этого были только цирковые. Разница в том, что в цирке основное – это трюки, в театре - режиссура, текст, сценический образ.
- Почему выбрали именно сказку для театра Леонида Филатова?
- Потому, что там сама жизненная правда. Что в жизни у нас творится, о том и в quot;Федоте-стрельцеquot; говорится, только в талантливой стихотворной и порой иносказательной форме. Тексты на сцене мы произносим филатовские, а вот исполнение у нас своё. Мы специально кинофильм, поставленный по сказке Филатова, не смотрели, чтобы каждый мог сыграть свою роль так, как он её представляет. Мне по старшинству, а вернее, по возрасту досталась роль Царя, и я многое привнёс в неё из своей жизни.
Действительно, весь спектакль построен на импровизации и насыщен цирковой акробатикой и танцами. И грим у Царя сильно смахивает на цирковой, и костюмы, кстати, изготавливались в цирке в Серпухове, там, где Орехов работал до заключения.
Никто, кроме руководителя, никогда ранее не имел к театру никакого отношения. Лишь Владислав Лукьянов, которому досталась роль Генерала, признаётся, что жизнь повернулась для него не лучшей своей стороной и много времени он провёл в приютах, где ему довелось участвовать в разного рода культурно-массовых мероприятиях.
Конкурсного отбора в труппу не проводилось. Приходили все желающие, а оставались уже те, кто почувствовал призвание к актёрской профессии. Хотя, конечно, есть в этом другая, гораздо более существенная сторона. Жить, а вернее, существовать в условиях режима, постоянно под контролем и на виду сложно. Годами один и тот же распорядок, одно и то же окружение, редкие свидания, постоянные думы о доме, о своих близких. Психологически выдержать это очень тяжело, многие каждый прожитый здесь день вычёркивают из своей жизни с облегчением. А театр хоть как-то даёт возможность отвлечься от тягостных мыслей.
У самого края ёрзает на стуле веснушчатый паренёк с шутовской шапкой на голове, должно быть, он играет роль Потешника. quot;Паренькуquot; - Никите Поспелову - 23 года, родом он из Смоленской области, наш земляк. На его простоватом лице - целая гамма чувств, однако Никита упорно отмалчивается.
Спрашиваю его:
- Нет ли препятствий со стороны администрации? Вписываетесь ли вы в существующий распорядок?
Дружно отвечают все:
- Администрация идёт навстречу. Нам выделено два часа в день, утверждено расписание, когда мы можем репетировать, и не было случая, чтобы оно нарушалось.
- А что самое сложное для вас в работе над спектаклем?
Отвечают вразнобой:
- Текст.
- Музыкальное оформление.
- Декорации.
- Всё важно, - подытоживает Геннадий Орехов. – Конечно, знание текста и постановка мизансцен прежде всего, но и декорации, и освещение, и грим тоже играют свою роль.
- А мне текст не пришлось учить, - вступает Максим Хейло, который играет главного героя - Федота-стрельца. – Текст сам мне запомнился на репетициях в процессе общения.
У Максима бледное лицо и выразительные, не по возрасту взрослые глаза.
Спрашиваю у него:
- А как относится к вам, quot;артистамquot;, ваше окружение?
Я имею в виду осуждённых, среди которых люди разного возраста и разного тюремного опыта. Здесь свой мир со своими писаными и неписаными законами. Кто его знает, как могут воспринять quot;скоморошьи забавыquot; молодых? Тем более что театр создан не по указке администрации, а по собственной инициативе.
Максим понимает меня:
- Подшучивают, но неприятия нет. Посмеялись, забылись, и нормально. Главное, что время быстрей летит.
Да, здесь это самое главное.
Наступает пауза. Молча сидит Геннадий Орехов. В глазах его неизбывная тоска.
- Что же вы Чехова в юбилейный год не поставили? - спрашиваю я.
Отвечает не сразу:
- В колонии сидят в основном люди взрослые. Публика очень сложная. Здесь воспринимается то, что воспринимается сразу, где можно посмеяться, отдохнуть и уйти с хорошим настроением. Мы сейчас хотим Пушкина поставить, quot;Сказку о попе и его работнике Балдеquot;. Попытаться как-то это связать с действительностью.
Все согласно молчат. И Геннадий неожиданно добавляет:
- То ли quot;зонуquot; на Пушкина, то ли Пушкина quot;на зонуquot; положить.
Все дружно хохочут.
Потом уже на сцене актёры показали нам кусочек своего спектакля. Начинали скованно, почти вполголоса, однако постепенно распрямились, зазвучали реплики, заиграл на лицах румянец.
Прощались мы тепло, жали артистам руки и как-то безмятежно отправились на выход. Недалеко от КПП под вывеской quot;Магазинquot; жались стайкой заключённые: чёрная одежка, чёрные шапки, настороженные быстрые взгляды. Ещё несколько минут, и мы оказываемся за воротами с вооружённой охраной.
По другую сторону от неволи.
