Слишком короток век

Родился Пётр Шумейко в Ленинграде. Окончил музыкальное училище при Ленинградской консерватории, Московское высшее театральное училище им. Б.В. Щукина и Высшие театрально-режиссёрские курсы. Режиссёрскую деятельность начал в Читинском драматическом театре (ныне Забайкальский краевой драматический театр). С 1986 по 1991 год был главным режиссёром Молодёжного театра в городе Советске Калининградской области.

Летом 1991 года Пётр Шумейко был назначен на должность главного режиссёра Смоленского драматического театра. По иронии судьбы вместе с директором Юрием Бабиным они прибыли в Смоленск через три дня после печально знаменитого августовского путча 1991 года. В театре не было ни души. Причём отнюдь не из-за политических событий. Всё было значительно сложнее. Дело в том, что в конце театрального сезона 1990–1991 годов Смоленский облисполком принял решение о закрытии областного драматического театра и открытии на его базе нового. И все сотрудники театра просто-напросто были уволены. Революция в театре стала логическим продолжением революции в стране, или наоборот.

Новому главному предстояло не только разработать и обосновать эстетическую платформу создаваемого театра, который стал называться «Смоленский государственный экспериментальный театр драмы», но и сформировать новый коллектив.

И хотя начинать надо было, что называется, с чистого листа, уже через два месяца труппа была в основном сформирована. Часть её составили оставшиеся в Смоленске артисты, которые, как и работники технических служб и цехов, в связи с обрушившимися на театр преобразованиями пребывали в полной растерянности. Благодаря счастливому стечению обстоятельств в театре появилась талантливая, одержимая творчеством молодёжь – курс выпускников Свердловского (ныне – Екатеринбургского) театрального института. Ребята ехали в Рижский ТЮЗ, куда их пригласил главный режиссёр этого театра Адольф Шапиро. Однако пока они добирались до латвийской столицы, русскую часть труппы в Рижском ТЮЗе успели расформировать… и екатеринбуржцы оказались в Смоленске – между домом и местом назначения. Оказались не совсем случайно. Со Смоленском у них (тогда ещё свердловчан) были связаны приятные воспоминания: их курс годом ранее стал победителем фестиваля спектаклей театральных вузов «Авансцена», который с 1988 по 1990 год проходил в Смоленском драматическом театре.

Уже в конце 1991 года молодые артисты показали свой первый спектакль – самостоятельную работу – решённую в авангардном стиле комедию М. де Гельдероде «Проделка Великого Мертвиарха» в постановке творческого лидера курса Константина Денискина, ныне актёра Центрального академического театра Российской Армии, заслуженного артиста Российской Федерации. Хотя в репертуаре «Проделка» продержалась недолго, впечатление на публику, в особенности на молодую её часть, она произвела большое. В дальнейшем самостоятельные актёрские работы стали обязательной частью проводимого в театре эксперимента.

Шумейко начал строить в Смоленске музыкально-драматический театр, справедливо полагая, что в провинции театру надлежит ориентироваться на разнообразие жанров и форм. А уж музыкальным на родине Глинки театр просто обязан быть. Актёры стали всерьёз заниматься вокалом, в штат были включены артисты балетной группы и музыканты-инструменталисты.

Весной 1993 года Шумейко выпустил оперу «Капитанская дочка» на музыку петербургского композитора Валерия Бровко, написанную по мотивам одноимённой повести А.С. Пушкина (либретто Татьяны Калининой). В спектакле речь шла о таких вневременных понятиях, как достоинство, честь, долг. А также о том, что такое русский бунт в пушкинском понимании… Музыкальная форма дала возможность более поэтично, более задушевно поразмышлять о тех событиях и о молодом человеке, который в круговерти бунта научился отличать истинные ценности от мнимых. Премьера оперы состоялась в конце сезона 1992–1993 годов. А в следующем сезоне спектакль обрёл новую жизнь после того, как на роль Гринёва попробовался приехавший в Смоленск к родителям Дмитрий Шумейко, обладатель прекрасного баритона, лауреат конкурса «Романсиада». Роль Маши исполнила Ирина Голованова – в настоящее время ведущая актриса смоленского театра, заслуженная артистка России. Фонограмма была записана силами Смоленского камерного оркестра под управлением Давида Русишвили, эстрадных музыкантов, хора. Уже летом 1993 года спектакль принял участие в фестивале «Русская классика» в Калуге, а на следующий год был приглашён на Пушкинский фестиваль в Псковский драматический театр.

Осенью 1993 года главный режиссёр поставил «Дядю Ваню» А.П. Чехова. На малой сцене. Художник-постановщик Юрий Попов (ныне заслуженный художник России) предложил интересное пространственное решение спектакля. Каждая деталь умело обыгрывалась актёрами и вносила свой штрих в создание аромата эпохи. Именно за сценографию спектакль в 1995 году был удостоен приза Московского международного фестиваля «Славянский венец».

Про Чехова часто пишут, что все его пьесы – о русской интеллигенции, а точнее, о её гибели. В спектакле смоленского театра этого не было. Скорее это был спектакль о поисках «утраченного времени»… Или о странностях любви… «Прошлого нет, оно глупо израсходовано на пустяки, а настоящее ужасно во всей своей нелепости. Вот вам моя жизнь и моя любовь: куда мне их девать, что мне с ними делать?» Наверное, многие из нас, зрителей, могли бы отнести слова чеховского героя к себе. Известно, что хорошие спектакли ставят вопросы, на которые, как на исповеди, отвечать себе должны мы сами. Жанр своего «Дяди Вани» Шумейко определил как трагифарс. «В пьесах Чехова, – отвечая на вопрос, о чём его спектакль, сказал Пётр Дмитриевич, – всегда искали идею. В то время как пьесы его глубоко психологичны. Вот в этом мы и пытаемся разобраться».

Мнения о спектакле разделились. Многие, конечно, не соглашались с режиссёрской трактовкой хрестоматийной пьесы. Корреспондент областной молодёжной газеты «Смена» Г. Кулагин после премьеры разразился разгромной статьёй под названием «Чужой дядя». Соперничество главных героев – Войницкого (арт. Николай Голованов) и доктора Астрова (арт. Сергей Лесных) из-за Елены Андреевны (арт. Ирина Голованова) – выглядело чуть ли не как пародия на гладиаторский поединок…

Особое место в творчестве Шумейко-режиссёра занимала современная отечественная пьеса. Весной 1992 и 1993 годов в Смоленске проходила лаборатория современной драматургии, её итогом в 1994 году стал фестиваль, в котором приняли участие театры Москвы, Петербурга, Новосибирска, Пензы и Смоленска.

Театральный сезон 1992–1993 годов был открыт спектаклем «Плач в пригоршню» по роману для театра Владимира Гуркина в постановке главного режиссёра. «Плач в пригоршню» оказался не ко времени. Зрители на него не ходили. Однако назвать его провалом тоже было бы неправильно. Это был добротно сделанный спектакль с очень хорошими актёрскими работами. Повезти бы его на гастроли в какую-нибудь богатую и благополучную западную страну – был бы успех. А смоленскому зрителю, растерянному, бедному, униженному «шоковой терапией» 1992 года, не хотелось вникать в перипетии судеб ютящихся в коммуналках героев, прошедших тюрьмы и лагеря. Да и вообще окружающая жизнь в 90-е годы менялась настолько быстро, что драматурги не успевали отражать в своих произведениях действительно серьёзные проблемы. «Злоба дня» моментально устаревала, пьесы казались да зачастую и на самом деле были поверхностными. Однако Шумейко продолжал обращаться к современной драматургии. Кроме пьесы Гуркина он поставил «Мы идём смотреть «Чапаева» Олега Данилова, «Шуты» Веры Трофимовой, «Курицу» Николая Коляды (спектакль назывался «Репетиция любви»).

Как-то я спросила Петра Дмитриевича, чем привлекательна для него современная драматургия, в частности пьеса Коляды. Он ответил, что, каким бы ни был сюжет, пьеса интересна ему исключительно в том случае, если она требует понимания запутанности человека в этом мире, и в «Курице» Коляды это есть. Каждый его герой, интуитивно осознавая собственную несостоятельность, пытается спастись: начать новую жизнь, уйти в любовь… В последней реплике Аллы – главной героини спектакля «Репетиция любви», которая произносит: «Кому мы нужны?» – прозвучали и вопрос, и ответ… Спектакль с его смешным и банальным сюжетом призывал задуматься о том, что каждая прожитая нами минута – это и есть жизнь, а не ожидание или репетиция…

В 1997 году Шумейко поставил комедию «Пока она умирала» по пьесе Надежды Птушкиной. Это был один из последних его спектаклей. В главных ролях были заняты народная артистка России Людмила Сичкарёва и заслуженные артисты России Людмила Лисюкова и Николай Коншин. Спектакль шёл на большой сцене более десяти лет…

Пётр Дмитриевич Шумейко обладал способностью собирать вокруг себя талантливых людей. Он старался создать самые благоприятные условия для раскрытия их возможностей. Во имя искусства и во имя того лучшего в мире Театра, который он всерьёз мечтал в Смоленске создать. Именно благодаря этой уникальной черте характера Шумейко в феврале 1994 года в театре появился молодой режиссёр Игорь Войтулевич. Сезон был в разгаре, Войтулевич не планировал задерживаться в Смоленске больше чем до конца сезона. Однако же проработал в Смоленске почти десять лет. Ему удалось осуществить здесь большую часть своих самых, казалось бы, неосуществимых и фантастических замыслов.

Сам Шумейко многого не успел. Так и не поставил «Горе от ума» А.С. Грибоедова, хотя даже было уже сделано распределение ролей. Поживи он подольше, обязательно была бы поставлена опера на сюжет из смоленской истории с участием артистов театра, солистов филармонии и обоих смоленских оркестров. Известны и другие его идеи, целью которых было объединение всех творческих сил Смоленщины. Но… слишком короток век.

Главное, наверное, что Шумейко удалось сделать в привычном к междоусобице смоленском театре, это коренное изменение морального климата в коллективе. 16 января 2009 года, когда исполнилось десять лет со дня его смерти, Николай Коншин, к сожалению также уже ушедший из жизни, вспоминал, что в своё время скептически отнёсся к совету главного режиссёра почаще друг другу улыбаться. «Но мы начали улыбаться, – сказал Николай Сергеевич, – и очень скоро обратили внимание на то, что действительно стали относиться друг к другу мягче, и многое, что не получалось, неожиданно стало получаться».

Театр – искусство сиюминутное. Человек приходит и видит на сцене нечто, происходящее в реальности, сегодня. И каждый спектакль, в общем-то, уникален и неповторим. Остаться от него может только лишь впечатление – воспоминание, которое словами трудно, если это вообще возможно, передать. Но театр – это и люди, отношения между ними, атмосфера. Это цветы, которые растут. Мне кажется, многое из того, что было создано Петром Шумейко в смоленском театре в этом смысле, сохранилось в душах людей, которые его знали.