70-летие рождения Гвардии. Не сдавались, умирали, но победили!
Мы стоим у кромки Ушаковского поля с Василием Егоровичем Войтенковым – свидетелем того величайшего исторического события. Вдруг накатывает необычайное волнение, захлёстывает и не даёт выговорить ни слова. Некоторое время молчим, склонив головы. Каждый думает о своём. В наступившей тишине вдруг чудится шум того далёкого боя, лязг железа, разрывы мин, автоматные очереди. Кажется, что сейчас вон из-за того пригорка встанут во весть рост когда-то погибшие здесь русские солдаты, и понесётся раскатами громкое: «Ура! За Родину!» Смотрим друг на друга – на глазах слёзы. Складывается ощущение прикосновения к чему-то вечному, бессмертному, чем неосязаемо наполнен воздух. Недаром Ушаковское поле считается святым местом! Сама атмосфера пропитана здесь непобедимым духом русского народа.«А ведь после войны здесь кипела жизнь, колосились нивы. В деревнях не было ещё электричества, но люди были счастливыми и весёлыми», – вспоминает Василий Егорович, глядя на открывшуюся картину. Вокруг лишь запустение да непроходимая густая трава. «Вон как бушует на солдатской крови!» – говорит старик. Василий Егорович вспоминает, что когда началась артподготовка к сражению, перепуганные домашние животные бросились бежать и попали как раз под перекрёстный огонь. Их предсмертные душераздирающие крики ознаменовали собой начало страшного сражения на Ушаковском поле.
Основной удар советских войск был из-под деревни Никифорово через Митино на Нежоду. На глазах спрятавшихся в укрытиях местных жителей, в числе которых был Войтенков, деревня Ушаково переходила из рук в руки восемь раз.
«Страшно было, прямо кошмар!» – говорит В.Е. Войтенков. Мирные жители метались из стороны в сторону. Стреляют в одной стороне – все бегут оттуда. Началась стрельба там – все побежали обратно. Но невозможно было найти хоть чуточку безопасный уголок на всём этом пространстве. Бой с новой силой разгорался то там, то тут.
В редкие минуты, когда солнечные лучи пробивались сквозь завесу дыма и пыли, ничего невозможно было рассмотреть, кроме кусков расплавленного железа, окрашенного кровью погибших. «70 лет прошло с той поры, но этого нельзя забыть!» – горько вздыхает Василий Егорович.
Не хватало вооружения. Кончались патроны, и солдаты яростно бросались на врага, принуждая его к ближнему бою. Василий был свидетелем того, как здоровенный фриц, прижимая автомат, убегал от яростно бросившегося на него красноармейца, в руках которого был только штык-нож. Довелось ему видеть и солдата, в исступлении перебросившего штыком врага через себя. После боя он сидел на краю окопа, мёртвой хваткой сжимая приклад винтовки, а побелевшие пальцы от перенапряжения не могли разжаться и выпустить её из рук.
Василий Егорович вспоминает, что когда наши войска пошли в наступление на Нежоду, чтобы отсечь немцев, жителям было приказано покинуть линию фронта. Побежали прятаться в овраг. Ещё немного – и попали бы под огонь немецкого пулемётчика. Всех спас раненый русский солдат. Закрыв руками рваную рану на животе, он руководил отходом женщин. Теряя сознание, раненый начал падать, женщины бросились к нему, перевязали как смогли. В это время фашист открыл по ним стрельбу. Некоторые были ранены, погиб грудной ребёнок, но благодаря этому мужественному человеку многим удалось спастись.
Вспоминается ему и другое событие, до глубины души потрясшее очевидцев. На окраину деревни Фенино вышла группа русских солдат. Они тащили за собой пушку. Поставили её на прямую наводку и начали стрелять по большаку. Сделали пару выстрелов, снаряды закончились. Но одну из немецких машин им всё же удалось подбить. Фашисты хотели взять их в плен. Солдаты стали уходить. Забежали в овин и закрылись там. Чтобы выкурить их оттуда, фашисты подожгли сарай. Герои запели «Интернационал», и ни один не вышел наружу. Плену они предпочли мученическую смерть – сгорели заживо. Всё это происходило в каких-то ста метрах от сарая, где ютилась семья Василия Егоровича.
Столько лет прошло, а перед глазами коренного ельнинца до сих пор стоит страшная картина: Ушаковское поле, устеленное телами погибших советских солдат.
Наших погибших хоронили после боёв наспех. Все траншеи были просто забиты телами. Некоторых присыпали на месте, других свозили на братское кладбище в «Лощину смерти». Можно смело сказать, что Ушаковское поле стало братской могилой не одной тысячи солдат, большинство из которых так и остались безымянными.
К огромному сожалению, участников того великого сражения уже почти не осталось. Василий Егорович Войтенков – один из немногих свидетелей. Можно сказать без преувеличения, что его устами говорит сама история. Он – очевидец рождения советской гвардии. И кто же, если не он, расскажет молодому поколению, в каких неимоверных муках происходило это рождение.
«Со словом «гвардия» в нашем народе всегда связывалось всё мужественное, смелое, боевое. Гвардейцы – это люди, беспредельно преданные Родине, своему народу, безупречно владеющие оружием. Вот такими они и были, гвардейцы-фронтовики!» – взволнованно произнёс ветеран, стоя с непокрытой головой у памятника погибшим на Ушаковском поле.
Печально, что уже никто и никогда не сможет вспомнить поимённо тех, кто погиб на этом поле. Судьбы отдельных героев слились в единую судьбу русского солдата. Их мужеству, силе воли, желанию защищать свою страну, свой народ нет равных в истории человечества.
