«В Духовщине я многому научился…»

Недавно, на излёте осени, довелось мне побывать в гостях у замечательного батюшки – настоятеля храма Святого Духа города Духовщины протоиерея Олега КОЗЛОВСКОГО. Очень душевного, мудрого и интеллигентного человека! Он сам – коренной смолянин, родился и вырос в Смоленске. Но вот уже четверть века живёт и служит в Духовщине. Этот небольшой городок и его жители стали для него родными. А духовщинцы по праву называют отца Олега народным батюшкой, любят и уважают его.

Чем больше езжу по приходам в глубинке, тем больше удивляюсь и восхищаюсь, какие там служат прекрасные батюшки – настоящие подвижники! Вот и в этот раз пили чай с отцом Олегом и неспешно разговаривали о жизни, её радостях и горестях. И – о книгах: отец Олег, оказывается, – заядлый книгочей и библиофил. Но при этом, надо заметить, не брезгует и соцсетями. К тому же он ещё и тракторист отличный, да и многими другими навыками, необходимыми для жизни в глубинке, владеет хорошо.

А подробности беседы, как всегда, – в очередном интервью, подготовленном по итогам выездной редакции для читателей «Смоленской газеты».

Познание и жизни, и себя

– Отец Олег, как вы оказались в Духовщине?

– Родом я из Смоленска. Я был рукоположен митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом, ныне – Святейшим Патриархом Кириллом в сан священника и был направлен сюда, в город Духовщину. И здесь уже служу 25 лет.

– А в каком возрасте вас сюда направили служить?

– В 23 года... Владыка, может, проявлял какие-то сомнения и говорил: «Молодой ещё, страшно посылать на такие приходы, в районный центр». Но нынешний владыка Вяземский Сергий был тогда моим благочинным, и он сказал: «Нет, владыка Кирилл, надо попробовать». Ну и можно сказать, что таких, как я, стали посылать в районные центры. Видимо, всё-таки какую-то искорку видели в нас, но эту искорку нужно было раздуть. Молодые священники не только в деревнях стали служить, но и в районных центрах. И, наверное, оправдали всё-таки надежду Святейшего…

– Что вам запомнилось за те годы из вашего служения? Самое сложное или самое радостное?

– А сложность всегда переплеталась с радостью. Дело в том, что я – городской человек и, естественно, жил в хорошем доме со всеми коммуникациями, а сюда приехал – печь нужно натопить, воды нужно принести. И для меня это было, конечно, немножко сложно. Но, с другой стороны, я здесь научился и печь топить, и хозяйство вести. Я даже держал свиней – нужно было не отставать от соседей. Я получил в Духовщине водительские права на машину, научился работать на тракторе. Бывало, меня соседи даже просили, чтобы помог им привезти сено на тракторе. И для меня это важно было! Мне важно было познать, как живут люди, почувствовать их труд, их жизнь. Для меня это радость была! В Духовщине я многому научился…

– Если сопоставить городского жителя и сельского, то в чём разница?

– Здесь более идёт приобщение к труду.

Футбол, рыбалка и разговор по душам…

– Какие нынче самые волнующие темы, с которыми приходят к вам прихожане?

– Наиболее тревожные темы – это, конечно, молодёжь, дети. Не секрет, что это наша боль. Часто молодые люди попадают в тяжёлые, трудные ситуации, связанные с пьянством, криминалом. И родители, конечно, переживают за это. Приходят со своими материнскими слезами, чтобы решить проблему с детьми. Конечно, и выслушиваешь всех, и советуешь, и молишься с ними, и утешаешь. Ну и, разумеется, выход из ситуации мы вместе находим.

– А молодёжь сама – как? Идёт в храм, в приход?

– Молодёжь приходит в храм, да. Участвует в церковных мероприятиях. Или, когда приход участвует в районных мероприятиях, мы всегда с молодёжью пересекаемся. Городок маленький, мы друг друга все знаем. Практически нет проблем или расстояния между мной, например, и молодым человеком: любой может подойти прямо на улице и спросить что-то, совет какой-то получить или просто постоять со мной и поговорить.

– Говорят, вам даже с мальчишками в футбол играть приходилось?

– И в футбол приходилось играть, и на рыбалку с ними ездить...

– Да вы что!..

– Да, приходили ко мне мальчишки и прямо мне заявляли: родители с нами не могут на рыбалку ехать, они на работе. А вы сейчас свободны, и у вас машина есть. Я спрашиваю: ну а от меня что требуется? Пожалуйста, отвезите нас на рыбалку и побудьте с нами там. Вот и приходилось ехать на рыбалку... Правда, я от этого удовольствие тоже получал! Раков ловили. И мне приходилось в воде ходить с бреднями вместе с этими мальчишками. Сейчас вспоминаю – просто прелесть!

– А в футбол как получилось играть?

– Там, где я живу, площадка была, где ребята всегда в футбол играли. Ну что, нужен был вратарь на воротах постоять – стоял. Нужно было побегать – бегал. Они от этого получали удовольствие, а заодно и со мной знакомились. Переставали бояться подойти к батюшке и задать волнующие их вопросы.

Были и такие ситуации, когда у некоторых ребят возникали проблемы в школе, и тогда они меня просили это уладить. Мне приходилось с учителями разговаривать, с родителями, и все конфликты мы с ними мирно решали.

– У вас при храме воскресная школа действует?

– Да, есть воскресная школа при храме. И для взрослых пастырские беседы проводим, и для деток. В зимний период после каждой службы у нас всегда чаепитие. Потому что многие в храм с детьми приходят. Служба службой, но деткам хочется пообщаться – мы для них уголок специальный обустроили. Служба идёт, а у них своя свадьба – они там собираются. Иногда у них даже шумные разборки начинаются. Но самое главное – это чаепитие: чтобы чаёк в храме попить, люди приносят на панихидный стол и конфетки, и печенье. А ведь нигде так вкусно чай не попьёшь, как в храме! А для деток это ещё и впечатление…

– Молодые духовщинцы ходят в храм охотно?

– Ходят-то охотно, но очень мало их. Нашим детям сегодня компьютер очень многое заменил. Они, конечно, с компьютером на «ты», всю информацию получают там и не особо хотят утруждать себя общением. А, на мой взгляд, общение очень важно. В компьютере, конечно, можно получить любую информацию, но эффект общения им не заменишь. Общение сближает людей.

Об уважении к книгам и традициям

– Помимо общения сближают людей и книги. Я знаю, что вы книгам придаёте большое значение. Часто в библиотеке, в школе устраиваете мероприятия. И именно – о книгах...

– Любовь к книгам действительно у меня есть, потому что был период в моей жизни, связанный с книгопечатанием. Я горжусь, что Иван Фёдоров, первый книгопечатник, и я связаны некоторой нитью: мы производили книги. Я работал на Смоленском полиграфическом комбинате, видел, как производится книга, участвовал в этом производстве, знаю, насколько это тяжёлый труд. Любовь к книге я оттуда принёс. Поэтому книги я стараюсь содержать в исключительном состоянии.

Каждая книга имеет свой запах. Школьником я был записан в детскую библиотеку имени Крупской, что на улице Ленина в Смоленске. Заходишь, а там книгами так замечательно пахнет! Я особенно любил те стенды, где старые книги, потрёпанные…

Я очень люблю книги, у меня и дома, и здесь, в храме, есть библиотека. В прежние времена недаром говорили: книга – лучший подарок, книга – лучший друг, с книгой не пропадёшь, книга научит…

Мне кажется, что большая ошибка была совершена в 90-е годы, когда стали хаять Советский Союз и отбросили всё из прошлой жизни, будто это было что-то ужасное. Надо было всё хорошее перенять из советского прошлого, как это в Белоруссии сделали. Посмотрите, к примеру, какую замечательную библиотеку в Минске построили! А у нас из школьной программы произведения классики изымают. И что в результате? Прежде школьники свободно писали сочинения по всей русской классике, а сейчас этого, к сожалению, нет. Сейчас – как в том анекдоте. Пришёл молодой учитель в школу и решил проверить знания детей. Спрашивает: «Кто взял Бастилию?» «Мы не брали», – отвечают. Учитель идёт к директору и говорит: «Представляете, я хотел поинтересоваться, насколько они грамотны, и такое услышал в ответ!» А директор ему говорит: «Да чего вы волнуетесь? Если не найдём, кто из них украл эту вашу Бастилию, то к концу года просто её спишем!» Так у нас, увы, и с русской литературой, и с традициями в целом. В 1917 году отбросили всё из прежней, царской России, в наше время – объявили ненужным всё, что было хорошего во времена СССР. Вот и живём в результате словно перекати-поле…

– Какие мероприятия о книгах проводите?

– Если взять такое мероприятие, как День православной книги, то, конечно, я не только исторической справкой обхожусь, но и затрагиваю полиграфический процесс. Многие дети, школьники интересуются этим, и я им объясняю, что после того, когда я познакомился с трудом по изготовлению книги, я никогда уже не позволю с книгой небрежно обращаться, потому что знаю, насколько это трудно – делать книгу. Это очень тяжёлый труд…

– А переплётному делу их случайно не учите? Помните, в прежние годы очень популярны были такие кружки при библиотеках…

– Такого кружка у нас нет, но вы мне подсказали хорошую идею, надо её обдумать. Кстати, я могу книгу изготовить вручную, без станка!

– Здорово! Тем более что с местной библиотекой у вас хорошие отношения…

– Да, нужен такой кружок или мастер-класс! Особенно на День православной книги надо ребятам показать, как книга делается. 14 марта он отмечается. Мы всегда в этот день проводим совместные мероприятия с библиотекой и со школой. Кстати, могу попросить полиграфкомбинат дать материалы, чтобы с мальчишками позаниматься. А может, и экскурсию организовать. Тем более сейчас на полиграфкомбинате заменили всё оборудование. Прежде там было очень тяжело работать – шум, пыль, тяжесть. Приходил домой после работы и буквально замертво валился...

Не надо ругать молодёжь!

– Отче, вы не только полиграфист, но у вас и высшее психолого-педагогическое образование. Оно помогает в вашем служении?

– Да, оно помогает мне как раз в работе с детьми. Понять тонкую детскую натуру, вникнуть в эту маленькую душу, как ей помочь, как не обидеть, как от себя её не отвратить, – очень это образование помогает в моей деятельности.

У меня первичное было богословское образование, я учился в Московской семинарии и в Смоленске – в Духовном училище. А потом, уже когда стал служить на приходе, понял, что мне нужно повысить свой образовательный уровень и получить светское образование. Я всегда хотел педагогическое образование иметь, а потому и поступил на психолого-педагогический факультет, который стал мне дорогим и важным для меня. Те знания, которые я там получил, на сто процентов прилагаются в моём служении.

– Во все времена молодёжь ругали. А вы как её воспринимаете? Какая, на ваш взгляд, взгляд батюшки, самая хорошая черта у современной молодёжи?

– Мы привыкли ругать молодёжь. И, знаете, молодёжь тоже привыкла, что мы её ругаем. А я обычно в беседе с молодыми людьми сразу объявляю им о том, что я не отношусь к тем скептикам, которые привыкли ругать молодёжь и не доверяют ей. Более того, я им говорю, что наша молодёжь – лучшая. И это – искренне! Если мы ругаем молодёжь, это значит, что мы сами виноваты. Мы что-то не внесли в воспитание нашей молодёжи. Она – наше отражение. А молодёжь у нас действительно лучшая! Посмотрите, сколько ребят награждают за подвиги. Из огня вынес, спас детей, в реку кинулся...

Я никогда не забуду, как два года назад в Рославльском районе семиклассник бросился зимой в воду спасать ребёнка. Рядом стояли взрослые мужчины и этого не сделали...

И патриотически настроена молодёжь хорошо. Если посмотреть наши митинги 9 Мая или на День освобождения Духовщины, то с какой гордостью они несут Знамя Победы, Российское знамя! А Бессмертный полк! Они гордятся своими предками, своими дедами и прадедами. Я думаю, что если трудная минута для Родины настанет, то молодёжь не будет раздумывать. Главное, что они умеют любить – любить родного человека, любить Родину.

– Почему тогда современная молодёжь, что греха таить, всё-таки далека от Церкви, от храма?

– Думаю, причина в том, что они живут в более комфортных условиях, чем прежние поколения. А Церковь всегда подразумевает подвиг. Что значит подвиг? Это – работа над собой. А ну-ка попробуй не осуждать человека. Попробуй реально помочь человеку. Попробуй не гордиться, не превозноситься. Это очень тяжело – через себя перейти. Эти трудности очень непросто преодолевать.

– И что можно сделать на уровне приходской жизни, чтобы помочь им в этом преодолении?

– Идти к ним, вливаться в среду молодёжи. Иногда ругают священников за то, сто священник – байкер или рок-музыкант, что он с молодёжью активно общается. А ведь миссионеры точно так же поступали: они вникали в среду, с которой общались. Наш земляк святитель Николай Японский вникал в жизнь японского народа: изучал язык, вероучение, изучал быт этих людей. И он полюбил их. Так и мы должны вникать в нужды молодёжи. Потому что наша молодёжь иногда попадает в такие ситуации, из которых ой как непросто выкарабкиваться. И первый упрёк от них к нам, взрослым: да, мы совершили ошибку, мы не понимали, что делаем, но почему вы нам не подсказали, почему вы были безразличны? Чтобы этого упрёка не было, мы должны идти к ним. И – быть с ними.

Об особенностях поколений

– А если говорить о поколении их родителей – в чём сегодня особенность работы в приходе со средним поколением?

– С поколением их родителей немножко полегче, потому что многие – родом из СССР. А что значит «родом из СССР»? Жили-то ведь все тогда небогато, с трудностями. И все вместе старались эти трудности преодолевать. Это поколение умеет ценить то, что есть, что дала жизнь. У молодёжи сегодня один минус: они не ценят то, что им дала жизнь, потому что живут в более комфортных условиях, чем их родители, когда были молодыми. Может быть, это и неплохо, что они живут в таких условиях, но часто эти условия делают их слепыми и глухими к нуждам других людей…

– А старшее поколение?

– Я очень уважительно отношусь к старшему поколению. Нет с ними проблем. Единственная проблема, может быть, возникает – это когда человек занимал какую-то должность, а в храме он ещё корону снять с себя не может, для него это трудность представляет. И тогда приходится примером показывать, что я намного хуже, чем ты. Даже так.

– И как, действует?

– Действует! Может, не сразу, но потом – действует. Люди понимают, что действительно нельзя гордиться ни перед кем.

– А бывают истории, когда бабушки одёргивают кого-то в храме? Как реагируете?

– К большому счастью, в нашем храме сегодня этого нет. Раньше было, да. Мне приходилось бабушкам объяснять, что мы часто не умеем даже правильно замечание сделать, и люди в результате обижаются на нас. Замечание, если оно действительно необходимо, нужно с любовью и корректно делать.

Мне довелось в 1992 году посетить в Каунасе католическую духовную семинарию, и я обратил внимание, насколько там корректное отношение к людям, которые ещё не знают церковной среды. С лаской, с любовью. Там даже уборщицы в семинарии были настолько приветливы! В этом отношении нам надо учиться не тряпкой гонять людей, не одёргивать, а объяснять. Человек сам потом поймёт, что он пришёл в храм и вести в нём надо подобающе. Мы же в театр не надеваем трико и в филармонию идём не в спортивной одежде, потому что знаем – нельзя. Так и в храме. Просто нужно дать понять человеку, куда он пришёл. А он потом сам и оденется, как положено, и будет вести себя подобающим образом.

Святейший Патриарх, когда был Смоленским Владыкой, нам всегда объяснял: не надо одёргивать, человек второй раз может и не прийти в храм, он скажет, что здесь злые старухи, которые одёргивают, ругаются, всем и всеми недовольны. И храм в результате будет дискомфортен для человека. С любовью надо всё объяснить, вот тогда человек поймёт: я в храм пришёл или пришла, значит, нужно соответственно себя вести и соответственно одеваться. Из храма все должны уходить преображёнными.

Карта района – рабочий инструмент

– У вас в рабочем кабинете висит подробная карта Духовщинского района…

– Да, карта района здесь не случайно висит. Мне приходится посещать отдалённые деревни. И, как правило, в деревне трудно с транспортом, чтобы батюшку довезти. Вот тогда я подхожу к карте, просматриваю маршрут, как туда добраться. А у людей, соответственно, нет тогда проблем – батюшка сам приедет.

– Вижу, что у вас много грамот, благодарностей от светской власти. В связи с этим – как выстраиваются взаимоотношения с властью?

– С районной властью у нас хорошие отношения – мы общаемся постоянно и продуктивно. У нас много общих мероприятий: власти приглашаются на церковные праздники и события, и, конечно, они приглашают меня поучаствовать в районных мероприятиях. Конструктивные у нас взаимоотношения с местной властью.

Не просто батюшка, а ещё и… пропагандист

– Знаю, что вас теперь люди воспринимают не только как батюшку, но и как пропагандиста здорового образа жизни…

– По природе я был худой, но крепкий. А потом меня, что называется, раздуло. Вес – это больная тема у многих священников: неправильный режим дня или даже отсутствие его, неправильное питание – завтрака как такового нет. В результате в 2016 году у меня давление скакнуло. Стали ноги отказывать, появилась одышка. Положили меня в больницу на Покровке на обследование. Врачи мне сразу сказали: причина болезни – лишний вес. На весах, которые были рассчитаны на 200 кг, стрелка зашкалила, когда я на них стал. Я там две с половиной недели лежал, похудел на 40 килограммов. Эндокринолог-диетолог дала рекомендации. И ещё врачи сказали: работа у тебя сидячая, стоячая и ездящая, а тебе надо ходить.

Что ж, никуда не денешься – я стал ходить. У нас тут деревня есть – километра три от Духовщины, я ходил туда три и обратно три километра. Как это было для меня трудно! Юность вспоминал: с Колхозной площади до улицы Коммунистической в Смоленске никогда на трамвае не ездил, пешком всегда ходил. Взлетал под горку за 15 минут! Вспоминал и не верил, как так мог.

Затем купил велосипед. Он был рассчитан на 160 кг, но меня как-то выдерживал, хотя по прямой он ехал только тогда, когда я с силой крутил педали. А я себе ещё выбрал такой маршрут, где под горки надо было ехать. Метр проеду – стою, проеду – стою. А люди спокойно едут – у нас велосипедистов много. Но зато я с горки нёсся как состав, который тормоза потерял! И все у меня в хвосте были. Если б кого-то зацепил, это было бы всё – настоящее ДТП!

Тогда я опять стал пешочком ходить. Как это мне было тяжело – часа два на маршрут в три километра уходило! Приходил домой просто никакой. А потом постепенно стал увеличивать темп, и время сократилось: полтора часа, час, 45 минут. Палки для скандинавской ходьбы купил, с ними стал ходить. И действительно – вес стал понемногу снижаться.

Словом, серьёзно подошёл к занятиям. Но прошлым летом испортился – некогда было. Зиму не ходил. Перерыв большой был, но с весны опять начал на велосипеде ездить. И как: туда на велосипеде, оттуда – пешком. Сейчас перейду на палочки, только пешком буду ходить. Пост для такой ходьбы – самое благоприятное время.

У нас, кстати, и велосипедистов много, и пожилых людей, которые скандинавской ходьбой с палочками занимаются. Все друг друга знают. Первую неделю посмотрели: батюшка на велосипед сел, к чему бы это? А я им прямым текстом говорю: «Вес-то у меня какой? Надо двигаться!» Потом с палочками меня увидели. Первое время мужики особенно подкалывали: «Ну а лыжи где дел?» Я им отвечал: «Мои лыжи там же, где ваша бутылка!» А потом все поняли, что для меня это не просто палочки, а палочки-выручалочки. Так я стал пропагандировать ещё и здоровый образ жизни.

Некоторые даже приметили, что я в одно и то же время выезжал на велосипеде. Выехал как-то не в своё время, а мне уже женщины говорят: «О, сегодня вы пораньше». Думаю: вот, хорошо, что замечают…

У нас учитель физкультуры в школе, чтобы отвадить ребят от курения, предложил им своеобразный марафон на велосипедах. И я с ними подался, куда ж без меня!

– И как, выдержали?

– Нет, пришлось сойти с дистанции и честно сказать: «Ребята, мне ещё пока до вас далеко». Но сейчас одышки уже нет, хотя было время, когда при Крещении на втором круге как лайка дышал. Надо за здоровьем следить! Всем это теперь говорю и сам стараюсь пример подавать.

На днях мне одна семья заявляет: «Батюшка, у нас ребёнку три года, мы его этой зимой будем учить на коньках, пора уже, как вы думаете?» Я им говорю: «Так ему ещё всего лишь три года!» «Ничего страшного», – отвечают. Я и подумал: наверное, они правы. Президент Путин рассказывал, что в 60 лет научился на коньках кататься, а здесь ребёнку всего три года – самое время начинать спортом заниматься!

В Смоленске я как-то проходил мимо катка на площади Ленина и прямо-таки залюбовался пожилой парой, которая круги там нарезала. Очень хорошая идея губернатора – этот каток, молодец!

Необходимо чувство общности!

– Если вернуться к жизни прихода, то – с вашим огромным опытом – что на сегодня самое важное в приходской жизни? На что в стратегическом плане надо обратить внимание?

– Думаю, что самая главная проблема сегодня – может быть, не только прихода, а всей нашей Церкви, – не дать погаснуть в людях огоньку веры. Мы в последнее время сложили крылышки, самоуспокоились. Вспоминаю начало 90-х годов, когда стали открывать приходы в Смоленске и в области, – с каким горением люди шли в храмы! Это были разрушенные храмы, неустроенные, без отопления, а столько людей было на службах! Когда открыли храм Петра и Павла в Смоленске, то первую зиму он был без отопления. Я там помогал служить, так неделю потом отогреваться приходилось. Но люди шли и шли: и бабушки были, и молодёжь приходила. И у них было горение, огонёк веры в глазах был. Привезли кирпич для реставрации – люди с работы уходили помогать разгружать кирпич. Привезли доски – то же самое. Убрать в храме – проблемы нет. Убрать территорию – нет проблемы. Каждый предлагал священнику свою помощь. Сейчас, к сожалению, мы немножко так заматерели, что ли...

– А почему?

– Наверное, сейчас Церковь многими воспринимается как данность. Есть она – и хорошо. Как магазин – далеко не надо ходить, всё под боком. Так и Церковь. А то, что за Церковью мы должны всё-таки присматривать, помогать ей, что Церковь – это труд духовный и душевный, об этом как-то подзабыли…

– Проблема, может, ещё и в том, что мы уходим от общинных, коллективных ценностей? Ведь приход – это всё-таки община...

– И этот фактор есть. Раньше люди были сплочённее, все вместе, коллектив был на первом месте. Сейчас стараются поодиночке...

Чувство общности в церковной общине необходимо! Тот приход состоялся, если священник – к людям, а люди – к священнику, как одна семья. Если священник запросто может спросить: «Танька, ты почему не была на службе?» – «А я, батюшка, работала». – «Какая работа, по магазинам бегала!» Где есть вот эти простые человеческие отношения, там есть и община…

Новая традиция

– Какие таинства нынче приходится чаще совершать – Крещение, Венчание, Отпевание?

– Сейчас, слава Богу, повернулось к тому, что чаще всего таинство Крещения совершается. Наверное, всё-таки люди стали понемногу переосмысливать институт семьи и то, в чём заключается функция семьи, – стали рожать детей. Дети – это ведь счастье, которое даёт Господь людям. Так что таинство Крещения сегодня уже не редкость. Конечно, и Отпевание остаётся востребованным: уходят наши бабулечки, уходят пожилые люди. Но чаще всего – Крещение. Переломный момент наступил. А было время, когда только – отпевание, отпевание, отпевание...

У нас теперь даже традиция добрая сложилась, которую сама наша молодёжь и начала: те, кто заканчивает военные вузы, уезжают в дальние гарнизоны, заводят семьи, а когда детки у них появляются, то они детей сюда приезжают крестить. И из Мурманска, и с Урала, да и со всей России. Спрашиваю, почему? Явно же есть свой храм во многих гарнизонах. Есть, но мы хотим на родине, – отвечают. Из Мурманска вот недавно приезжал офицер-подводник с супругой, чтобы ребёночка крестить. Наш, духовщинский, парень!

Распри начинаются из-за мелочей

– А Венчание? Часто спрашивают: что лучше – Венчание или регистрация в загсе?

– Нельзя совершить Венчание без регистрации брака. Я считаю, что молодые люди, которые решили сочетать свои узы браком, они в загс должны уже приходить осознанно. Не только в храм на венчание, а и в загс, поскольку регистрация в загсе уже подразумевает, что люди избрали друг друга спутниками жизни. Уверен, что никто в загсе не думает: поживу с ней или с ним полгодика и разбежимся, у меня там ещё на примете кто-то есть. Я думаю, что в этот момент они только и думают: вот это – мой муж, а это – моя жена. И мы будем вместе жить долго и счастливо, у нас будут дети, внуки, правнуки... А потом нередко происходит так: он лежит на диване футбол по телевизору смотрит, а она не постирала или картошку не пожарила. И никто никому уступать не хочет. Может быть, жена себя во главу семьи ставит. А муж, как султан, считает, что именно он главный. Все распри начинаются из-за мелочей. И никто не хочет жертвовать собой ради другого человека. Поэтому и семьи распадаются. А что касается Венчания, то через таинство Венчания идёт благословение Божие, благословение Церкви этим венчающимся, этим молодожёнам, этим ещё, может быть, неопытным людям. И вместе с родителями Церковь просит, чтобы Господь им даровал всё необходимое для жизни. И главное – мудрость и целомудрие.

И наш приход – как женский батальон…

– Мужчин у вас в приходе много?

– К сожалению, и наш приход – как женский батальон. Мужчин мало. Я спрашиваю наших прихожанок: а где ваши мужья, сыновья, внуки? И отвечаю: знаете, в чём причина, что они не ходят вместе с нами в храм? Потому что мы всё-таки не являемся для них достойным примером. Любой бы муж сказал: моя жена ходит в храм, она не такая, как я, её жизнь несколько отличается от моей. Значит, и мне нужно менять в лучшую сторону свою жизнь. Пойду с ней в храм, мы же всё-таки семья. И сыновьям не в баре сидеть, а в храме побыть надо, и внуки должны идти с нами! В храме, наверное, плохому ничему не научат. Но получается, что не являемся мы достойными примерами для наших близких. А ведь это зависит только от нас самих!

Я в «Одноклассниках» недавно зарегистрировался. И вот читаю там информацию: из детского приюта в Озёрном сбежали трое воспитанников, которые по пути следования разбили несколько могил на кладбище. И к ней – комментарии, самый мягкий из которых: «Подлецы, посадить их надо!» И это надо с ними сделать, и то... Ну и я внёс свой комментарий. Я написал, что, к сожалению, это произошло не в Польше, не на Украине, и не бандеровцы это сделали, и не русофобы. Это – наши дети! А раз это сделали наши дети, значит, в этом и наша вина есть, это мы их так воспитали! Поэтому прежде всего мы виноваты. Если в детском сердце, в детской душе такая чернота, что она способна на вандализм, это к нам вопрос, а не к детям, почему мы их не воспитали…

О миссионерстве в соцсетях и общении с народом

– Вы упомянули, что у вас страничка в соцсетях. Надо быть батюшкам в соцсетях?

– Я рассчитывал на то, что моя страничка будет включать только моих друзей, а их не так много. Но в первый же день мне поступило так много предложений записаться в друзья! Люди делятся информацией, присылают вопросы. Значит, наверное, люди нуждаются в священнике. И я решил: хорошо, это будет одним из моментов моего пастырского служения. Ведь у некоторых людей до сих пор барьер существует: надо переступить порог храма или подойти к священнику – боюсь, не знаю, как это сделать. А здесь этот священник – знакомый моего знакомого. Значит, не так страшно будет – у нас общий друг есть, значит, я спрошу его, попробую, по крайней мере. Это, конечно, не говорит о том, что в соцсетях нужно зависать, как сейчас говорят. Соцсети никогда не заменят живого, душевного и духовного общения! Но воспользоваться моментом помочь кому-то, посоветовать, поддержать – я думаю, да, это важно и нельзя от этого отказываться.

– Вас многие называют народным батюшкой. Что это значит для вас?

– Это, конечно, большая честь – быть народным батюшкой. Но я думаю, отец Иоанн Кронштадтский тоже был народным батюшкой. Мне кажется, что этот титул народ даёт не потому, что ты как народный артист своим талантом завоевал симпатии зрителей, а потому, что ты с народом, ты разделяешь радость и скорбь своего народа. И мне кажется, что для священника это очень важно – быть народным священником, быть с народом, быть рядом с ним. Вот если в этом отношении меня люди воспринимают как народного батюшку, то – да, соглашусь.

В Смоленск уже не тянет…

– Вы коренной смолянин, но уехали в провинцию. Не было за минувшую четверть века желания вернуться?

– В начале служения, да, были мысли: наверное, я здесь долго не пробуду, может, как-то удастся в Смоленск вернуться, всё-таки родина. А потом, что называется, прикипел душой. И не жалею, что я здесь уже 25 лет. Я многому здесь научился. Иногда молодым священникам говорю: знаете, если я доживу до старости, мне будет что вспомнить. Как был молодым, как с трудностями нужно было бороться, себя преодолевать, узнавать жизнь, с людьми учиться общаться, изучать местную жизнь, вникать в неё, вливаться в эту жизнь…

Духовщина – очень спокойный, умиротворённый город. У нас нет конфликтов, друг друга все знаем, друг другу всегда помогаем. Я запросто могу зайти в магазин или на рынок и, не имея денег, просто сказать: я вам потом принесу оплату, а вы мне дайте, пожалуйста... Никогда никто не отказал! Если возникает какая-то жизненная проблема, то вопрос всегда удаётся решить прямо на месте. Здесь у нас все как родные!

– Как говорится, жизнь рекой течёт и в этих малых городах. И, наверное, даже более глубокая, полноводная жизнь, нежели в столицах?..

– Очень мудро вы сказали! Я нисколько не жалею, что жизнь так сложилась. И если Господь благословит, то продолжу здесь своё служение. Да, Смоленск для меня родной город. Но когда теперь я приезжаю по делам в Смоленск, то очень скоро начинаю смотреть на часы и думать: всё, пора ехать обратно, в Духовщину. Воздух не тот, да и шумно, гамно...

Материал подготовлен при грантовой поддержке фонда «Православная инициатива».

Фото: Виктор Минченко

Игорь Красновский