Вдохновение – это работа

В преддверии нового учебного года мы поговорили с заместителем директора Детской художественной школы имени М.К. Тенишевой Татьяной ЕЛЕНЕВОЙ о детях, учёбе в образовательной организации и помощи через искусство.

– Татьяна Александровна, близится новый учебный год, и многие родители уже задумались, на какие секции и кружки отдать своих детей. Если говорить о художественной школе, в каком возрасте стоит отправлять сюда ребёнка?

– Есть такая фраза: «Если маленький ребёнок не рисует, то к психиатру нужно вести его родителей». Именно через рисунок ребёнок переживает все свои эмоции, впечатления от мира, с которым сталкивается. Поэтому если ребёнок рисует – слава богу, пускай рисует. Например, бывает, что в подростковом возрасте человек выплёскивал эмоции на бумаге, а потом у него такой потребности просто нет – всё, он адаптирован в обществе. Эта адаптация во взрослой среде для ребёнка очень важна. Нужно такое количество всяких взаимосвязей выстроить! Ребёнок всё это через рисунок переживает, переваривает, а художественная школа – это система, и учащийся довольно быстро может понять, надо ему это или не надо.

Художественная школа хороша тем, что когда к нам маленького ребёнка приводят на подготовку, мы с ним много говорим, много ему рассказываем. Рисование на разные темы позволяет чуть ли не всю эволюцию с детьми пройти, всю историю развития общества через рисунок. Мы говорим и про Древнюю Грецию, и про эпоху палеолита, и про эпоху Возрождения, и всё это будет в ненавязчивой форме. Но нельзя, конечно, сказать «между делом», потому что этому-то делу и будет посвящена работа. И такому большому количеству знаний и по истории, и по биологии, да любому знанию, какого мы ни коснёмся, художественная школа уделяет очень много времени.

Стадия рентгена

– А если ребёнок совсем не умеет рисовать, не понимает соотношение пропорций, строение тел, он всё равно может прийти учиться к вам?

– В нашей художественной школе работает подготовительное отделение, где как раз можно подготовиться к основной школе. Мы начинаем говорить с детьми о геометрических телах, о том, как на двухмерном листе передать трёхмерное пространство. Говорим про законы цветоведения, световоздушную перспективу… Или, например, просто перспективу: как изобразить стол на рисунке? Очень забавно наблюдать за детскими работами. Ты видишь, как он проходит все возрастные стадии, и как это всё мило и трогательно. Вот ту же самую рентгеновскую стадию рисунка, когда дети сквозь борт лодки рисуют все ноги человечков, которые там сидят, или сквозь лошадку. Ребёнок же знает, что у человека две ноги, значит, и нарисовано должно быть две ноги – неважно, что там лошадь закрывает. Или совмещение точек зрения в композиции – такое вот абсолютно детское мировоззрение, когда ребёнок летает над миром, его рисуя.

Надо заранее чётко понимать, что система обучения в художественной школе подразумевает всё-таки занятия не по вдохновению, а по системе Ивана Ивановича Шишкина: вдохновение – это работа. Есть у тебя настроение или нет у тебя настроения, ты должен работать. Творчество – это не только удовольствие, это большой труд, который зрителю и не виден.

У кошки четыре ноги

– И всё-таки какой оптимальный возраст для поступления в художественную школу?

– Если на подготовительные курсы – то с шести лет. До десяти лет ребёнок с нами сотрудничает. Именно сотрудничает, потому что обучение подразумевает работу двух сторон: ты работаешь с ребёнком – он работает с тобой. Он должен учиться анализировать свою работу, должен уметь сформулировать вопросы по поводу своей работы. Не просто «у меня что-то не получается», а конкретно понимать, что не получается, и обратиться к взрослому, чтобы тот помог. Не просто вопрос (хотя интересный, конечно, вопрос) «почему у кошки четыре ноги?». Это вопросы творческие: «как написать четыре ноги у кошки, чтобы они были не с одного боку?», «как должны быть освещены эти конечности?», «как сделать меховой эту кошку?». Вот технические вопросы и творческие проблемы, которые ставятся. И они формулируются юным автором. Поэтому именно сотрудничество должно быть на занятии. А потом уже, когда ребята достигают десяти-одиннадцати лет, они готовы перейти в основную школу. Сейчас в основной школе у нас только предпрофессиональные программы, нет общеразвивающих. Эти программы рассчитаны на тех детей, которые придут к нам определяться со своей будущей профессией. Ребёнок должен понимать, что это работа. Да, она творческая, но она работа.

– Какие предметы изучаются в художественной школе и как вообще обычному школьнику поступить в художественную школу? Нельзя же просто принести документы и сказать: «Здравствуйте, теперь я у вас учусь»...

– В нашей художественной школе два отделения – «Живопись» и «Дизайн». После приёма документов школьников ждут два вступительных испытания – рисование с натуры и композиция. В среднем каждый год мы набираем от 100 до 150 человек. В «живописной» программе мы постарались сохранить тот перечень предметов, который существовал ранее, в старой системе художественных школ Советского Союза: есть и станковая композиция, и скульптура. А у дизайнеров вместо композиции – основы дизайн-проектирования (предмет, который близок к началу графического дизайна). С третьего класса у них есть компьютерная графика.

– Большой ли конкурс?

– Мы стараемся взять всех. У нас формируются отдельные классы для уже подготовленных ребят, которые окончили подготовительное отделение. И отдельно формируются классы для ребят, которые раньше не обучались художественному творчеству. Первой группе просто не нужно объяснять некоторые вещи. Это то же самое, что читающего ребёнка обучать заново буквам – смысла нет. Занятия в художественной школе проводятся четыре дня в неделю. Мы стараемся не занимать субботы, хотя сейчас раз в месяц у нас есть дополнительные занятия.

– Нужно ли, чтобы ребёнок изначально имел какой-то творческий потенциал? Или всё-таки достаточно желания, а потом оно всё наберётся?

– Вспоминаем Репина: «Талант – это один процент способностей и девяносто девять – труда». Можно быть способным, но при этом не прилагать никаких усилий, и одноклассники с меньшими способностями, но более трудолюбивые, тебя к концу второго класса обгонят. У нас много таких способных детей из-за лени в итоге отстают. Хорошо, если кто-то спохватывается, начинает прислушиваться, начинает работать. И обидно, когда дети, получив на каком-то конкурсе диплом, начинают страдать звёздной болезнью. Они многое теряют и упускают. У нас такой критический возраст у детей на втором-третьем году обучения, когда дети начинают бросать, когда говорят «это не моё, я ухожу». Почему сложно именно в этих классах? Потому что ещё не хватает навыков, чтобы что-то сделать руками. Голова уже представляет, как ты хочешь, как ты это видишь, а рук ещё нет, которые могут это сделать. Я своим детям говорю: «Чтобы у тебя что-то начало получаться, от попы должна отвалиться сто и одна мозоль». Потому что навыки очень долго вырабатываются. В музыкальной школе тоже очень тяжело учиться, я не спорю, но у нас ребёнок одновременно и исполнитель, и композитор. На одной и той же работе он впервые создаёт произведение, которого нет в мире. И он на нём же учится, исправляет на нём ошибки, нарабатывает какие-то навыки. Это очень сложно. Если ребёнок к вам приходит трудолюбивый и в навыках постоянно растёт-растёт-растёт, то он этот кризис – «голова хочет, а руки не могут» – легко преодолевает. Хотя очень интересно за детьми наблюдать, когда они идут скачками: сначала мощно вперёд, потом ровненько, то есть у него идёт накопление навыков. Невозможно объяснить, как ты делаешь некоторые вещи, пока ты сам их не сделал и не понял как – «вот оно, получилось», и твои руки поняли, и мозг это понял на уровне интуиции. Ну не говорит наше правое полушарие, безмолвно оно, не может рассказать, как мы что-то делаем. Это нужно именно почувствовать.

Все дети – классные

– В течение долгого времени вы сотрудничаете с областным Фондом мира, Национальным конгрессом Смоленской области… Сотрудничество с общественными организациями полезно?

– Полезно, потому что это даёт лишнюю возможность где-то показать работу своих детей, а для детей это тоже дополнительный стимул: нужно что-то сделать, постараться, чтобы показали. И мы говорим: ты должен работать не так, как у Карлсона, когда охватывает одно вдохновение. Если мы возьмём всю историю мирового искусства, это работы, созданные на заказ. Хочешь не хочешь, а работу нужно сделать качественно, чтобы тебя в следующий раз опять пригласили. Поэтому ты должен уметь создавать композицию, пользоваться композиционными законами, должен уметь собирать материал. Ты должен уметь находить какие-то такие ноты, которые тронут струны твоей души и, соответственно, потом заиграют в душе зрителей.

– Многие ли из ваших выпускников идут на художественно-графическое отделение? Для каких специальностей вообще нужно рисование?

– Так как у нас дети заканчивают школу в восьмом – десятом классе, мы узнаём об их поступлении в вуз с большим опозданием. Многие поступают на худграф в Москву, Петербург, Ярославль, Нижний Новгород. Раньше многие хотели стать дизайнерами, потом архитекторами, сейчас – аниматорами. Художественная школа очень сильно развивает детей. Это очень большой информационный пласт, который в ненавязчивой форме вкладывается в голову ребёнку.

Академический рисунок и академическая живопись – когда раньше возрастной нормы идёт стимуляция развития отдела мозга, который отвечает за анализ. Живопись цветом развивает клетки мозга, которые отвечают за восприятие. Аналитическое мышление потом пригодится ребёнку в технических вузах, а цветовосприятие может помочь при работе, например, хирургом, скульптура – стоматологом.

– Есть ли выпускники школы, которыми вы особенно гордитесь?

– Все наши дети классные. Школе в 2023 году будет шестьдесят лет. У нас много выпускников, которые стали членами Союза художников, членами Союза дизайнеров. А лично я всеми своими детьми горжусь, вне зависимости от того, пошли они по нашему профилю или не пошли. Для меня все классы особенные. Наши дети все разные, но все чудесные и замечательные люди.

Хороший урок

– Я знаю, что вы являетесь организатором нескольких благотворительных акций в Смоленске. Как искусство помогает помогать?

– Перефразируя Александра Сергеевича Пушкина – «Не продаётся вдохновенье, но можно живопись продать». В конце прошлого года мы провели первый благотворительный аукцион для помощи нашей выпускнице Даше Козловой, которая срочно нуждалась в дорогостоящем лечении. Девушке двадцать лет, и неё страшный диагноз: острый лимфобластный лейкоз. Для приобретения жизненно важных лекарств необходимо было в короткие сроки собрать почти семь миллионов рублей. Даша шесть лет назад окончила нашу художественную школу, но мы все очень хорошо помним этого ребёнка. Она была такая светлая, позитивная, активно участвовала в конкурсной, выставочной деятельности. С техническим складом ума, но очень творческая. Когда моя коллега Майя Вячеславовна пришла ко мне в кабинет и показала видео с Дашей, где девочка по лысенькой головке валиком катает, я просто в голос заплакала и сказала: «Майя, давай сделаем аукцион!» Мы кинули клич по преподавателям, и они принесли работы буквально за сутки! Как не помочь такому ребёнку? Как вообще не помочь любому ребёнку? Я позвонила Юлии Николаевне Гришечкиной – директору Культурно-выставочного центра имени Тенишевых, и нам сразу выделили сектор.

– Когда начался аукцион и как много работ было представлено на аукционе?

– Шестнадцатого декабря мы разместили информацию, а семнадцатого начали аукцион. Изначально было выставлено 140 работ. Когда одни работы покупались, художники приносили новые. Мы прекрасно понимали, что люди, которые будут покупать работы, это люди нашего круга достатка, поэтому большие цены мы не назначали. Однако в первые же два дня мы на аукционе заработали шестьдесят тысяч рублей! Изначально на счету у Даши было 650 тысяч. Мы постоянно следили за пополнением счёта на сайте Фонда борьбы с лейкемией.

– Именно благодаря аукциону удалось собрать всю сумму?

– Этот аукцион сыграл свою роль, но на самом деле незначительную. Мы обратились к жителям Смоленска, Смоленской области, ко всем нашим друзьям на просторах России с просьбой помочь. Я уверена, что деньги удалось собрать именно потому, что информация о беде Даши и об аукционе широко расходилась на сайтах городской администрации, учреждений культуры, общественных организаций и СМИ. С миру по нитке! Кто-то мог перечислить полмиллиона, кто-то сорок рублей. Ребёнок чипсы не купил, а отправил на доброе дело – человек растёт! Я понимаю, что печальных случаев много, и мне очень жалко родителей, которые оказываются один на один с такой бедой. И я хочу выразить признательность Культурно-выставочному центру за то, что нам выделили площадку, за то, что сотрудники помогли организовать нам продажу и сбор средств. Я благодарна газетам, телевидению, Национальному конгрессу, Фонду мира, горсовету – всем добрым людям! Маленьким, взрослым, всем, кто откликнулся и помог нам различными суммами. Здесь важен именно вклад души. У меня впервые в жизни был опыт организации сбора средств, и я поняла, что нельзя наших детей оставлять в среде равнодушных людей. Надо поддерживать всех, кто стремится делать какое-то добро, пускай оно и маленькое.

– Чем для вас стал этот аукцион?

– Для меня это хороший урок. Я поняла, что чем больше я обращаюсь к людям, тем больше нахожу добрых людей, готовых отозваться и прийти на помощь. Неважно, с какой суммой – у кого сколько есть. Конечно, люди реагировали по-разному, и некоторые люди писали очень негативные комментарии, но я научилась не обращать внимания на это. Эти комментарии отнимают энергию, которую ты можешь отправить на нужное дело. Я поняла, что нужно всех, с кем я работаю, предупреждать о том, что может быть сброшена ложная информация. Но благодаря неравнодушным людям у Даши будет большой шанс наладить жизнь. Она может получить образование, и я надеюсь, что она станет хорошим специалистом в нанотехнологиях.

Фото: предоставлено Татьяной ЕЛЕНЕВОЙ

Мария ЛЕДОВСКАЯ