Исчезающий рай

Окончание. Начало в № 30–32 от 27 июля, 3 и 10 августа 2022 года

Музей на родине «русского Моцарта», как называют композитора Глинку, – явление уникальное не только в наших губернских реалиях, но и в масштабах России. Да, наверное, и мира. Создавался он трудами и душевными стараниями не одного поколения музейных работников, краеведов, потомков композитора. История эта сама по себе, как и музей-усадьба, уникальна и достойна отдельного повествования.

С 1982 года Новоспасское стало полноценным музеем-усадьбой. О том, как возрождался родной дом композитора и как он, возрождённый, жил все прошедшие четыре десятилетия, об очень достойных людях, на которых держалась и пока продолжает держаться наша русская провинциальная культура, я подробно постарался рассказать в предыдущих частях этого очерка.

Сегодня – заключительная часть повествования о музее-усадьбе М.И. Глинки в Новоспасском.

Деньги в авоське, изумительные герани и птичья комната

Среди былей и легенд музея-усадьбы М.И. Глинки не могу не вспомнить несколько историй, рассказанных моими собеседниками.

Вот, например, как приобретались буквально по всей стране уникальные антикварные экспонаты для музея. Об этом мне поведали Н.Е. Волосенкова, работавшая тогда заместителем директора областного музея-заповедника по науке, и племянница первого заведующего музеем-усадьбой М.И. Глинки в Новоспасском А.И. Швайкина – Нина Павловна ЛАВРЕНКОВА (Игнатенкова).

Как только узнавали об интересующем музей предмете старины (а они обычно всплывали где-то на антикварных аукционах в Москве или Ленинграде), Александру Илларионовичу тут же выписывали командировку. Он шёл в бухгалтерию областного музея-заповедника, которая тогда размещалась на улице Ленина в Смоленске, и получал там сразу налом немалые деньги для покупки. Доставал из папки, с которой ходил, авоську и аккуратно складывал в неё пачки купюр. Деньги по тем временам были очень и очень немалые. Никто даже и не задумывался, что человека могут попросту ограбить! Но, к счастью, ни разу не случилось ни одного происшествия. Зато потом, после участия в аукционе и удачного приобретения очередного экспоната, приключений было хоть отбавляй: то в метро не пускали с большой старинной люстрой, то в поезде ругали за громоздкий багаж…

В эти поездки Швайкин часто брал с собой племянницу Нину. В роли «телохранителя». А затем, когда благополучно добирались назад до Новоспасского, уникальные предметы старины хранились в доме у родственников Александра Илларионовича, у той же племянницы Нины… под кроватью, так как сам музей ещё не был создан. А под кроватью место было более чем надёжное для хранения.

В этой истории, которая, кстати, отнюдь не легенда, безусловно, поражает и отвага Александра Илларионовича, отчаянно пускавшегося в поездки с немалыми суммами денег, и его кристальная честность, порядочность. Музей полностью доверял ему, а он самоотверженно оправдывал доверие музея.

Есть в музее в Новоспасском уникальная комната птиц. Их пение очень любил композитор, они были его источником вдохновения. Сегодня в ней обитают канарейки и амадин по имени Коля. А ещё в этой уникальной комнате аж с 2015 года живёт воробьиха Варвара, Хотя, говорят, в природе воробьи так долго не живут. Так что Варвара – почётный и уникальный старожил музея.

Комнату птиц смоленским музейщикам помогали создавать орнитологи из Москвы – оказывали содействие и с приобретением птах, и советами, как их кормить и содержать. Но связана с этой комнатой и трагическая история. Однажды студёной зимой в жарко натопленную комнату через форточку на пение сородичей залетела синица. Сердобольные бабушки – смотрительницы музея не стали её выгонять на холод, а запустили в вольер к своим питомцам. Приходят на следующий день, а в музее – гробовая тишина, птички не чирикают. Зашли в комнату и увидели жуткую картину: в вольере все птицы мёртвые, заклёваны синицей. Не учли они, что синица – это всё-таки хищница, и у неё в крови – чётко пометить свою территорию и никого на неё не пускать.

Тишина, кстати, в новоспасском музее М.И. Глинки – большая редкость. Практически постоянно фоном во время экскурсий здесь звучит музыка композитора. И это была задумка А.И. Швайкина, который сам её и осуществил. Как рассказала мне его племянница Нина Павловна, Александр Илларионович своими руками смонтировал систему тогда ещё плёночных магнитофонов, поставил в укромных местах музейных комнат усадьбы колонки и тумблеры для их включения, отобрал записи самых известных исполнителей музыки Глинки.

А ещё уникален музей в Новоспасском своими цветами. Они здесь везде, в каждой музейной комнате. Особенно восхитительны герани! Они создают настоящий домашний уют, любуясь ими, забываешь, что ты в музее. И это не просто традиция, а традиция из глубины веков. Цветы очень любил отец композитора Иван Николаевич Глинка. Он выписывал из столиц и даже из-за границы семена и луковицы самых разных растений, сам за ними ухаживал. А перед смертью просил всю комнату уставить цветами. В таком доме не может быть плохих цветов изначально, уверены сотрудники музея. И бережно сохраняют эту традицию семьи Глинок. Причём, как говорят, цветы здесь такие пышные потому, что их поливают не просто водой, а водой из Святого колодца на территории усадьбы. И, безусловно, прилагают к уходу за растениями душу и усердие. Посетители музея в ответ пишут благодарности – и просят корешки или отростки, которыми сотрудники музея с ними охотно делятся.

Рос на территории музея-усадьбы и куст сирени, посаженной народным артистом СССР Евгением Евгеньевичем Нестеренко. Но – не судьба, сирень эта погибла.

Место притяжения

Безусловно, рассказывая о музее в Новоспасском, нельзя не упомянуть и о том, что родовое гнездо М.И. Глинки стало местом притяжения для многих и многих людей, чьи имена прославили русскую музыкальную культуру.

У истоков музея стоял известный композитор, в те годы – руководитель Союза композитов СССР Тихон Николаевич Хренников. Помогал и деньгами, и своим авторитетом. Присутствовал Тихон Николаевич и на открытии музея-усадьбы.

Отдельная история – это отношения с Новоспасским великой русской оперной певицы Ирины Константиновны Архиповой. Вот что она пишет об этом в своей книге воспоминаний «Музыка жизни» (простите за большую цитату, но её нельзя не привести):

«В своей книге я не могу не рассказать о конкурсе вокалистов имени М.И. Глинки. Во-первых, потому, что это творческое соревнование молодых певцов играло и играет очень важную роль в музыкальной жизни страны: без всякого преувеличения конкурс стал отражением, даже больше – историей развития нашего вокального искусства на протяжении нескольких последних десятилетий. По сути дела, весь цвет нашего вокального искусства, почти все выдающиеся современные певцы, ставшие украшением отечественной, а потом и мировой сцены, прошли через конкурс имени Глинки, были открыты на нём и оценены по достоинству.

Вторая причина, объясняющая, почему мне хочется рассказать об этом конкурсе, в определённой мере личная: я связана с этим творческим соревнованием вот уже тридцать лет, являясь бессменным председателем жюри с 1968 года.

Начиная с X конкурса, состоявшегося осенью 1981 года в Минске, у нас появилась ещё одна традиция – после завершения соревнования лауреаты конкурса получали возможность выезжать, как бы для творческого отчёта, на родину М.И. Глинки, в Смоленск, с обязательным посещением Новоспасского, имения композитора, которое к тому времени было почти уже восстановлено, точнее сказать, возрождено к жизни после долгих лет разрухи.

Идею таких поощрительных поездок и выступлений на родине Глинки я предварительно оговорила с заместителем министра культуры В.Ф. Кухарским, к которому пришла, чтобы заручиться поддержкой (и не только моральной, так как на это требовались средства). В нашем разговоре я поделилась с ним своими соображениями на этот счёт: «Известна традиция, что после каждого конкурса имени Чайковского мы всегда ездим с лауреатами и членами жюри в Клин, в Дом-музей П.И. Чайковского. Почему бы не делать то же самое и для лауреатов конкурса имени Глинки? Ведь теперь имение композитора восстанавливается, уже готов главный дом, построили флигеля, даже конюшни восстановили – всё как было при жизни композитора. Побывать в Новоспасском для лауреатов конкурса, носящего имя Глинки, будет не просто интересно – это будет данью уважения к композитору, к его родным местам. Я уж не говорю о том, что и посещение самого Смоленска, где столько прекрасных памятников старины, будет иметь кроме познавательного ещё и воспитательное значение для молодых певцов. Ведь Смоленск всегда был своеобразным щитом для Москвы – и во времена наполеоновского нашествия, и совсем недавно, в годы Великой Отечественной войны…»

Выслушав меня, В.Ф. Кухарский сказал: «Вот неуёмная! А вообще-то это хорошая идея! Вот если бы вам удалось договориться о проведении концертов лауреатов с местной филармонией, то…»

Я, конечно, договорилась. В Смоленской областной филармонии не просто поддержали меня, но даже сказали, что они обеими руками голосуют за это, что согласны принять лауреатов, организовать их выступления и отвезти в имение своего знаменитого земляка.

Поскольку от Минска до Смоленска недалеко, то затраты на поездку лауреатов в тот раз были не очень большими. Мы выехали из Минска вечерним поездом и всего через четыре часа были уже в Смоленске. Так с октября 1981 года традиция посещения новыми лауреатами-«глинкинцами» родины великого русского композитора поддерживается до сих пор.

В ту первую нашу поездку в Смоленск я представила лауреатов конкурса публике, рассказала о самом соревновании, о значении конкурса для нашей музыкальной культуры. Делать это мне пришлось не только в Смоленске, но и в районном центре Ельне, расположенном в двух десятках километров от села Новоспасское. Наши гостеприимные хозяева хотели, чтобы мы выступили и в этом старинном городке, почти ровеснике Москвы…

Так после X конкурса мы стали каждые два года приезжать в Смоленск, в Новоспасское, хотя расстояния теперь увеличивались: следующие конкурсы проводились в Ереване, в Баку, в Риге… Помню, как перед выездом из Еревана, где в начале декабря было ещё тепло, мы столкнулись с проблемой одежды для лауреатов: в Москве и в Смоленске уже лежал снег, было холодно. Пришлось обзванивать всех родных и знакомых, чтобы «утеплить» приехавших в Москву. В Смоленск наши лауреаты уже поехали в собранных нами шапках, шубах…

Последним конкурсом, который могла принять столица союзной республики, был алма-атинский, в октябре 1991 года… Советского Союза не стало. Название конкурса «Всесоюзный» уже не соответствовало политическим реалиям. Но никакие государственные потрясения не могут остановить жизнь, не могут помешать рождению новых талантов. Несмотря на очень большие финансовые затруднения, очередной, XV конкурс вокалистов имени М.И. Глинки прошёл, и прошёл именно в Смоленске. Нам давно хотелось «осесть» здесь, на родине Глинки, чтобы это было постоянным местом проведения соревнования вокалистов, носящего его имя. Так ведь делают со многими международными конкурсами в мире: например, конкурс «Вердиевские голоса» проходит на родине Верди в Буссето, конкурс имени Марии Каллас – в Афинах, конкурс имени Франсиско Виньяса – в родном городе певца Барселоне… Но в Смоленске нет музыкального театра, нет консерватории, нет нотной библиотеки нужного уровня. Для того чтобы конкурс имени Глинки «поселился» в Смоленске, нужен и симфонический оркестр, поскольку каждый раз привозить с собой около сотни музыкантов оркестра очень дорого. Да и публика из-за отсутствия консерватории или института искусств не совсем подготовлена: ведь большую часть слушателей, приходящих на прослушивания, всегда составляет музыкальная интеллигенция – педагоги, студенты музыкальных вузов, концертмейстеры, для которых конкурс – это своего рода профессиональный семинар. Пришлось опять «кочевать»…

Конкурс теперь называется Международным конкурсом вокалистов имени М.И. Глинки. Как и после предыдущих конкурсов, новые лауреаты съездили в Смоленск, с предварительным посещением Москвы, где в Большом театре на их концерте я представила публике молодых талантливых певцов. Ситуация в стране сейчас не очень благоприятствует высокой культуре, и поэтому то, что нам удаётся сохранять традиции конкурса, не может не радовать. А земля наша не оскудела талантами…

За прошедшие годы, десятилетия многое изменилось в судьбах тех, кто так или иначе был связан с конкурсом имени Глинки. Некоторых из нас теперь разделяют границы. Государственные, но никоим образом не личностные».

Вместе с Ириной Константиновной и благодаря ей в Новоспасском в разные годы побывали многие звёзды российского и мирового уровня. Среди них – Дмитрий Хворостовский, Анна Нетребко и многие другие выдающиеся современные певцы.

Чисто человеческое и очень доброе отношение встречали они здесь. Маленькая деталь: в Новоспасском всегда для дорогих гостей накрывали стол после экскурсии по усадьбе. И, разумеется, на столе всегда была мочёная, прямо из погреба, брусника, коей славятся здешние места. Но Ирина Константиновна категорически запрещала своим подопечным к ней даже губами прикасаться: жутко холодная, можно застудить горло и испортить голосовые связки. Однако и опекаемые ею лауреаты конкурса, и сотрудники музея шли на всякие хитрости – и брусника не оставалась нераспробованной.

Сегодня, благодаря усилиям советника-эксперта департамента Смоленской области по культуре и глубокого исследователя жизни и творчества М.И. Глинки Надежды Владимировны Деверилиной, дружить с музеем в Новоспасском начинают студенты Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского и Российской академии музыки имени Гнесиных.

А из руководителей страны в Новоспасском был только М.С. Горбачёв с супругой, когда в июне 1984 года вручал Смоленску орден Ленина. В этот день шёл дождик. Экскурсию по парку чете Горбачёвых провёл Александр Илларионович Швайкин, а вот о доме им рассказывала Тамара Кузминична Королёва. Горбачёв, как рассказывают, держался скромно, был очень вежлив. Раиса Максимовна приехала явно подготовленной, задавала много вопросов. Когда Александра Илларионовича после этого визита спросили, почему он не стал вести экскурсию по дому, а отдал её жене, он отшутился: «Должен же и у женщины быть свой звёздный час!»

Музей – как исток любви к Родине

«Новоспасское для меня – как первая любовь до сих пор. Мне дороги все музеи, но я именно там стала понимать, что такое музей», – призналась мне бывший директор Смоленского государственного музея-заповедника Надежда Евстафиевна ВОЛОСЕНКОВА.

«Я много езжу по стране, участвую в различных музейных мероприятиях. И везде, где возникли музеи наших выдающихся предков, в районных городах или в сёлах, везде начинали создавать эти музеи учителя. В Тамбовской области, например, усадьба Рахманинова восстановлена местными учителями буквально из небытия. У нас в Пржевальском дом-музей Николая Михайловича начинали создавать учителя Гавриленковы, память о Твардовском в Починковском районе тоже помогали возрождать местные учителя, в Красном краеведческий музей создавала семья учителей Ерашовых, он сегодня носит их имя. И в Новоспасском у истоков музея тоже стояли учителя – семья Швайкиных. То есть куда ни кинь взгляд, везде возрождением исторической памяти народа занимаются учителя. Причём не просто учителя, а семьи учителей! И потом они, в конечном итоге, переходят на беззаветное служение музею, который создали», – говорит нынешний директор Смоленского государственного музея-заповедника Тамара Васильевна ОРЛОВА.

И ведь действительно, вообще практически всё отечественное краеведение держится на подвижниках. Многие из них – педагоги. Да и музейные работники служат (именно – служат!) истории родной страны и малой родины беззаветно, преданно и даже трепетно. Действительно, для всех этих замечательных и самоотверженных людей музейное дело, краеведение – это и образ жизни, и судьба. И, наверное, да – первая, самая главная в их жизни любовь.

«В последние годы становится всё более очевидным, что русская усадьба с поразительной полнотой воплотила национальную художественную культуру мира и систему ценностей. Усадебная культура с её связью с природой, традиционностью быта, устойчивыми семейными традициями, домашним творчеством и самодеятельным искусством превратилась в живую национальную традицию», – пишет доктор искусствоведения М.В. НАЩОКИНА.

Среднепоместные усадьбы русской провинции, к которым относится и усадьба М.И. Глинки, составляли большинство среди усадебных хозяйств России, были той питательной средой, которая взрастила многих замечательных представителей культурной, научной и военно-политической элиты страны.

Русская усадьба – это особый мир, необычайно интересный, сложный и многообразный. Мир со своим укладом и традициями. Каждая усадьба отражала вкусы, характеры, интересы своих хозяев. А если таковыми являлись тот же Глинка или Пушкин, Толстой или Некрасов, Чехов или Поленов, то понятно, какой огромный интерес представляет для нас, потомков, всё, что связано с их жизнью и творчеством. С их мировосприятием, которое в конечном итоге через их художественные произведения и формировало наш русский национальный характер.

Для нас, их потомков, русская усадьба – это один из архетипов, изначальных образов малой родины. А через неё мы научаемся любить и Родину большую – её историю и традиции, язык и музыку. Познаём и впитываем, как молоко матери, её культуру.

Об этом думал я, когда общался со многими людьми, кто в той или иной мере был причастен к воссозданию в Новоспасском мемориального музея-усадьбы основателя русской классической музыки Михаила Ивановича Глинки.

И вот ещё о чём хочется сказать. Мы десятилетия уже после распада СССР и создания новой России мечемся в поисках её идеологии, скреп, как сейчас модно выражаться, которые нас объединяли бы в единый и духовно сильный народ. Но вот они – и идеология, и скрепы! Ничего изобретать не надо. Надо просто искренне любить тот край, где родился, и тех людей, что прославили его. И по мере сил и возможностей – сохранять наследие твоих предков.

Туманное будущее

Я сознательно так подробно рассказывал об истории музея-усадьбы великого русского композитора Михаила Ивановича Глинки и о подвижниках, создававших этот музей и сохранявших историческую память, чтобы для непосвящённых стало очевидно: Новоспасское во всех смыслах уникально не только на российском, но и на мировом уровне! И мы, к сожалению, во многом даже не осознаём, каким сокровищем обладаем, ибо будущее музея-усадьбы композитора сегодня представляется более чем туманным.

Я уже кратко упомянул, что сегодня в Новоспасском постоянно проживают всего 13 жителей. Если верить «Википедии», в 2007 году здесь было 102 жителя. Новоспасское сельское поселение с мая 2017 года – упразднённое муниципальное образование в составе Ельнинского района Смоленской области России. Пока спасают ситуацию дачники. Но…

Но первый и главный вопрос – кадры. Кто будет работать в музее в Новоспасском через десять лет, ведь большинство его сотрудников уже сегодня люди весьма солидного возраста?

Кто и как будет содержать усадебный дом, парк, пруды, всё очень хлопотное музейное хозяйство? Ведь это единый комплекс, требующий каждодневного и тщательного, специального профессионального ухода. Не сочтите за эмоции, но сегодня в ноги надо поклониться тем немногим оставшимся здесь людям, кто пока тянет на себе весь этот воз! А что будет, когда и они уйдут? Ведь московских дачников, облюбовавших эти места, в музей на работу не примешь, даже временно, на летний сезон, – у музеев насчёт кадров свои очень строгие законы.

Транспортная доступность. Стыд и позор, но ведь из Смоленска до этой культурно-исторической жемчужины области сегодня можно добраться только на своём транспорте или организованной группой. В прежние времена легко было с утра сесть на пригородный поезд до Ельни, затем полчаса подождать автобуса до Новоспасского, а вечером по тому же маршруту вернуться. Автобус давно уже не ходит. И до музея нынче легче добраться жителям соседних регионов, нежели из Смоленска.

Инфраструктура. Когда создавался музей, в Новоспасском начали создавать и инфраструктуру под него – туристический центр, кафе и так далее. Но потом случился распад Советского Союза и все остальные пертурбации. И в результате имеем то, что имеем: вместо большого села – вымирающая деревня с десятком пожилых жителей. Как, впрочем, и во многих других местах Центральной России.

Да, многих этих и других проблем не было бы, если осуществилась бы мечта Тихона Николаевича Хренникова создать вместе с музеем на родине Глинки и Дом творчества композиторов. Но, сами понимаете, теперь это просто нереально.

Однако скажите, пожалуйста, почему в соседних с нами регионах, на той же Псковщине, например, когда Семён Степанович Гейченко начал создавать музей-заповедник в Михайловском, там была настоящая провинциальная глухомань, а нынче это просто клондайк для Псковской области, с развитой туристической инфраструктурой, а у нас – всё наоборот? Понимаю, что вопрос эмоционально-риторический, но всё же. Ведь не музейные работники в том виноваты, согласитесь! И надо что-то срочно решать и, главное, делать, чтобы в перспективе Смоленщине не потерять Новоспасское. При этом для понимающих в музейном деле людей совершенно очевидно, что отдавать дом-музей Глинки под федеральные структуры, как то случилось с Хмелитой или Смоленской крепостью, ни в коем случае нельзя. Но это – тема для отдельного и непростого разговора. Здесь пока могу дать только такую информацию для размышлений: главный федеральный музыкальный музей в Москве, прежде носивший имя нашего знаменитого земляка, – Всероссийское музейное объединение музыкальной культуры имени М.И. Глинки с февраля 2018 года от имени Глинки отказался и называется «Российский национальный музей музыки», без упоминания основоположника русской классической музыки. И сделали так, по словам его генерального директора, для того, мол, «чтобы не возникало путаницы».

Словом, из всего моего предыдущего рассказа, надеюсь, стало очевидно, что только музейные работники, только областной государственный музей-заповедник с сохранением Новоспасского не справится. Чтобы сохранить музей-усадьбу М.И. Глинки как жемчужину Смоленщины, необходима помощь и забота всей области. И, повторюсь, решать эту проблему надо было уже даже, как говорится, не вчера.

Фото: smolensk-museum.ru и из личного архива Н.П. Лавренковой (Игнатенковой)

Игорь Красновский