Президент "Золотого Феникса" Всеволод Шиловский о кино, прокате и зрителях
В последний день лета в редакции «СГ» побывал человек, благодаря которому уже четвёртый год подряд в нашем городе проводится кинофестиваль «Золотой Феникс».Справка «СГ»
Всеволод Николаевич ШИЛОВСКИЙ, народный артист России, режиссёр, советский и российский актёр театра и кино. Родился 3 июня 1938 года в Москве. Окончил Школу-студию МХАТ, впоследствии, работая там, поставил спектакли «На всякого мудреца довольно простоты», «Сладкоголосая птица юности», «Свои люди, сочтёмся», «Мятеж», «Волоколамское шоссе», «Моя профессия – сеньор из общества», «Тихо репетируем Толстого».
С 1961 по 1987 годы совмещал активную съёмочную деятельность с работой во МХАТе. Снял несколько картин, среди которых сериал «День за днём» (1971), кинокартины «Миллион в брачной корзине» (1986), «Аферисты» (1990), «Линия смерти» (1991), «Кодекс бесчестия» (1993) и другие.
Как актёр снялся более чем в 150 лентах («Голос», «Торпедоносцы», «Военно-полевой роман», «Интердевочка», «Жизнь Клима Самгина», «Барханов и его телохранитель», «Любимая женщина механика Гаврилова», «Узник замка Иф» и др.).
В 1986 году Всеволод Шиловский был удостоен звания «Народный артист РСФСР», в 1997 году – награждён орденом Дружбы, в 2006-м, за большой вклад в развитие киноискусства и многолетнюю творческую деятельность – орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени.
В настоящее время занимается активной преподавательской и актёрской работой, является президентом Всероссийского кинофестиваля актёров-режиссёров «Золотой Феникс».
– Всеволод Николаевич, что для вас значит звание народного артиста России?
– Скажу так: в 86-м году это звание ещё что-то действительно значило. Им по праву можно было гордиться. А сейчас, когда Боря Моисеев у нас тоже «народный артист», комментарии, думаю, излишни. Мы с Ниной Руслановой, когда узнали что ему присвоили народного, хотели от своих просто-напросто отказаться. Идёт обесценивание, девальвация ценностей. Кроме того, сейчас часто перескакивают из грязи в князи – очень часто обычный рядовой артист получает в обход заслуженного звание народного. За что? Поэтому, когда я выступаю где-либо, прошу объявять меня просто: актёр, режиссёр Всеволод Шиловский. Просто неудобно как-то! А вот когда меня называют «режиссёр Московского художественного академического театра СССР имени Горького», это превыше всяких похвал и остальных званий.
– Как вы стали президентом кинофестиваля?
– Это, можно сказать, произошло случайно. По своей природе я человек вспыльчивый, непримиримый, говорю всю жизнь то, что думаю. Поэтому для многих людей неудобоварим. Так как, дожив до 73 лет, имею чистую совесть, то материала для жёлтой прессы на меня попросту нет. Вкалываю по педагогике, режиссуре, актёрству.
И тут возникло предложение, причём я знал, что в Смоленске до этого уже «накрылись» многие кинофестивали. Были – и нет их. Я говорю: соглашусь, но при одном условии. Мне нужно познакомиться с первыми лицами области. За свою жизнь я провёл множество встреч с президентами, первыми секретарями, партийными работниками и знаю этот уровень. Поэтому по глазам уже всё читаю, как при поступлении студентов. Там ко мне приходят сотни людей, ещё только ротик свой откроют, а ты уже знаешь, из кого выйдет толк, а из кого – вряд ли.
Я говорю: мне надо познакомиться, тогда я уже сам решу, надо мне это или нет. Взял сюда своего давнего друга, фантастически талантливого артиста Валентина Гафта. Мы приехали к 9 Мая 2008 года и как раз попали к вашей великолепной стене в сквере Памяти героев. Находясь здесь, я каждый день прихожу туда и поражаюсь той связи времён, которая там просто витает. И вот тогда я и познакомился с Губернатором, а также с потрясающей женщиной, человеком громадной культуры Ольгой Окуневой. После бесед я сказал: «Да!» Передо мной сфальшивить очень сложно, и люди эти действительно искренне болеют за культуру. Хочу, чтобы нами руководил какой-нибудь Луначарский. Тогда, может быть, что-то изменится.
Поверил, а в слова я давно не верю, только в поступки. И эти люди сделали колоссальное количество поступков, фактологических, без всяких скидок, чтобы фестиваль был такой, как я хочу. Интеллектуальный, с хорошей начинкой, и участники были бы высочайшей пробы. А так как у нас в России фактически проката нет – единицы его имеют, то смоляне остаются почти единственными зрителями тех картин, которые сейчас создаются. Вот вам пример – грандиозный фильм «Тихая застава» сделал артист Сергей Маховиков, и продюсер вынужден возить одну несчастную копию по областям! Потому что ну нет у них больше копий, это дорого стоит.
У нас с руководством области произошло полное единение – я хотел фестиваль, и они, по их словам, давно о нём мечтали. Сейчас уже вся Смоленская область окутана фестивалем – вот это их дела, их поступки, которыми они на все сто подтвердили свои слова. Тот же восторг я испытал, когда прошёлся по залам недавно открытой художественной галереи. Это и есть отношение. А то, что на фестивале полные залы утром, днём и вечером, – это тоже отношение, ответное, зрительское.
И результат есть. «Золотой Феникс» набирает силу и темп. Вы посмотрите, какие звёзды к нам приезжают, какие фильмы они привозят! Какие замечательные творческие вечера и встречи проходят! Несмотря на все попытки телевидения зазомбировать население, у смолян остаётся огромная внутренняя культура. И я вам обещаю: если, не дай Бог, фестиваль скатится до уровня «телемыла» – меня здесь не будет, для рейтингов я не создан.
– Современный зритель очень часто предпочитает диван и телевизор большому экрану. Приходилось ли вам когда-нибудь выступать при пустых залах?
– Приведу один уникальный пример. Однажды я приехал с творческой программой в один «цековский» санаторий, где на первое из моих выступлений пришли пять человек, севших в разных местах. Я высказал свои претензии организаторам, попросил всю пятёрку сесть рядом на первый ряд и дал полноценное выступление, пообщался с ними. На следующий день зал был полон до отказа, только на потолке и люстре не висели! Оказывается, все пятеро рассказали остальным отдыхавшим об увиденном, и случился, я бы сказал, «переаншлаг».
– Может быть, корни безразличия к высокому искусству лежат в системе современного образования? Раньше ведь не представлялось возможным достать билет в театр, а сейчас – пустые залы...
– Как сказал мой младший сын в одном из фильмов: «По-моему, раздел СССР начался со МХАТа». Есть вполне реальные люди, далёкие от искусства, но угодные театральным вождям, цель которых – разрушить культуру России в целом и театр как её составляющую.
То, что делается нынче в образовании, – это преступление. Привели бы женщины своих детей с ранцами по 16 килограммов и рассказали властям, как над ними – не над одной маленькой школой, а над всеми ними – ставятся какие-то вопиющие эксперименты. Учителя не успевают за реформами, а про их мизерные зарплаты, никак не соответствующие огромной нагрузке, я вообще молчу. Страдают в итоге дети. И ругать за то, что они сейчас такие, их не надо. Ругать надо взрослых.
К счастью, у вас к власти пришёл молодой и понимающий начальник по культуре, который знает, что его ждут трудности, но ищет пути их преодоления.
– Наверняка молодым актёрам сейчас очень непросто?
– Да, единицы находят себя как настоящего актёра, играющего для души. То, что творится на современном телевидении, – это выработка, работа на износ без выходных и проходных. Недавно я смотрел игру одной из моих выпускниц, очень талантливой девушки. Она снималась в сериале, играла прекрасно, а на вопрос, сколько всё это снималось, я услышал ответ: один день (!), а ответ на вопрос о гонораре и количестве эпизодов меня вообще поразил – 23 эпизода за один день и всего восемь тысяч рублей зарплаты. Конвейер какой-то, стахановщина, галеры! А качество выражается популярным народным афоризмом: «Телевидение – прокладка для рекламы». Вот как народ его называет!
Я приучаю своих студентов быть самостоятельными, самим выбирать роли и ничего не бояться. Когда ты обладаешь настоящей техникой, тебе многое доступно. Хотя и сложно будет. Но это станет игрой, а не конвейером.
– В чём секрет такой прекрасной творческой формы? Вы, простите, разменяли восьмой десяток, но работоспособности и энергии вам не занимать.
– Всё просто: 12 часов работы в день, любовь к ремеслу и женщинам.
– Примерно полгода назад прошёл слух, что вы попали в больницу…
– Вот за это они, нехорошие люди, у меня потом и получили. Я действительно попал в больницу, но с воспалением лёгких, и оно, как оказалось, меня спасло. Если бы его не было, то, может быть, мы с вами сейчас уже и не сидели бы. Воспаление открыло лимфы, а лимфы – это рак, только другой формы. Друзья занялись мной, вывели меня на людей, помогли достать дорогие лекарства. Когда в больнице я посмотрел на лысых, как колено, людей вокруг меня, прошедших химиотерапию, мне стало не по себе. Отделался я легко – мне только юг теперь противопоказан.
– Мы были и на прошлых фестивалях, вместе имели радость посмотреть «Тихую заставу». Во время сеанса ни у кого не зазвонил телефон, и люди не встали с места, пока не прошли последние титры. Изменился ли, на ваш взгляд, в лучшую сторону смоленский зритель?
– На фестивале наш зритель, бесспорно, растёт. На прошлом фестивале ко мне подошла Людмила Гурченко, которая выложилась на все сто, и сказала: «Ну, Всеволод, меня несёт здесь!» Вот что такое Смоленск. И сейчас – «Тихую заставу» вряд ли будут смотреть наши вожди, они смотрят Бондарчука. А ведь это суперпатриотический фильм, и смоляне плакали на просмотре. А как там играют, а как всё поставлено! На одном дыхании прошёл просмотр, и режиссёр совершенно лишён, как говорится, понтов. Я не член жюри, но твёрдо убеждён, что картина достойна приза Твардовского. Если его дадут кому-то другому, я встану и скажу на весь зал, что это несправедливо! Грандиозный фильм, и, казалось бы, прокатная судьба у него должна быть отличной. Но… ноль! Я уже раньше всё сказал об этом.
– Можно ли его сравнить с недавней «Брестской крепостью»?
– Конечно, это очень схожие по духу фильмы. Но они опять же не подняты. Их бы в школах показывать. Вот в чём соль.
– За четыре года президентства на фестивале вы испытывали множество разных эмоций, как положительных, так и отрицательных. Скажите, трудно быть президентом фестиваля?
– Отрицательные эмоции я испытывал иногда только по поводу организации. Президентом быть совсем не трудно. Обычно президенты открывают фестиваль, гуляют, гуляют, гуляют, а потом закрывают его. Я сразу сказал: от меня вы этого не дождётесь. Мне нравится моя работа, и я стараюсь делать соответствующие выводы, прежде всего из критики.
– Всеволод Николаевич, в скором будущем по инициативе нашей редакции в Сычёвке откроется памятный знак Михаилу Булгакову. Скорее всего, это произойдёт 12 октября, в его первый день работы земским врачом…
- Дело в том, что Елена Сергеевна – это женщина, которая в своё время ушла от моего родственника, генерала Шиловского, к товарищу Булгакову. Поэтому, когда меня спрашивают: «А Елена Сергеевна – это ваша родственница?» я говорю: «Нет!» А Булгаков для меня дорог не только как писатель, но и тем, что был непосредственно связан с моим учителем Виктором Яковлевичем Станицыным. После дикого успеха «Турбиных» Булгаков был выгнан отовсюду, без средств к существованию, как и многие другие мэтры театра. И Станицын, спросив разрешения только у Немировича-Данченко, берёт Булгакова на роль Судьи в «Пиквикский клуб». А так как гений во всём гений, то и сыграл он так, что хохот Станиславского был слышен далеко. И Булгаков играл эту роль, и за неё платили деньги! У них стояла такая ваза, откуда каждый брал по 20 копеек за каждую одобренную режиссёром удачную идею. И к вечеру они могли себе позволить пойти поужинать в «Савойю»! Неслабо, правда? А зачинателем был именно Михаил Афанасьевич, который был просто изумительно изменчив.
Ещё один забавный факт. Когда все вечером собирались у Булгакова, у него на стене висела картина с надписью: «В три часа ночи – перевернуть!» Когда кто-то в положенное время сделал это, увидел следующее: «Идите вы все к..!, почтеннейшие гости!»
– Как сейчас складывается жизнь у вашей внучки? Станислав Говорухин, как известно, на прошлый фестиваль привозил ленту «В стиле джаз» с её участием и говорил, что это, несомненно, будущая звезда.
– Она учится на третьем курсе Вахтанговского училища, на экспериментальном курсе с музыкальным уклоном. Ей сейчас очень трудно в моральном плане. Ей 2 января исполнилось всего 18 лет. Она поёт уже Мерседес в «Монте-Кристо», снимается в четырёх фильмах в главных ролях, имеет кучу предложений, плюс учёба.
– Наверняка у неё много ухажёров?
– Да, в том числе, извините, и старпёров. Но у неё есть хорошая защита – звонок другу, то есть дедушке, то есть мне, Всеволоду Шиловскому. Разговор со мной отрезвляет даже самого пылкого ухажёра, кто бы он ни был. Она, к счастью, скромна, работоспособна, как зверёныш, и понимает, что творится вокруг, что это только начало и что может быть дальше. Родители её правильно воспитали.
– Довольны ли вы тем, что фестиваль начался в День российского кино?
– Нет, недоволен. Плохо, отвратительно, чудовищно. Во-первых, начало учебного года. Во-вторых, многие актёры, которые должны были приехать, сейчас активно снимаются. Когда фестиваль проходил позже, всё было в порядке, это самое оптимальное время для его проведения, рабочее и прекрасное. Кто это придумал – до сих пор не могу понять.
– Какие пути выхода из ситуации с национальным кинопрокатом вы видите?
- Я частично согласен с мнением участников недавнего телемоста насчёт путей выхода (см. №95(823) от 30 августа). Но моё мнение таково. Большое финансирование тут не самое главное. Помните, кто раньше на селе был главный парень, кроме гармониста? Киномеханик, конечно. Во всех деревнях были клубы, и люди смотрели фильмы. Сейчас этого нет Вот привезли бы в село «Тихую заставу», неужели бы люди не посмотрели её? А другие картины? Просто никто этим не занимается. Не надо «долби», «тридэ» и всего новомодного. Достаточно просто небольшого проектора, и народ пойдёт, как в старые добрые времена. Сейчас в области отпущены деньги на киноустановки, и мы с Юрием Герасёвым уже говорили о том, как можно было бы поднять наше кино в районах, а потом и в Смоленске.
