И загадочных древних ликов. Художник Игорь Пырцов представил на выставке резные иконы
В Доме художника в Смоленске открылась персональная выставка Игоря Пырцова, приуроченная к 70-летию со дня рождения автора. Большую часть экспозиции занимают графические портреты, изделия декоративно-прикладного искусства и резная икона. Последнее – особо любимый вид творчества художника, к увлечению которым его, по собственному утверждению, привела сама судьба…
С интересом
– Игорь Николаевич, юбилейная выставка – это, можно сказать, возможность публичного подведения итогов…
– Если честно, для меня несколько странно вообще подводить какие-то итоги. Окончив худграф Смоленского пединститута ещё в 1971 году, я много лет не работал по профессии. То есть я был художником в рекламе, разрабатывал дизайн-проекты, но собственных творческих произведений не делал.
Хотя, как утверждали преподаватели в институте, начинал я когда-то неплохо. Особенно у меня портрет хорошо получался. Это мой любимый жанр. Конечно, я могу написать и пейзаж, и натюрморт, но портрет мне импонирует больше. Здесь главное – поймать характер, а это не каждому дано. Собственно, я всегда стремился делать именно то, что у других не получается…
– Отсюда и ваше увлечение резной иконой – не самым распространённым среди смоленских художников видом творчества?
– Иконы ко мне пришли по судьбе – жизнь сама меня к этому подвела. Сначала для заработка. А потом я решил, что проживу на пенсию, а творчество – для души.
Я и в Союз художников вступал именно со специализацией «храмовое искусство». Хотя занимаюсь этим не так давно – лет семь-восемь. Поздно, конечно, начал, но что делать?! Всё кажется, что жизнь ещё впереди, а она – раз, и пролетела…
Впрочем, мне всегда нравилось работать с природными материалами. Я себя пробовал и в чеканке, и в резьбе по дереву. Тогда ещё даже стамесок таких не было – сам затачивал как мне нужно. Помню, у нас берёза во дворе упала – мы её распилили, и я начал баловаться: месяца три что-то вырезал. Это лет двадцать назад было.
Потом с детьми в школе мы тоже резьбой занимались. И я сам разрабатывал весь процесс, потому что в учебниках было всё очень формально, а мне хотелось заинтересовать ребят. Да и сам втянулся. Здесь, на выставке, есть несколько моих работ того времени.
Когда-то отец сказал мне, что любую деятельность надо превращать в творчество: чтобы интересно было, чтобы она нравилась. И я всегда стараюсь следовать этому совету…
Особый настрой
– Вернёмся к храмовому искусству. Всё-таки между изготовлением игрушки и иконы – большая разница в духовном плане. Вы как-то по-особому настраиваетесь, когда приступаете к работе над ликом?
– Да, я всегда морально настраиваюсь перед такой работой. Вырезаю иконы только отдохнувший и с хорошим настроением. Вдохновляюсь высоким искусством: если не в художественную галерею сходить, то хотя бы книги по живописи полистать – у меня их много. Ещё общение с друзьями вдохновляет…
– Некоторые ещё музыку слушают…
– Я тоже иногда включаю, но последнее время всё меньше – предпочитаю работать в тишине. Тем более что иконы я дома вырезаю – не в мастерской. На кресло сажусь, доска на коленях, рядом табурет с инструментами.
Работа эта кропотливая и по времени длительная. Можно месяцами одну икону резать, потому что ошибаться нельзя ни в одном движении. Но для меня эта работа в радость – мне ничего больше не надо. Я, когда занимаюсь ею, даже времени не замечаю от удовольствия – раз, и уже несколько часов прошло…
– А что касается канонов в изображении святых – с чем вы сверяетесь?
– У меня есть книги специальные – их читаю. Или звоню посоветоваться искусствоведу Володе Аникееву. Потому что я должен точно знать, что делаю. Это птичку можно придумать и сделать, как хочешь. Иконы – совсем другое. К тому же мы все выросли на атеизме: школа, институт… Я начал разбираться в православных канонах, только занявшись иконой. И, конечно, стараюсь их соблюдать. Лишь иногда копии со старых икон немного адаптирую под современность: вытянутым фигурам возвращаю реальные пропорции…
Спешите увидеть
– Игорь Николаевич, может, есть среди работ на выставке особая, связанная с какой-нибудь историей?
– Наверное, вот эта – пейзаж «Сибирские просторы», написанный углём. Я в те края попал по направлению – работал в педучилище на худграфе. И мне очень понравилось – будто я там полжизни прожил, а не несколько лет. Помню, поехали со студентами на пленэр – я взял с собой этюдник и много писал. А потом по наброскам сделал этот пейзаж – уже дома, по впечатлениям.
– Что бы вам хотелось эмоционально передать зрителям через свои работы на выставке?
– Поскольку сейчас главная стезя моего творчества – иконы, хочу, чтобы люди приобщались к этому искусству. У нас в Смоленске никто из художников этим серьёзно не занимается – некоторые говорят, что это не в традициях православия. А между тем резная икона появилась очень давно, и на Руси ею издревле занимались…
Впрочем, художник действительно говорит со зрителем прежде всего своим творчеством. Поэтому приглашаю к просмотру…
Говорят коллеги
Валерий ГРАЩЕНКОВ, скульптор:
– В своей юбилейной выставке Игорь Пырцов показал себя разносторонним художником. Я открыл для себя, что у него и живопись есть интересная, и графика достойная. Что касается рельефной иконы, то это очень древняя традиция. И на Руси она тоже давно была известна. Однако задача современного художника не просто копировать у древних, но и показать, на каком этапе это искусство находится сейчас. И, на мой взгляд, Игорь Пырцов с этой задачей справляется. Мне очень импонируют его невысокие рельефы – они мастерски исполнены и несут в себе не только художественный, но и духовный заряд…
Нина АГЕЕВА, художник:
– Игорь нашёл в себе мужество достаточно поздно взяться за новое дело – резьбу иконы. Он пытается трансформировать каноническую плоскостную икону в объём – это и сложно, и ответственно. Необходимо соблюсти все каноны и попасть с точки зрения профессиональной. У него это получается. По крайней мере, визуально мне как художнику приятно смотреть на его творчество…
Людмила ЕЛЬЧАНИНОВА, скульптор:
– Здесь видно, что храмовое искусство – любимое занятие Игоря Пырцова. И он в нём преуспел. Очень тонкие рельефы, приближающиеся к уже решённому каноническому образу,
но в то же время несущие в себе и авторское видение. Киоты и обрамления работ немного вычурны и напоминают итальянское искусство. Но почему бы и нет, ведь это действительно высокое искусство. И здесь нет цели делать православные иконы для храма – это просто духовные работы…
Для справки
Традиция изготовления резных икон пришла на Русь в XI веке – вместе с православием из Византии, где подобные изображения датируются ещё первыми веками христианства.
На новом месте традиция не только прижилась, но и получила развитие. Для этого были все условия: обилие высококачественной древесины, большое количество мастеров, умеющих обращаться с этим капризным материалом, а также дороговизна и редкость писаных икон.
Рельефные иконы расписывали красками и покрывали сусальным и творёным золотом, серебром, тонировали природными пигментами, украшали тиснением, драгоценными камнями и поделочными минералами, речным жемчугом, янтарём, металлическими вставками с чеканкой, дорогими тканями. В качестве образцов широко использовали иллюстрации из отечественных и зарубежных Библий и других священных текстов, подлинные писаные образа.
Наивысший расцвет русской «иконы на рези» приходится на XVI–XVII века. Однако в её истории были и чёрные дни, когда в ней видели то пережитки языческого прошлого, то влияние «латинянства». Самый страшный удар по этому виду искусства был нанесён никонианской церковной реформой. Именно в это время была уничтожена большая часть русской православной резной иконы: её рубили топорами, жгли в синодальных кострах. Лишь немногое удалось спасти в старообрядческих семьях и тайных молельных домах раскольников.
Фото: Елена Белых
Ольга Суркова
