Крепость, которую мы едва не потеряли
Две недели назад мы рассказывали, как в 1963 году по инициативе советского чиновника смоленскую стену едва не разобрали на кирпичики. Тогда ее спасла от сноса начальник управления культуры Нина Чаевская. Но это был отнюдь не единичный случай, когда главный смоленский памятник архитектуры подвергался опасности быть разрушенным в мирное время.Минус одна боевая единица
В 1773 году, когда в результате раздела Речи Посполитой к России отошла Белоруссия, граница отодвинулась далеко на запад и крепость в Смоленске была упразднена как боевая единица. Стены и башни начинают разрушаться. В конце XVIII века по ветхости разобраны несколько башен, а после землетрясения 1801 года в стене, которая и так уже обветшала, добавилось трещин.
Но крепости было суждено ещё раз сыграть роль защитницы Смоленска. Благо к началу Отечественной войны проломы заделали кирпичом. Но пострадала крепость больше не при обороне, в августе 1812-го, а в ноябре, во время отступления французов. Наполеон приказал заложить заряды под все башни и стены города. От них пострадали, по данным разных источников, от семи до девяти башен. Остальные взрывы удалось предотвратить вступившим в город русским войскам.
«Разобрать угрожающие падением места Смоленской крепостной стены»
После 1812 года город лежал в руинах. Стену, подобно римскому Колизею в средние века, стали использовать как каменоломню. Было даже официальное дозволено брать кирпич с разрушенных башен и прясел. Но горожане под сурдинку разобрали и несколько уцелевших участков. Ещё бы! Прочность средневековых кирпичей необычайна. Тайну их изготовления до сих пор не могут разгадать, а рецептура утрачена, отмечал в своей книге Геннадий Курзов. Кстати, некоторые дома, построенные из этого кирпича, стоят до сих пор.
Власти, не найдя более достойного применения стене, поддались общему порыву. В 1818 году в «Опись угрожающих падением и к сломке подлежащих мест крепостной стены» включили 25 башен. Специальная комиссия, учитывая «…обширность жителей города Смоленска, из коих многие чрез вторжение в город неприятеля лишились жилищ и нуждаются в построении домов», решила «выгоднейшим для казны способом разобрать угрожающие падением места Смоленской крепостной стены обывателями города».
Современник по этому поводу написал, что этот памятник изящного зодчества 17-го века еще больше, чем о вандализме французов, скорбит о «немецком варварстве бывшего губернатора, барона Аша». «По спекулятивному расчету барона Аша и под предлогом, что некоторые стены и башни угрожают опасностью (кому?), значительные пространства исторического «дорогого ожерелья» были разобраны, а чудеснейший кирпич неведомо куда разошелся». Это безобразие пресёк в 1822 году император Александр I, распорядившийся ломку древних стен и башен города Смоленска прекратить немедленно. Но, увы, разборка продолжалась. По его данным, в общей сложности при губернаторах Аше, Храповицком и Хмельницком было разобрано 110 саженей стены (сажень – около двух метров).
«Об историческом значении Смоленской крепости вспоминали лишь в особенно важных случаях, например, при посещении города Высочайшими особами или знатными иностранцами... Посетители, обыкновенно в сопровождении губернатора и военных властей, верхом на лошадях объезжали окрестности Смоленска, осматривали Смоленские стены, королевскую крепость и места, где в 12 году происходило сражение», – писал историк Иван Орловский.
Третью часть стены – под снос
К середине XIX века стена уже довольно обветшала, во многих местах наклонилась, а в башнях образовались трещины, происхождение которых объясняется в официальных документах того времени: вокруг стены по указанию императора Павла были выкопаны глубокие рвы.
В конце концов в 1867 году решили разобрать почти третью часть стены (530 саженей из 1820 сохранившихся) и три башни. Кирпичи собирались продать, а на вырученные деньги привести в порядок оставшуюся часть. Однако успели разобрать только около 30 саженей. В июне 1868 года за стену опять заступился император. На сей раз это был Александр II. На докладе министра внутренних дел он написал: «Смоленская городская стена, представляющая собою один из древнейших памятников отечественной истории, назначена к сломке. Было бы желательно более внимательное охранение древних памятников, имеющих, подобно Смоленской стене, особое историческое значение».
В Смоленск командировали из столицы академика архитектуры К.Я. Маевского. Из его рапорта следовало, что «самые тяжкие повреждения стены были произведены не неприятелем, а мирными обывателями Смоленска, объявившими многолетнюю и самую безжалостную войну своей некогда оборонительнице – стене-матушке». По мнению учёного, её можно было спасти от дальнейшего разрушения, выделяя на протяжении 30 лет на работы по 2500 рублей.
«Хищник-обыватель вел упорную борьбу разрушения»
Но с 1869-го до 1872 года местные власти израсходовали на ремонт всего 1318 рублей. Ещё 4 тысячи выделили на ремонт башни Веселухи. Туда собирались водить знатных посетителей любоваться видами Смоленска. Подрядчик должен был отделать башню внутри и снаружи, наверху устроить фонарь или беседку для наблюдений, а на стене надпись; на фонаре же утвердить флаг с гербом Смоленска. Принимавшая работы комиссия установила, что там уложены деревянные полы вместо цементных, к тому же окрашены они небрежно и лаком не покрыты, лестницы сделаны грубо, топором, и фонарь не чистой столярной работы, а плотницкой, окраска наружных стен совершенно неприличная. Буквы на стене («Веселуха») не выпуклые каменные, а из тонких деревянных брусков, шпиль крив, а флага вовсе нет, и все материалы дурного качества.
В справке от 1880 года говорится, что за несколько предшествующих лет «…отбита... угрожающая обвалом каменная кирпичная кладка с обеих сторон всей крепостной стены, обделана цоколем на повреждённых местах по всей окружности стены и башен...».
А в 1886 году открылось, что во многих местах «под стеной были устроены настоящие катакомбы, т. е. из-под стены систематически производилась выборка бутового камня, отчего стена постепенно обрушивалась «сама» и затем уже открыто разбиралась». Полиция установила, что «крестьяне одной из соседних деревень (кажется, Поповки) даже составили из разрушения стены для себя специальную и искусную работу, и этими работниками многие лица в городе пользовались; словом, выяснилось, что «хищник-обыватель вел упорную борьбу разрушения», пишет Орловский.
Бальзам на раны
В конце концов расходы по исправлению стены берёт на себя государственная казна. Было решено с 1888 года в течение 80 лет ассигновать по 4 тысячи рублей ежегодно и единовременно 18 тысяч. Рассчитана цена вопроса: 141 тысяча 410 рублей на 30 лет. Работа закипела. Как выразился современник, стену стали «бальзамировать».
И вот в чем состояло бальзамирование. Очищали верхнюю часть стен от наносной земли и растительности (деревья достигали десяти метров!); в несколько рядов кирпича на известковом растворе укладывали пол, в нём устраивали каменные лотки для отвода воды. Трещины в башнях заделывали кирпичами, а менее значительные заливали цементным раствором. Таким образом были исправлены с 1889-го по 1896 год шесть башен и 550 саженей прясел. Всего израсходовано за этот период 50 тысяч 334 рубля 18 копеек.
После 1917 года вновь появились идеи снести стену как чужеродный элемент, были снесены некоторые башни (которые потом списали на фашистов). В 1941–43 гг. крепость вновь пострадала от боевых действий. Сегодня сохранилось семнадцать башен (из 38) и десять фрагментов стены. В результате неоднократных ремонтов стена выглядит не совсем такой, какой была при постройке.
А ведь когда-то она была белой...
При работе над публикацией были использованы следующие источники:
Иван Орловский, «Смоленская стена 1602–1902»; Геннадий Курзов, «О крепости старой», 2003 г.; статья Ирины Лышковской, сотрудника облгосархива, «Грозные некогда стены Смоленска даже ныне, в седых своих развалинах, поражают глаз».
