Любовь Басурманова: сказания о земле русской
Гусляр Любовь Басурманова стала своеобразным первооткрывателем, выступив с сольным концертом в храме Святого Духа во Флёнове. Необычность места выступления, экзотичность инструмента, убаюкивающие мелодии, чистый голос самой исполнительницы – всё было настолько гармонично-нереальным, что создавало впечатление коллективного путешествия во времени…
Вслед за родителями
– Любовь, мне кажется, гусли – такой былинно-сказочный инструмент, который в современной действительности выглядит несколько экзотично. Почему такой выбор?
- Это не первый музыкальный инструмент, который я освоила. Дело в том, что я родилась в семье баянистов. Мои мама и папа в своё время окончили институт имени Гнесиных по классу баяна. И меня с детства готовили к тому же. Я не противилась – пошла по стопам родителей и окончила сначала училище, а потом и институт имени Гнесиных…
– И насколько желание родителей было созвучно вашим собственным стремлениям? Или вы как послушный ребёнок просто сделали то, что вам сказали?
– Да, было именно так: родители сказали, и я пошла. А баян для меня ими был выбран по очень простой причине: чтобы инструмент не пропадал, потому что он уже есть.
И знаете, хоть временами мне и было очень тяжело и даже не хотелось этим заниматься, я бесконечно благодарна, что всё сложилось именно так. Я была очень счастлива в своём музыкальном детстве, потому что, по сути, выросла в ансамбле песни и пляски имени Локтева. А жизнь там была как в сказке. Тогда в Советском Союзе фраза «счастливое детство» была достаточно расхожей, но у меня оно именно таким и было.
В ансамбле были хор, оркестр и хореография, и мы варились во всех трёх жанрах, впитывали в себя искусство, которое воспитывало нас. Ну а уж в моём собственном цеху – в оркестре – я буквально растворялась в музыке: звучали какие-то домрочки и балалаечки, сзади мне на ухо дудели трубы, тромбоны и флейты… Мне хотелось попробовать поиграть буквально на всём.
И, в общем, в жизни так и сложилось, что многие инструменты прошли через мои руки. Но когда я услышала гусли, они настолько меня заворожили, что стали моим основным инструментом.
По наследству
– Да, вернёмся к гуслям. Когда произошло это судьбоносное знакомство?
– Когда учёба в институте уже подходила к концу, я услышала звучание шлемовидных гуслей в руках Дмитрия Борисовича Локшина – был такой потрясающий музыкант и человек, одарённейший в разных областях. Он так чувствовал инструмент, так извлекал из него совершенно божественный звук, что меня это просто потрясло!
Это было дома у Дмитрия Борисовича. Я сидела буквально в метре от исполнителя и заворожённо слушала. Тогда же у меня и возникло желание научиться играть на гуслях. Но реализовать его удалось не сразу, потому что было довольно сложно заказать инструмент – их тогда у нас в стране практически никто не делал. Больше года прошло, прежде чем удалось найти мастера, который сделал мне первые девятнадцатиструнные гусли, и у меня появилась возможность заниматься…
– А сейчас вы играете на гуслях своего учителя Дмитрия Борисовича Локшина…
– Да. Это его личный инструмент, который мне достался по наследству. Особенность этих гуслей в том, что они необычной конструкции. Её когда-то придумал сам Локшин – наверное, ещё во время войны, в концлагере. Потому что его и других узников советские войска освободили в 1944 году, а в 1946-м уже появился первый подобный инструмент.
Чтобы было понятно, расскажу подробнее. Это так называемые перекрёстные шлемовидные гусли, где натяжка струн идёт с двух сторон, каждая из которых настроена на свою тональность. По сути, получаются два инструмента в одном: можно играть как с правой, так и с левой стороны. Здесь, конечно, есть свои минусы, но главный плюс – так как появляется второй ряд, то это всё равно что к белым клавишам фортепиано добавить чёрные, – возможностей несколько больше.
Первые гусли такой конструкции были 32-струнными. Достаточно грубой работы, они сейчас хранятся в запасниках московского Музея имени Глинки. Потом были и другие: 44-, 48- и даже 50-струнные инструменты. Но до наших дней дошли только два 48-струнных. Один – тот, что вы видите у меня, а второй – в экспозиции Музея имени Глинки.
Обыкновенное чудо
– Любовь, я знаю, что вы не только исполнитель, но и композитор. Как рождается ваша музыка?
– По-разному. Иногда как вдохновение. А иногда надо просто взять себя за шиворот и, как говорил кто-то из великих, «копать, копать и копать» – тогда музыка и приходит.
Это как в фотографии: вначале ты даже не понимаешь, что получится, – как слепой, идёшь на ощупь. А потом что-то начинает постепенно проявляться и формируется уже в какую-то законченную композицию…
– Сегодня в храме звучала мелодия, написанная вами под впечатлением от фресок Николая Рериха. Вы их увидели где-то в репродукциях?
– Да, я знаю, что сами фрески, к сожалению, утрачены. Но остались фотографии. И литературный опус «Царица небесная» самого Николая Константиновича, который, работая над росписью храма Святого Духа, был настолько увлечён, настолько погружён в тему, что создал не только великолепное художественное произведение, но и этот замечательный текст.
Я увидела слова и поняла: это моя тема, я могу её почувствовать, пережить. Позже я много раз перечитывала текст, погружалась в него, изучала. Он ведь не простой, не сразу понятный. Там есть, например, перечисление чинов небесной иерархии, и я не знала, что есть такой чин, как «начало».
Я написала музыку на слова Рериха где-то в начале 2000-х. И с тех пор очень хотела приехать в Талашкино – о Флёнове я тогда не знала. Мечтала исполнить мою музыку на этой земле. О том, что это будет в храме Святого Духа, не могла даже подумать. И то, что всё состоялось, для меня просто чудо!
Мои друзья привезли меня сюда в этом году 12 июня, в День России, – наверное, это не случайно. А сегодня прошёл мой концерт. И я до сих пор в полном восхищении от этой красоты, от величия отреставрированного храма. Я счастлива за нас всех, потому что вся эта земля – достояние нашей культуры. А Мария Клавдиевна Тенишева – величайший пример для всех нас. Пример того, как надо любить свою Родину и народ, чтобы просвещать людей, помогать им раскрыть свои таланты…
– Вы почувствовали какую-то особую атмосферу, энергетику храма?
– Храм есть храм. Здесь и акустика соответствующая. Когда я разыгрывалась перед концертом, перед глазами сразу всплыла фотография, где Николай Константинович работает над фресками и рядом два его сына, Святослав и Юрий, – как будто их дух рядом. Может, это благодаря моему воображению, но я почувствовала их присутствие.
– Вам уже приходилось выступать в храмах?
– Да, и неоднократно. Мне позволяли играть даже в освящённых православных храмах. И я считаю, что если музыка соответствует, если она духовно приподнимает человека, значит, она имеет право звучать в таких местах.
Для меня и храм Святого Духа освящён. Ведь само место, где он стоит, освятили, когда делали закладку. И применительно к нему «Святого Духа» – не просто название.
Гармония формы и содержания
– Любовь, вы исполняете не только духовную музыку…
– Да у меня довольно большой репертуар, который складывался в течение многих лет. Инструментальные композиции, вокальные, сказания, сказки, песни разных авторов, духовные и популярные… Я пою только те слова, которые считаю своими, которые близки мне, вызывают в душе отклик.
Именно под гусли я начала сказывать, петь. Никогда не думала, что буду этим заниматься, но сам инструмент подтолкнул. Можно сказать, это даже в традициях гуслей: играя, сказывать, – во всяком случае, звучит очень гармонично.
– А откуда взялся ваш великолепный сценический костюм?
– Это платье я сшила сама. Оно – копия с того наряда, который подарили мне друзья. И это подлинный покрой XIII века.
Ребята увидели меня за игрой на гуслях и загорелись желанием сшить мне костюм. Правда, первое платье было в красных тонах, с длинными рукавами и на килограмм тяжелее. Рукава всё время цеплялись за струны, так что фасон мне пришлось доработать…
Для справки
Любовь Басурманова – композитор, певица, исполнительница на современных концертных гуслях и других народных инструментах.
Ученица Давида (Дмитрия) Локшина – выдающегося реформатора музыки для гуслей, создателя новых конструкций инструмента.
Репертуар Любови стилистически многообразен: инструментальные обработки народных мелодий, различные пласты песенного фольклора, современные песни, древний жанр сказаний и сказки, приближающийся к моноспектаклю.
Любовь Басурманова активно занимается педагогической деятельностью, создаёт учебные пособия по игре на гуслях.
Фото: Елена Белых и Смоленский музей-заповедник
Ольга Суркова
