Кирилл Сафонов: режиссёр своих ролей
Актёр театра и кино – о творческой энергии, подсказках судьбы и немного о личномЧтобы не взорваться
– Кирилл, вы играете в фильмах и спектаклях, поёте, рисуете, пишете стихи, теперь сняли фильм как режиссёр…
– «Драмкружок, кружок по фото, хоркружок – мне петь охота…»
– Вот-вот… Такая разносторонность – это от творческой неудовлетворённости или от большого количества энергии?
– На самом деле всё не так. Просто мне всё время нужен какой-то энергетический выброс. И живопись, и музыка происходят в моей жизни тогда, когда случается передышка в актёрской профессии. То есть это не то, что я пытаюсь себя как-то разбазаривать, – нет. Просто в конкретный момент жизни я беру самый удобный инструмент для энергетического выброса – чтобы не взорваться изнутри. Например, я начал заниматься музыкой, когда у меня была очень тяжёлая личная ситуация. И во многом благодаря творчеству я из того состояния выбрался.
– Вы впервые побывали в Смоленске несколько лет назад со спектаклем «Стеклянный зверинец»…
– Да.
– Удалось тогда пройтись по городу, увидеть наши красоты?
– На самом деле очень мало. На таких выездах много не удаётся – просто не остаётся сил. Потому что этот спектакль – не просто антреприза, он требует очень много тебя. И когда утром просыпаешься в гостинице, думаешь, пойти ли тебе погулять или отдышаться перед следующим спектаклем. Я зачастую делаю выбор в пользу второго. Потому что придут новые зрители, и они не всегда готовы к тому, что происходит на сцене. Они ждут комедию и вдруг видят человеческую боль. Иногда я просто физически ощущаю, как у людей в зрительном зале начинают скрежетать мозги: только же весело было, почему же так больно? И чтобы их за собой втянуть в это действо, нужно очень много сил.
Герой из сериала
– Вы стали известны всей стране после сериала «Татьянин день» – жанра, по мнению многих кинематографистов, не самого высокого…
– Я не буду учить жизни кинематографистов. Мы все люди стереотипов, и я тоже очень многое в этой жизни узнаю и признаю или не признаю. Но мне кажется, любовь всей страны чего-то стоит. Анатолий Васильев, который играл со мной в этом сериале, рассказывал, что поехал отдыхать в военный госпиталь, и там даже ужин был перенесён на час из-за того, что, когда он совпадал с показом «Татьяниного дня», на него никто не приходил. Так что я не буду вдаваться в рассуждения на тему, кто занимается искусством, а кто шабашничает. Я лично не шабашничаю никогда. Просто в кино есть разные жанры. К ним также по-разному можно относиться. Но, как говорил мой мастер Андрей Александрович Гончаров, хороши все жанры, кроме скучного. Поэтому, на мой взгляд, лучше сниматься в сериале, который потом любит вся страна, чем в каком-то скучном фильме, который будет неинтересен даже самим создателям.
– Просто некоторые таким образом оправдывают свой непрофессионализм: мол, как я мог хорошо сыграть в сериале, если там изначально материал такой…
– Мне не хотелось бы долго дискутировать на эту тему, потому что перестроечное кино тоже себя так зарекомендовало, что многие до сих пор отмыться не могут. Мне кажется, что здесь всё зависит от конкретного человека – как он существует на той или иной территории. Обо мне можно сказать разное: сложный характер, слишком серьёзно подхожу к тому, что делаю, и это иногда вредит процессу… Может быть. Но что я о себе могу сказать точно: мне никогда не стыдно за то, что я делаю. Потому что я не делаю это спустя рукава. Как могу. Насколько хватает таланта – это уже другое. Я существую честно – назовём это так.
Характер и судьба
– Сложность характера мешает вам в жизни, в профессии?
– Как она может мешать или не мешать, если это и есть я? И я не знаю, как по-другому. Ну да, живётся непросто. Но это я…
– А в чём это проявляется? Вы трудно сходитесь с людьми, не воспринимаете чужое мнение…
– Сложно сказать. Это такой вопрос, над которым я 43 года думаю и до сих пор не могу найти однозначный ответ. Есть целый набор правил и понятий, которые засели в моей голове, и они в какой-то мере руководят мной. Те же комплексы. И именно с этой точки зрения – своих собственных законов – я воспринимаю других людей. Я понимаю их чувства, понимаю, что не надо судить всех по себе, что люди все разные – такие, какие есть. И они, в конце концов, просто люди. Поэтому, какими бы ни были их поступки, они просто человеческие. Так что я давно стараюсь не воспринимать людей как плохих и хороших, потому что понимаю, что один и тот же человек для кого-то будет прекрасен, а для другого ужасен.
– В актёрской судьбе часто очень многое зависит от случая…
– В моей не только актёрской, но и человеческой судьбе многое решил случай. Можно сказать, что мной руководит случай и судьба. И у меня в жизни практически не было таких моментов, когда я стоял перед выбором и мне нужно было переломить судьбу. В этом я счастливчик.
– То есть вы во всём доверялись судьбе?
– Не то чтобы доверялся – просто судьба меня не ставила перед таким жёстким выбором. Когда подходило время, всё было уже достаточно явно – мне не надо было прикладывать усилий, «ломать позвоночник» себе или окружающим. Всё происходило как бы само собой, достаточно плавно.
Пришёл и говорю
– Я читала, что и актёрство в вашей биографии тоже появилось случайно, а поначалу вы хотели стать режиссёром…
– Да. И это тоже такой пример мудрого вмешательства судьбы.
– И всё-таки вы пришли к режиссуре…
– Но это не потому, что я исчерпал себя как актёр, – я не испытываю какого-то недостатка в самой профессии. Режиссура мне нужна только как авторский инструмент.
Например, актёр для меня – это режиссёр своей роли. В этом смысле у тебя есть довольно большая территория. И ты профессионал, тебе платят деньги, чтобы ты её заполнил. Причём заполнил так, чтобы запомнили тебя, проект и людей, которые рядом с тобой. Как ты это будешь делать, зависит только от тебя.
А режиссура меня интересует как инструмент авторского высказывания. Когда ты настолько хочешь высказаться, что молчать уже просто не можешь. Я не смог бы рассматривать её как постоянную, ежедневную профессиональную жвачку и вряд ли бы согласился на какой-то проект, чтобы просто заработать деньги. Только если интересно, если это моё.
И сейчас я пытаюсь не только режиссировать, но и продюсировать, и найти контакт с телевидением. Мне интересен сам процесс создания своего проекта с нуля. То есть у тебя в голове возникла идея, а через некоторое время оглядываешься – и у тебя уже звёздные актёры (причём твои кумиры), вокруг команда твоих друзей, много техники, свет, и это уже момент съёмки. Это замечательно, это для меня величайшее удовольствие.
– Режиссёр на съёмочной площадке ещё и руководитель. Насколько вам комфортно было руководить такой звездой, как Валентин Гафт? Не давил ли он на вас своим авторитетом?
– Знаете, для меня Валентин Иосифович не просто актёр. Он и друг, и педагог. И им не нужно было руководить – наоборот, достаточно было прислушаться к тому, что он говорит.
О счастье и успехе
– В вашей профессии успех – важная составляющая. Что он для вас значит?
– Успех для меня – это возможность иметь ту работу, которую хочешь. А если это твой собственный проект, то в конце испытать вот такое удовольствие от того, что всё получилось. И здесь уже не столько важна оценка других. Хотя она, конечно же, важна – сколько бы мы это ни скрывали. Но для меня главнее, если я сам смотрю и вдруг понимаю, что да, получилось. Это даже важнее того, что скажет мама.
– А мама часто что-то говорит о ваших работах?
– Об актёрских – нет, потому что она их не смотрит. Говорит: «Я просто уже не могу за тебя переживать». Она же в каждой истории воспринимает меня не как персонаж, а как своего сына.
У меня в этом году дочка собирается поступать в актёрскую школу в Нью-Йорке, и ещё сам не знаю, как буду относиться к её работам. Для меня это было немного неожиданно, но она вот так вдруг решила.
– Вы спокойно восприняли её решение? Не пытались отговорить?
– Нет, я её не отговаривал. Я хотел дать ей свободу выбора, и, надеюсь, она у неё была. Хотя я на это потратил очень много сил. Здесь получается такая вилка. С одной стороны, если ты на человека надавишь, он, когда вырастет, может сказать: вот, ты мне не дал. А с другой – он может сказать: почему ты меня не подтолкнул, мне это было нужно…
– Вы мудрый папа?
– …Да! На самом деле я не знаю, как ответить на этот вопрос…
– Тогда будем считать это утверждением: вы мудрый папа. Эта мудрость пришла к вам с опытом?
– Ну, опыт у меня в этом плане, к сожалению, всего лишь единичный. Всё будет видно по результату – посмотрим, что получится. Но мне очень хочется верить, что из дочки вырастет хороший, мудрый человек. Мне абсолютно неважен её успех или не успех. Главное – чтобы она была счастлива. И если она будет получать удовольствие от того, что занимается какой-то работой или просто бытом, я буду только рад.
– У вас есть собственный рецепт счастья?
– По-моему, его давным-давно определил Козьма Прутков. Хочешь быть счастливым…
– …будь им…
– И в этом тебе никто не помешает.
Фото: Дмитрий ПРУДНИКОВ
