Сентябрь 41-го. Ельня. Первая победа (окончание)
Начало - здесь gt;gt;>
Прибыв поздно вечером в штаб 24-й армии в село Волочёк, генерал армии Жуков вместе с генерал-майором Ракутиным, членом военного совета армии дивизионным комиссаром Ивановым и командующим артиллерией фронта генерал-майором Говоровым на следующий день утром выехал под Ельню на рекогносцировку. Затем обстановка детально обсуждалась на командном пункте армии при участии командиров дивизий.
— Говорите, несколько продвинулись вперёд? — Жуков оторвал взгляд от карты, строго посмотрел на генерал-майора Руссиянова. — А что мешает развить наступление в направлении Смоленска?
— Товарищ командующий фронтом, ценой больших потерь 100-я стрелковая дивизия освободила и удерживает населённые пункты Ушаково и Быково, являющиеся ключевыми на подступах к Ельне. Ушаково уже шесть раз переходило из рук в руки. И сейчас левый фланг дивизии ведёт бои с противником, который стремится любой ценой вернуть утраченные позиции.
Генерал армии Жуков знал генерал-майора Руссиянова давно. Ещё в тридцать третьем они вместе служили в Белоруссии, в Слуцке. Уже тогда он имел чин полковника, командовал передовым полком. Потом его часть воевала с белофиннами и отличилась. Он был удостоен звания «генерал-майор» и назначен командиром 100-й стрелковой дивизии. Там, на Карельском перешейке, вновь встретились генералы Жуков и Руссиянов. И вот теперь новая встреча под Ельней в годину труднейших испытаний и потерь для нашего народа и страны.
— А я получил приказ Ставки наступать на Ельню, Иван Никитович, во что бы то ни стало и разгромить противостоящую группировку генерала Гудериана, — продолжая в упор глядеть на комдива 100-й орденоносной, категорично произнёс Жуков.
— Чтобы справиться с такой задачей, дивизию необходимо подкрепить людьми, обеспечить оружием и боеприпасами. В ротах осталось по пятнадцать-двадцать человек, на бойца приходится по обойме патронов, на орудие — по два снаряда, товарищ генерал армии.
Заслушав затем доклады и других командиров соединений, генерал армии Жуков кратко подвёл итоги совещания:
— Перед войсками Резервного фронта поставлена задача подготовиться и перейти в решительное контрнаступление с целью разгрома противника в районе Ельни. Нам приказано овладеть городом и ликвидировать Ельнинский выступ. Выполнить эту задачу предстоит в основном войскам 24-й армии. Но присутствующие здесь знают: враг хорошо, с использованием инженерных средств организовал оборону и намерен драться.
Ответив на вопросы командиров соединений и тут же отпустив их по местам, генерал армии Жуков ещё некоторое время оставался на командном пункте 24-й армии. Перед отъездом в штаб фронта член военного совета армии Иванов представил ему секретаря Ельнинского райкома партии Валуева. Познакомились. Командующий фронтом спросил:
— Как население района помогает Красной Армии драться с фашистами?
— Помогаем, Георгий Константинович, — с достоинством ответил Валуев. —Мобилизовано пять тысяч лошадей с повозками, шестьдесят тракторов и двести семьдесят автомашин. Фонд обороны усиленно пополняется продуктами питания и фуражом. Для борьбы с вражескими диверсантами создан особый истребительный отряд. Только в июле с помощью молодёжи из Москвы, Брянской и Калининской областей выкопано пятьдесят семь километров противотанковых рвов. Подготовлены три взлётно-посадочные площадки. Население района круглосуточно убирает хороший урожай зерновых.
— Но теперь перед нами стоит другая задача, — лицо Жукова снова стало серьёзным. — Вчера я был у товарища Сталина. Так вот, Ставка Верховного Главнокомандования обязала войска генерала Ракутина освободить Ельню от захватчиков.
— Какая помощь требуется от нас, Георгий Константинович?
— Большая. Прежде всего это касается разведки. Нас интересуют не только силы противника, но и дислокация его основных средств на Ельнинском выступе. Организуйте сбор этих сведений силами местных жителей. Вам по силам такая задача, Яков Петрович?
— К её выполнению мы приступим немедленно, Георгий Константинович, но у нас есть к вам большая просьба. По заданию обкома партии мы продолжаем формирование партизанского отряда и испытываем большую нужду в оружии и боеприпасах.
— А трофейное оружие партизан устроит?
— Конечно, устроит!
— Тогда поможем, Яков Петрович.
Ельнинская операция готовилась долго и в сложных условиях. Понимая, что войска Резервного фронта готовятся к наступлению, командир 20-го армейского корпуса генерал Матерна по приказу генерала Гудериана почти ежедневно атаковал наши позиции то на северном обводе выступа, то на южном. Особенно упорные схватки разгорелись на стыке 100-й и 103-й дивизий у деревни Ушаково. Чтобы сдержать нарастающий натиск врага, командир 103-й мотострелковой дивизии генерал-майор Биричев расформировал свой танковый полк, а оставшиеся без горючего машины приказал закопать в землю, превратив их в опорные огневые бронеточки. И успешно отстоял обороняемый участок.
Утром 8 августа перешла в наступление 107-я стрелковая дивизия полковника Миронова, только что прибывшая из Сибири. Дивизия смогла продвинуться вперёд лишь на семь-девять километров. Противник бросил против сибиряков танки и артиллерию. То и дело в воздухе появлялись штурмовики. На пути 107-й дивизии встал и полк «Фюрер» из отборной дивизии СС «Райх».
План ликвидации Ельнинского выступа, разработанный штабом Резервного фронта, был логичен и прост. Операция на окружение врага предусматривала одновременный встречный удар глубиной до десяти километров северной и южной группировок. Активные сковывающие действия по гребню осуществляли стрелковые дивизии: 19-я — генерал-майора Котельникова и 309-я — полковника Ильянцева. Решающая роль в операции отводилась северной ударной группировке в составе 100-й, 102-й и 107-й стрелковых дивизий, имеющей свыше четырёхсот орудий и миномётов. Здесь, на острие главного удара, как и обещал генерал-майору Руссиянову командующий фронтом Жуков, действовали две батареи «эрэсов».
Южная группировка в составе двух дивизий, 106-й механизированной полковника Первушина и 303-й стрелковой полковника Руднева, получила для усиления лишь сто орудий и миномётов. Она имела также одну батарею «эрэсов». При этом 100-я, 106-я и 107-я дивизии, замкнув кольцо окружения, образовывали внутренний фронт, а 102-я и 303-я дивизии — внешний.
Однако на пути реализации чётко разработанного плана имелись и немалые трудности. Фактически у 24-й армии было полуторное превосходство в артиллерии и миномётах, но она сильно уступала противнику в людях, танках и авиаподдержке. Командующий фронтом Жуков точно рассчитал начало контрудара. Было учтено, что основные силы 2-й танковой группы, наступающие на юго-восток, всецело поглощены борьбой против войск Центрального и Брянского фронтов. Поэтому даже в момент кризиса под Ельней генерал Гудериан никак не сможет усилить 4-ю армию фельдмаршала фон Клюге на Ельнинском выступе.
На рассвете 30 августа артиллерийская канонада свыше восьмисот орудий и трёх батарей «эрэсов» разорвала плотный утренний туман над перелесками вокруг Ельни. Взлетели в воздух перекрытия дотов, наблюдательных и командных пунктов, проволочные заграждения. Оглушённые огненным смерчем, заметались в панике немецкие солдаты. Когда артиллерийский вал переместился в глубину вражеской обороны, поднялась в атаку наша пехота. Ожили уцелевшие пулемётные точки противника. Их сразу же накрывали гранатомётчики. Отчаянно сражались с врагом политбойцы Московского и Ленинградского коммунистических батальонов, смоленские «окруженцы». В первой шеренге рядом с ними во весь рост шёл в атаку бесстрашный комдив 100-й орденоносной стрелковой дивизии генерал-майор Руссиянов.
Кольцо окружения, в котором вот-вот должен был оказаться армейский корпус генерала Матерны, другие соединения 4-й армии и 2-й танковой группы, начало постепенно сужаться. Фельдмаршал фон Клюге обратился за помощью к командующему группой армий «Центр». Но помощь не приходила — у фельдмаршала фон Бока отсутствовали резервы.
Генерал армии Жуков лично руководил развернувшимся сражением. К исходу третьих суток операции, когда северной и южной группировкам удалось преодолеть лишь четверть намеченного пути, командующий Резервным фронтом доложил в Ставку, что дела на Ельнинском выступе развиваются неплохо.
К исходу дня 5 сентября, когда острия фланговых группировок сблизились до шести-семи километров, противник под напором 19-й и 309-й стрелковых дивизий начал поспешный отход во избежание полного окружения. Первыми на улицы Ельни ворвались части той самой 19-й стрелковой дивизии генерал-майора Котельникова, которые оставили город в середине июля. Над Ельней снова взвился красный флаг.
Исторически Смоленское сражение ограничено рамками 10 июля – 10 сентября. Основанием для такой периодизации послужил переход войск группы армий «Центр» фельдмаршала фон Бока к обороне на Московском направлении. Началась спешная перегруппировка сил с других участков фронта с целью подготовки решающей операции «Тайфун» – операции по захвату Москвы. Но сам переход к обороне получился весьма условным.
Продолжалась наступательная операция войск Брянского фронта на Рославльском и Новозыбковском направлениях, начатая 30 августа. Цель операции состояла в том, чтобы ликвидировать разрыв между 13-й армией генерал-майора Городнянского и 21-й армией генерал-лейтенанта Кузнецова. Достигнуть этой цели не удалось. Контрудар 2-й танковой группы генерала Гудериана на Бахмач и Ромны 9 сентября увеличил этот разрыв до шестидесяти километров.
Утром 12 сентября командующий Брянским фронтом генерал-лейтенант Ерёменко получил директиву Ставки: «Самым срочным и решительным образом покончить с группировкой противника в районе Шостка – Глухов – Путивль – Конотоп и соединиться с войсками Юго-Западного фронта, для чего разрешается приостановить наступление на Рославльском направлении. Операцию начать 14 сентября. Желательно закончить эту операцию и полностью ликвидировать разрыв между Брянским и Юго-Западным фронтами не позднее 18 сентября».
Но события фактически развивались уже по иному, не зависящему от наших действий сценарию. Ни Брянскому, ни Юго-Западному фронтам не удалось осуществить намеченные Ставкой мероприятия. Враг значительно опережал все контршаги советского командования. Поэтому Брянский фронт не получил обещанного усиления, а Юго-Западный не смог провести намеченный на 15 сентября маршалом Тимошенко контрудар против 2-й танковой группы генерала Гудериана. В это же время 1-я танковая группа генерала фон Клейста беспрепятственно продвигалась в избранном направлении на Лохвицу.
Отработанный порядок ежедневных итоговых докладов за день начальника Генштаба о развитии ситуации на всех фронтах не позволял упускать из вида даже несущественные моменты. 16 сентября Верховный переговорил с командующими 22-й и 29-й армиями генералами Юшкевичем и Масленниковым, предупредил их о нарастающей опасности. Самое благоприятное впечатление на Сталина произвёл доклад нового командующего 16-й армией генерал-майора Рокоссовского. Он сообщил, что по опыту июльских и августовских боёв на Ярцевском рубеже хорошо понимает значение автострады Минск – Москва, для прорыва по которой противник наверняка бросит отборные силы. Эти обстоятельства учтены командующим армейской артиллерией генералом Казаковым. А вот для прикрытия стыков с 19-й и 20-й армиями артиллерии действительно не хватает. Генерал-майор Рокоссовский попросил Верховного выделить его армии дополнительно хотя бы один дивизион «эрэсов». Сталин пообещал выполнить эту просьбу командарма 16-й.
Пополудни 27 сентября все армейские штабы Западного направления получили директиву Ставки, которая обязывала военные советы Западного, Резервного и Брянского фронтов мобилизовать все наличные ресурсы для инженерного оборудования местности. На основании этой же директивы предпринимались энергичные меры по эшелонированию обороны на Московском направлении. Основу её составляли Вяземская и Можайская линии. На подступах к Волоколамску, Можайску, Малоярославцу и Калуге срочно оборудовались полевые укреплённые районы. Но завершить это масштабное строительство до начала операции «Тайфун» нашим войскам не удалось.
За три с небольшим недели командованию вермахта удалось сколотить мощную ударную группировку, которые насчитывали 75 дивизий, в том числе 14 танковых и 8 моторизованных, что составляло почти 40 процентов пехотных и 64 процента танковых и моторизованных дивизий, действующих на Восточном фронте. Эту наземную армаду поддерживал 2-й воздушный флот. Всего в группе армий «Центр» насчитывалось 1,8 млн. солдат и офицеров, 1700 танков, 1400 самолётов, свыше 14 тысяч орудий и миномётов. Наши Западный, Резервный и Брянский фронты имели 1250 тысяч человек, 990 танков, 680 самолётов, 7600 орудий и миномётов.
Совершенно очевидно, что эта грандиозная перегруппировка сил всецело вписывалась в рамки Смоленского сражения, поскольку производилась в форме неизбежного восполнения потерь группы армий «Центр», действующей на Московском направлении. Лишь переход в наступление 30 сентября 2-й танковой группы генерала Гудериана из района Шостки – Глухова на Мценск – Тулу – Москву качественно изменил цели и задачи противоборствующих войск.
Подобная корректировка позволяет ещё рельефнее высветить значение «Смоленской Одиссеи», предопределившей крах «Блицкрига» и неизбежный переход к длительной манёвренной борьбе на истощение. Не будь почти трёхмесячной задержки на Ярцевском рубеже, на реке Вопь, и изнурительного сражения в районе Ельни, защитникам Москвы пришлось бы во сто крат тяжелее.
