Лев зимой: юбилей Влада Макарова
Этой зимой прославленному смоленскому музыканту и художнику Владу МАКАРОВУ исполнилось 60. 23 декабря состоялся творческий вечер Владислава Викторовича в Камерном театре, в котором приняли участие артист Смоленского драматического театра Николай Коншин и молодой музыкант из Санкт-Петербурга Илья Белоруков. На следующий день Макаров и Белоруков выступили в арт-галерее «40 квадратов» – наша газета писала об этом концерте gt;gt;>Сегодня мы публикуем эксклюзивное интервью Влада Макарова «Смоленской газете». Также мы подключили к разговору Наталью МАКАРОВУ, преподавателя СмолГУ и очаровательную женщину, супругу знаменитого авангардиста. Вместе они уже целую жизнь – вопреки традиционным представлениям о непрочности артистических браков.
Напомним, что вот уже семь Влад занимается преподавательской работой в Смоленском институте искусств, шесть лет плодотворно работает в Камерном театре…
Фотоматериалы предоставлены Владом Макаровым
Кладка лет
- Влад, юбилей – это всегда рубеж. В чём сейчас состоит твоё послание (мессидж) как художника и как человека?
- Как раз в данный момент сформулировать его буквально я не могу. Раньше у меня таких посланий было множество, а сейчас радикального высказывания и нет. Что-то я стал сомневаться, нужно ли это делать, – навязывать собственное мнение и даже навязывать отношение к тому, что происходит. Мир настолько усложнился, стал таким многогранным, что прямой нарратив воспринимается мыслящей категорией людей с опасением. Чем дольше живёшь, тем меньше хочется говорить, обличать. То, что я делаю, – это и есть моё послание. Вот я готовился к творческому вечеру, отсматривал материал, составляя программу, – этого достаточно: имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит.
- Ты не разочаровался в людях?
- Я многое прошёл за последние 20 лет, меня много раз кидало из стороны в сторону, часто – в противоположную. На перемену взглядов меня провоцировали, как правило, люди, именно социальная наша жизнь. Но вот в последние два-три года я стал поспокойнее, перестал волноваться, перестал осуждать и стараюсь видеть в первую очередь положительное, если говорить о людях. Стараюсь увидеть даже в нашем негативном мире в первую очередь что-то светлое и доброе. Наверное, я подобрел. Я стал понимать любую точку зрения, часто делаю скидку на то, что плохое и злое пройдёт. Увидеть доброту в человеке – гораздо важнее, чем понять ту злобу, которую он позиционирует, эти идеи маргиналов… Это раньше я их разделял, и мне их до сих пор часто высказывают, но сейчас я их пытаюсь нейтрализовать, и человек раскрывается в своих положительных качествах. И именно это мне стало интересно! (улыбается)
- Хорошо, а что было не так в жизни?
- Сейчас житейская мудрость присутствует, я стал её ощущать, а до 50 лет – не ощущал, был такой маргинал… идеологический. Я не фаталист, но у меня всегда было ощущение собственной миссии. Это мне очень помогало в своё время делать своё дело: было ощущение, что в главном всё происходит правильно, и я веду свою линию. Ошибки было чисто технические, чисто тактические. Надо было быть умнее, осторожнее в каких-то вещах…
Слёзы Фландрии далёкой
- Ты сказал во всеуслышание на вечере, что сын, к сожалению, живёт не в Смоленске, а в Бельгии, за границей. Почему такая грусть? У нас здесь столько людей мечтает уехать!..
- Я говорил и ещё раз повторю: нечего нам на Западе делать! Мы там чужие, мы там люди третьего сорта!.. Возможно, для детей олигархов другая ситуация, – в Швейцарии, на дорогих машинах…
- Но вот Илья Белоруков, молодой успешный музыкант, туда отправится с концертом – неужели к нему там будут плохо относиться?!
- Когда ты туда приезжаешь как гость, как творческий человек, если ты сумеешь их удивить – тогда принимают очень неплохо. Но второй раз, как правило, уже не приглашают. Если ты решишь снова войти в ту же воду, то прежней ситуации уже не получается. И те русские, которые туда отправляются повторно, очень сильно обламываются. А уж жить там!.. Это русскому человеку противопоказано. Он либо становится нерусским, либо делается потерянным… У меня есть несколько знакомых и друзей, которые живут там уже много лет, и я вижу, как они измельчали и нивелировались за это время, а ведь были – личности. Больно на это смотреть! Боюсь, что и с моим сыном может произойти нечто подобное. Наверное, надо быть гением, чтобы занять тамошнюю нишу… У нас в России всегда жить было страшно и опасно, но русский человек духовно ориентирован и его потребность уехать в Европу и там раскрыться – это желание спастись, избежать мученичества. Запад даёт возможность спокойно работать, создаёт минимальный комфорт, которого нет в России.
- Твоей внучке Насте уже 12, вся её жизнь проходит в Западной Европе. Вот она подрастёт, станет достаточно взрослой – какие книжки ты ей посоветуешь прочесть?
- Ей уже сейчас как будто 15 – я сужу по тем блогам, которые она ведёт в Интернете. Эти дети, которым сейчас 13-14 лет – они как мы в 15. Книги? Они не читают книг. Вот сейчас моя жена Наташа поедет туда и посмотрит, как у них там обстоит дело с воспитанием. Она очень озабочена судьбой внучки. Потому что вот этот оглушительный глобалистский мир настолько мощно действует на детей, что становится очень страшно. Вся эта посмодернистская псевдокультура – это погибель! Она обрушивает на человека всё самое негативное, агрессивное, – она его сплющивает. В ней нет понятия добра, любви, есть только ярлыки, знаки без содержания, бессмысленные фигуры речи. В глобалистской культуре нет ничего живого. Я очень волнуюсь за внучку!
- А чего за неё волноваться? Кажется, ей можно только позавидовать: живёт в стабильной европейской стране, в хорошей семье с глубокими артистическими корнями…
- Внешне, по картинке – наверное, да. Вот глянцевые журналы: по обложке вроде всё в порядке, сытые ухоженные люди, но когда они сходят со страниц журнала – часто оказываются монстрами или просто пустым местом… Западноевропейские люди – достаточно коварные. Та маска, которую они носят – она быстро разочаровывает, когда с ними сталкиваешься. Картинка счастливого, чистого, ухоженного европейца или американца, который якобы такой и есть… Глубоко укоренившаяся в нас традиция видеть в каждом нищем и убогом доброго человека – это тоже иллюзия и мифология своего рода, но она гораздо ближе к жизни, чем та мифология, которую несут глянцевые журналы.
Перекрёсток Багратиона и Нахимова
- Понятно, а что ты не можешь простить нашей провинции? Ведь здесь тоже отнюдь не всё благополучно…
- Леность духа, а теперь ещё и тяга к материальному благополучию – она ведь основную массу людей портит, они свинеют. Зайдёшь в магазин «Эльдорадо» – всё хапают телевизоры, тётки в мехах везут стиральные машины… неужели ещё не напокупались?! /Влад живёт прямо над магазином – прим. С.М./ А эти ужасные магазины мебели кругом, в которых эти ужасные китчевые диваны!.. С каждым годом я вижу их поклонников всё больше и больше. Что может художник предъявить для этой категории людей?! Адресат в провинции – его нет.
- Ты ведь раньше не боялся быть смешным, а сейчас?
- Да всегда боялся, вообще-то… Какой-то момент юродства всегда присутствует у художника, он может себе это позволить в определённой ситуации, но вообще я не сторонник театра в театре. Это скорее вопрос к постмодернистам, не ко мне…
- Твои верные слушатели и поклонники становятся старше, твоё время и окружение постепенно уходит. Что тебе даёт силы жить дальше? Ведь ты не производишь впечатления несчастного человека… Семья, творчество, работа в театре, преподавание?
- Да вот всё в сумме и даёт силы… Какая-то запоздалая мудрость… Иногда ловлю себя на мысли, что бывает ощущение покоя и радости просто за прожитый день, за то, что он состоялся, а ведь мог и не состояться… Я многих своих друзей похоронил, а многие превратились в нули, а я всё ещё на плаву, что-то делаю. Многие ушли и так и не смогли сказать что-то главное… Сейчас я довольствуюсь малым: суметь прожить день и не сделать каких-то глупостей – это уже в некотором смысле достижение. Малые дела, из которых складывается повседневная жизнь – с годами ощущаешь их значимость. Если раньше я мыслил стратегически, смотрел на события эпохально, всё было футуристическое – на будущее, на идею, то теперь мироощущение переменилось.
- Как ты относишься к Интернету? Ведь для людей творческих – это чуть не главный способ сейчас заявить о себе…
- Если тебе есть что сказать, если у тебя есть установка, что тебе в Интернете нужно – он очень помогает, а если это бессмысленная навигация – то это очень вредно, почему за молодёжь и страшно: она совершенно не имеет ориентиров и при огромной информативности потеряться ничего не стоит. Если говорить о моей преподавательской жизни, то я как раз пытаюсь научить своих студентов искать ориентиры во всём, иметь фильтры
- У тебя главные ориентиры – любовь и доброта?
- Не только. Конечно, изначально всё держатся на этике, на нравственности, но за ними следует чувство красоты, гармонии, эстетические переживания. Научить быть добрым, мне кажется, можно только поступками, личным примером, а назиданием учить бесполезно. Даже малые поступки принесут больше пользы, чем большое нравоучение. Через красоту, через произведения искусства тоже можно многому научить… Стараюсь в общении с молодыми повернуть их к позитиву. А претензии к старшему поколению, кстати, – очень много злобы, негатива. Встречаешь старого друга, а он начинает жаловаться и рассказывать, кто какая сволочь. Мне это совершенно не интересно. Я стараюсь повернуть такой разговор так, чтобы посмотреть на события шире, научить такого собеседника доброте, попробовать понять противоположную сторону…
- А за что ты любишь Камерный театр?
- Когда-то я имел доступ к очень серьёзным проектам. Например, театр Анатолия Васильева в Москве – я имел счастье там тусоваться, выполнять какую-то работу, познакомиться с гениальным режиссёром… Я знавал великих людей, людей продвинутых, модных. Раньше это меня стимулировало – хотелось общаться в таком кругу. Со мной считались… Но вот, проживая в глухой провинции, начинаешь соизмерять свои возможности и ценить человеческие отношения. Сейчас мне стали интересны люди по категории их душевности, по шкале больше нравственной, нежели эстетической. Да, может быть, и интересный художник, и музыкант, но такой человек гадкий, что …. Сейчас я стараюсь подальше от таких людей держаться и не искать великих, с которым я мог бы что-то совместно сделать. В Камерном театре такая милая провинциальная атмосфера, здесь можно делать какие-то свои вещи, которые могут быт на достаточно высоком уровне… Нельзя требовать от Камерного театра сверхавангардных постановок или прорывов – городу это не нужно. Нужно уметь почувствовать место и время – вот что для меня важно. Мне нравится, что ко мне хорошо относятся молодые ребята-актёры, почти студенты, мне приятно, когда они мне с радостью пожимают руку, – их человеческое тепло... Я могу иногда сказать что-то такое, что заставит этого молодого человека подумать – они не многое знают… Для меня стала важной просветительско-воспитательская функция. Кроме того, в театре часто меняется ветер, появляются новые интересные люди, например, режиссёр Родницкий, интересно работал режиссёр Мельницкий – с манией гениальности…
- Почти полвека ты живёшь в одном доме, не меняешь квартиры. У тебя жизнь искателя, подвижника, музыканта-нонконформиста, при этом ты живёшь в одном месте, с одной женой практически всю самостоятельную жизнь. Как ты можешь объяснить такое противоречие?
- Да, мой дом на семи ветрах, здесь одна из самых высоких точек Смоленска – на холме. Наверное, это символично. Тот интерьер, который ты сейчас видишь, сложился лет 20 назад в таком виде и почти не меняется. В этом просматривается определённой консерватизм, хотя я себя консерватором никогда не ощущал. А теперь даже думаю, что консервативные нотки – это хорошо. У меня были позывы переехать в другой город, когда я только начинал карьеру авангардиста, – в Питер, Москву, – потом они поутихли. Потом начался период поездок за границу, и я думал: жить бы на тихой улице в Берлине, иметь мастерскую, писать абстрактные картины – вот это была бы идеальная жизнь!.. Мой сын много лет прожил в Берлине, мы в некотором смысле поменялись ролями – он получил то, о чём я мечтал в его возрасте. Но я не переполняюсь счастьем за него и даже думаю, что это была детская мечта… Бывает, задают вопрос, хотели бы вы заново прожить жизнь, я думаю: пожалуй, что нет (улыбается), не хочется.
- Наверное, так может сказать только счастливый человек…
- Иногда возникает внутренняя убеждённость, что жизнь бесконечна, никакого конца не будет – жизнь вечная, духовная, по ту сторону. Нет ощущения, что всё это плохо кончится, какая-то неясная надежда существует. Нельзя сказать, что я церковный человек, но сама идея вечной жизни сидит глубоко, как, наверное, в каждом. Может, мы все – как разные глаза, а голова одна. Есть миллионы глаз (улыбается), и когда меня не станет, просто откроется другой глаз!
Истинная цель и путь женщины
- Наталья, вы производите впечатление по-настоящему доброго человека. А ведь вы знаете жизнь с разных сторон, на ваших хрупких плечах дом, семья, ответственность за ваших близких, творческий муж, которому нужно постоянно помогать в жизни…
- С возрастом я, слава Богу, пришла к самому главному, к чему должен прийти человек – к Богу и вере.
Несмотря на то, что мы живём вместе почти 40 лет, не могу сказать, что наша совместная жизнь была очень простой. Срастание двух индивидуальностей происходило довольно мучительно, но мы всегда хорошо понимали, что мы очень дорожим друг другом, что других вариантов быть не может – это окончательный и единственный выбор в жизни, и что всеми путями, пройдя через все сложности мы должны сохранить друг друга и наш союз. Вот эта мысль всегда была первостепенной, что бы ни происходило в нашей жизни, какие бы испытания жизнь не подкидывала.
- Что самое трудное для жены, когда её муж – человек искусства?
- Самое трудное для любой жены – преодоление своей гордыни и чувства ложной значимости, которое часто главенствует над происходящим с твоим близким человеком. Семья – это умение подчинить себя или хотя бы не мешать тому, что делает твой супруг в своей жизни – вот это очень большой труд, поскольку мы все изначально гораздо больше думаем о себе. В основе жизненного пути любой женщины должно лежать умение повернуться к ближнему.
- Но разве избавиться от так называемой гордыни – не потерять частичку собственной индивидуальности? Не стать тем самым мужу менее интересной?
- Нет. Гордыня может очень многое разрушить в отношениях, и тогда уже ничего интересным не будет. Женское смирение в конечном итоге позволяет приобрести в жене чувство невероятной опоры.
- Допустим. Но разве не гордыня – мужская, женская – движет этим миром?
- Так называемой цивилизацией? Конечно! Дело в том, что главные проблемы во все времена остаются одними и теми же. Гордыня правит цивилизацией, и именно поэтому мы рвёмся к всё большим и большим достижениям и всё время приходим к тому, что достигнув чего-то всё теряем. И ещё неизвестно, чем эта масштабная цивилизация закончится для всего человечества.
- В таком случае, что же даёт надежду?
- Как сказано в Святом Писании, с возрастанием греховности этого мира возрастает и благодать Божья. И каждый человек в конечном итоге видит то, к чему стремится его душа. Если он определяет смысл своей жизни в поиске добра и истины, Господь непременно выстроит его жизнь таким образом, что он будет видеть самое удивительное и сокровенное в этом мире. Если человек считает, что должен противостоять этому миру и бороться с ним, устанавливать новые истины и правоту, что на самом деле не очень-то свойственно этому миру (этот мир не для этого создан), то он будет постоянно сталкиваться с оппонированием, враждой, ненавистью и так далее. Каждый человек сам для себя выбирает свой путь.
- А для чего создан этот мир, если не для преодоления?
- Для того чтобы каждый из нас осознал себя чадом Божьим, сумел преодолеть в себе ту греховность, что заложена в каждом от рождения. Это индивидуально, для каждого своя программа, но человек может принимать её или не принимать – вот здесь у каждого есть свобода и воля. Что мы выбираем – Господа или этот мир, которому мы пытаемся служить, свободу от греха или свободу для греха? В этом смысле мы всегда остаёмся один на один с этим выбором. Как бы мы ни ссылались на авторитеты или на весь мир, мы в конечном итоге остаёмся одни, когда принимаем самые важные решения в своей жизни. И вот на что и на кого мы опираемся при выборе решения – очень важно, и очень многое от этого зависит.
- Я благодарю вас обоих за замечательную беседу и от всей души желаю вашей семье добра, здоровья и счастья!
