Обретение Отечества начинается с обретения веры

Протоиерей Владимир Дмитриев, настоятель прихода храма в честь святого мученика Меркурия Смоленского, – человек, можно сказать, уникальный для Смоленской области и, если говорить о религиозной стороне жизни нашего региона, – для Смоленской митрополии. Руководитель епархиального отдела по взаимодействию с Вооружёнными силами, помощник начальника военной академии войсковой противовоздушной обороны Вооружённых Сил Российской Федерации имени Маршала Советского Союза А.М. Василевского по работе с верующими военнослужащими, отец Владимир сыграл большую роль в возрождении православия на Смоленщине. Его служение на нашей земле началось с возрождения прихода в Ельне, а продолжилось основанием первого в современной России храма на территории воинской части.

Особенностям работы штатного военного священника, трудам по восстановлению храмов и воспитанию в будущих офицерах любви к Родине и была посвящена наша беседа с отцом Владимиром.

Первый и шестой приходы в России

– Отец Владимир, вы настоятель первого в современной России прихода, открывшегося на территории воинской части, и были назначены служить здесь указом митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, ныне Святейшего Патриарха Московского и всея Руси. Насколько ответственно это служение и был ли у вас выбор – принять эти труды или отказаться?

– Ответственность лежит на каждом человеке, тем более – на верующем, православном христианине, который всегда отвечает за свои слова и старается, чтобы его дела соответствовали учению, которое он проповедует. Каждый человек должен отвечать за свои слова, быть честным с самим собой, исполнять свой долг. И самые элементарные понятия – как держать слово, быть верным своему званию и долгу – идут от веры, от тех духовных ценностей, которые проповедует Церковь. Они являются их важной, неотъемлемой частью, и священник обязательно должен выполнить то, что обещает, о чём говорит, иначе просто грош цена его словам.

Владыка говорил со мной о моём назначении – я был у него на приёме, потому что до этого, будучи настоятелем Свято-Ильинского храма в Ельне, я взаимодействовал с дивизией, которая была расположена в этом городе. Владыка вызвал меня и сказал, что теперь необходимо потрудиться и в академии. И как бы я на первом этапе хотел или не хотел, послушание прежде всего. Оказавшись здесь, я прошёл и строительство храма, и открытие факультета православной культуры – и моё послушание, нужно сказать, имеет развитие.

В 2009 году президентом России было принято решение о возрождении военного духовенства, и сейчас уже можно сказать, что основное место моей работы – это военная академия. Кстати, священник, который окормляет военнослужащих, имеет двойное подчинение. С церковной точки зрения он подчиняется правящему архиерею, на канонической территории которого находится воинская часть, а как непосредственный работодатель выступает уже Министерство обороны, и определённые обязанности исполняются согласно трудовому договору. К слову, для военных священников проводятся курсы повышения квалификации на базе военного университета в Москве – там нам дают знания, необходимые как с точки зрения богословия, так и с точки зрения развития современной армии, деятельности различных родов войск.

– Ваша служба в Ельне ознаменовалась возрождением в этом городе храма и прихода. Расскажите, пожалуйста, как это было, с чего вы начинали?

– Приход в Ельне вообще был шестым, открывшимся в Советском Союзе после десятилетий богоборческого атеизма, и тогда мы даже получили телеграмму Святейшего Патриарха Пимена, который поздравил нас с открытием прихода. Я был рукоположен в сан священника в 1987 году и служил в Калининграде, где открылся первый приход в Советском Союзе, и когда в Ельне открывался шестой приход в стране, митрополит Смоленский и Калининградский, ныне Святейший Патриарх Кирилл перевёл меня в этот приход. Это был 1988 год – 13 марта в Ельне было совершено первое богослужение. В самом начале мы проводили службы в половине жилого дома – её нам отдала хозяйка, а потом нам передали бывшее здание ельнинского собора, которое уцелело после Великой Отечественной войны. Вначале служили на первом этаже – в доме жило четыре семьи, трём из которых быстро предоставили новое жильё, а одна семья продолжала жить там в течение ещё двух лет.

Но мы уже тогда трудились над созданием храма: верующие люди приходили строить, выносить строительный мусор, укладывать стены, и всё это – собственными силами. У людей был энтузиазм, они жертвовали свои сбережения, и священники старались внести свою лепту в открытие и строительство храмов. Тогда за нами присматривали райком и райисполком – коммунистическая партия ведь была ещё в силе, да и соответствующие органы следили за тем, как развивается наша деятельность.

– Было противодействие какое-то?

– Негласное, но всё-таки было, ведь и атеизм тогда был силён, а его инерция ещё и сейчас чувствуется в обществе, несмотря на то что у него больше нет государственной идеологической опоры. В то время, конечно, намного сложнее было работать, но, благодарение Богу, храм построили, и сейчас в Ельне, как говорится, есть место, где голову преклонить.

– Отец Владимир, а как семья, которая два года, по сути, жила в действующем храме, относилась к богослужениям, вашим трудам?

– С пониманием и терпением. Но пока семья жила в здании будущего храма, мы не тратили времени – пристраивали к храму алтарь и звонницу. А когда люди выехали в предоставленную им квартиру, мы начали наращивать на три метра стены, делать купола и крышу, то есть превращать здание в полноценный храм. У нас не было какого-то пассивного ожидания – мы всегда работали и, повторюсь, находили отклик у простых людей: многие бабушки и дедушки, да и молодые люди приходили помогать, поработать на строительстве. Такой энтузиазм был у людей.

– А если сравнить труды по возрождению прихода в Ельне и строительству нового храма в Смоленске, в военной академии, что было сложнее?

– Конечно, если сравнивать труды, то сложнее было открывать приход в Ельне, а здесь строительство проходило более организованно: во многом чувствовалась рука генерал-полковника Виктора Кузьмича Черткова, который тогда был начальником академии. И здесь, конечно, были привлечены военнослужащие – первый сбор пожертвований прошёл в академии, свою лепту вносили уже и руководители Заднепровского района. В этом отношении мне как священнику здесь было намного легче – Виктор Кузьмич каждый день бывал на месте строительства храма, и благодаря ему он был построен в течение девяти месяцев. Хотя лес для храма, опять же, ельнинский, да и мастера, которые сруб рубили, – тоже ельнинские.

Работа строго по плану

– Отец Владимир, вы сказали о том, что у вас фактически двойное подчинение. А что вы видите своей основной задачей – и как настоятель прихода, и как помощник начальника академии по работе с верующими военнослужащими?

– Конечно, моя основная деятельность как представителя военного духовенства – пастырское окормление военнослужащих. Это самая важная задача для всех военных священников, которые для этого и введены в штат Министерства обороны. И эта работа ведётся согласно составленным планам и графикам месячной, годовой деятельности – проведения бесед, лекций, участия в других мероприятиях. И, конечно, военный священник окормляет членов семей военнослужащих, прихожан с близлежащих улиц и районов, когда они обращаются к нему. Но основное – это окормление военнослужащих, и если происходят какие-то накладки, то священник в первую очередь выполняет свои обязанности по проведению бесед и мероприятий с военнослужащими.

– Как планы этой работы, встречи и лекции сочетаются с необходимостью проведения богослужений?

– План изначально создаётся с учетом богослужебных мероприятий – в него вносятся все службы, которые нужно провести в течение месяца, и затем он утверждается: с разделами по морально-психологической подготовке военнослужащих, культурно-воспитательной, укреплению дисциплины и так далее. Подписывают план сам помощник начальника академии по работе с верующими военнослужащими, заместитель по военно-политической работе и начальник академии. В этом отношении, когда есть план, священнику проще: ты его исполняешь.

– Отец Владимир, у вас большой приход?

– Приход, слава Богу, оформился – это военнослужащие и их семьи, которые посещают богослужения, а также жители ближайших улиц. Как таковой учёт мы не ведём, но, например, на вечерних службах бывают около 30 человек, на воскресных службах людей всегда больше, а по большим праздникам храм заполняется весь, и люди даже уже говорят: «надо бы побольше храм».

– А есть планы такие?

– Конкретных планов нет, поскольку этот вопрос нужно согласовывать с Министерством обороны – это же территория военной академии. К тому же в Смоленске с благословения Святейшего Патриарха Кирилла строятся новые храмы, и я думаю, что сейчас все верующие люди, испытывающие потребность в обращении к Богу, участии в таинствах Церкви, находят свой храм.

Задача – показать истину

– Насколько привычными стали храмы в воинских частях? Или они всё ещё достаточно уникальное явление?

– Я думаю, они уже привычны. Храмы открылись почти во всех воинских частях, везде есть молитвенные комнаты, домовые храмы или же – в постоянно действующих бригадах – отдельно стоящие храмы. Если раньше, например, у нас военнослужащие крестили детей, приезжая в наш храм во время отпуска, то сейчас они могут окрестить их по месту службы. То есть это явление стало обыденным.

В России в штате Министерства обороны состоят около 200 священников – тех, кто на постоянной основе окормляет военнослужащих, а ещё есть священники вне штата, которые посещают воинские части и участвуют во всех мероприятиях. Эта цифра увеличивается по мере необходимости, но вакансии ещё есть – например, на Дальнем Востоке.

– Отец Владимир, среди ваших прихожан есть и офицеры, и члены их семей. А могут ли в службах участвовать курсанты и кто помогает вам в проведении богослужений?

– Да, согласно закону «О свободе совести и о религиозных объединениях» военнослужащие имеют полное право участвовать в богослужениях в свободное от службы время. Например, когда мы освящаем первые знаки воинского отличия – офицерские погоны, курсанты участвуют в крестном ходе, они несут иконы святого мученика Меркурия Смоленского, святого праведного воина Фёдора Ушакова, хоругви, крест. Когда курсанты первого курса принимают присягу, совершается крестный ход на плацу академии. И, конечно, наши курсанты принимают участие в праздничных богослужениях на Пасху, Рождество Христово, в торжественных мероприятиях в честь Дня славянской письменности и культуры. Обычно это верующие ребята, которые посещают богослужения, исповедуются и причащаются – у них есть такая потребность, и командование этому не препятствует.

Ведь от того, как будут выстроены отношения человека с Богом, зависит его судьба: когда Бог принимает участие в жизни человека, у него всё получается, ему сопутствует успех, благополучие и удача. Всё хорошее и доброе будет с ним, потому что Бог созидает.

– Бывают ли случаи, когда курсанты или те, кто уже закончил обучение, оставляют воинское служение и становятся священнослужителями?

– Такие случаи есть, но обычно речь идёт о тех, кто уже ушёл в запас. Кстати, председатель Синодального отдела по взаимодействию с Вооружёнными силами и правоохранительными органами епископ Клинский Стефан – бывший военнослужащий, майор в запасе.

Есть военнослужащие, которые, выйдя в запас, принимают сан священства и совершают богослужения в храмах. Есть те, кто просто воцерковляется и помогает при исполнении богослужений в качестве иподиаконов, алтарников, пономарей.

Но в основном, повторюсь, это бывшие военнослужащие, потому что у действующих офицеров намного меньше времени, но они – уже по мере возможности – принимают участие и в богослужениях, и в крестном ходе.

– В академии учатся много курсантов из зарубежных стран. Бывают ли они в храме?

– Бывают. Для них – курсантов специального факультета – мы иногда устраиваем экскурсии. Некоторым из них это интересно, и в этом году, например, курсант из Никарагуа, бывший католиком, принял православие, обвенчался с русской девушкой и уже уехал служить к себе на родину, но – православным человеком. Были случаи, когда из ислама переходили в православие, принимая крещение: у нас учился парень из Казахстана, посещал занятия факультета православной культуры, очень интересовался ими и, когда вернулся домой, сказал родителям, что будет принимать крещение.

И такие случаи есть, потому что человек сравнивает свою веру и веру православной Церкви, интересуется, узнаёт. И наша задача – удовлетворить религиозную потребность военнослужащих, рассказать им о православии… Истину ведь не надо доказывать, её надо показать, а она сама покорит сердце человека. И тогда человек неверующий становится верующим, принимает крещение, становится активным прихожанином храма.

Вера даёт человеку преимущество

– Отец Владимир, когда мы с вами беседовали год назад, вы говорили, что с каждым годом в академию поступают всё меньше некрещёных молодых людей. Это число меняется?

– Год от года, конечно, есть разница, но она небольшая. Но если раньше в группе были один-два человека некрещёных, то сейчас это уже совсем редкость – скорее будет один некрещёный на три группы. Но и он потом приходит и принимает крещение. У нас были случаи, когда ребята приходили воинствующими атеистами, а года через два принимали крещение.

То есть человек изменил своё мнение о вере и Церкви, принял крещение – сделал свой выбор. Может быть, он родился в атеистической семье, ничего не знал о Боге и поэтому был предубежден против веры, Церкви. Иногда молодые люди с такими атеистическими взглядами не понимают, зачем нужен священник, а когда начинаешь с ними беседовать, смотришь: меняется человек, понимает необходимость своего крещения и веры для дальнейшего служения.

– Можете ли вы назвать крещение человека, который ранее был атеистом, самым важным итогом своей работы?

– Да, это некий показатель, но я не отношу его исключительно к своим заслугам, потому что здесь действует много факторов: и окружающие, и сама жизнь подсказывают человеку. Но самое главное – убеждения человека, делающего выбор. Он должен пережить слова, которые услышал, истины, которые узнал. И мой опыт священника показывает, что люди делают выбор в пользу веры, потому что она даёт человеку преимущество. Человек видит, что если он правильно построит свои отношения с Богом, Бог будет помогать ему, и в этой жизни у него всё получится. И действительно получается, но для этого нужно верить.

Любовь сильнее страха и боли

– Отец Владимир, в вашей работе с курсантами академии есть направление, которое можно назвать воспитанием патриотизма?

– Есть темы, где мы говорим о патриотизме, потому что основной закон христианства – «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостью твоею» и «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». То есть само по себе учение православной Церкви, Евангелия, Христа – патриотично. Кто такой «ближний»? Тот человек, который находится рядом со мной на данный момент. Я должен любить его, то есть помогать, когда это необходимо, защищать его, просто оберегать. И когда люди приходят к вере, они это осознают и понимают, что любовь в своём сердце нужно разогревать, принимать деятельное участие в жизни других людей.

Ближний – это и тот, с кем я учусь и работаю, это мои однополчане и односельчане, это моё село и мой город, моя родина – малая и большая. Вот в советское время были так называемые «невозвращенцы» – люди, которые выезжали за границу, просили политическое убежище и оставались там. Но не было ни одного случая невозвращения священников, потому что они понимали: те святыни, которые они знают, находятся здесь – в России. И это их вера, их Родина, она – их ближний, и они служат ей.

Обретение своего Отечества и Родины начинается с обретения веры. Вера возвышает человека, придаёт особую ценность его словам и делам, учит его ответственности. И если человек любит Бога, любит своего ближнего, он будет любить и своё Отечество. А если будет любить, значит, будет его защищать, потому что по-настоящему защищать можно только то, что любишь. Классический пример любви – когда человек подставляет себя под пули, защищая своих ближних, не боясь смерти, потому что любовь сильнее и страха, и боли, и смерти.

Для верующего человека важна любовь к Отечеству, и для него собственная жизнь стоит на втором месте – он в её центр ставит не своё «я», а «я» своего ближнего или Отечество и защищает их.

А у неверующего человека есть сомнения: он всегда размышляет, что же ценнее и важнее для него – любовь к Отечеству или собственная жизнь? И здесь некоторые люди, не веря в Бога, в душу человека, делают выбор в пользу собственной жизни. И тогда солдат бросает оружие, бежит, потому что начинает ценить только себя, – он не верит, а вера даёт человеку духовную силу, надежду на победу, на то, что всё будет хорошо, даже если сейчас плохо.

– На таких занятиях вы приводите какие-то примеры из нашей истории, богатейшей подвигами?

– Да, конечно, потому что это основы. Во время бесед мы всегда приводим примеры известных военачальников, таких как Фёдор Фёдорович Ушаков, Александр Васильевич Суворов, Михаил Дмитриевич Скобелев. И когда говоришь о том, что у Ушакова не было потерь, это у многих – даже военных – вызывает удивление: «Как так?» Однако история говорит о том, что он действительно не потерял ни одной лодки, ни одного корабля… Это тоже очень интересно, и такие примеры показывают, что вера всегда воодушевляет человека, помогает ему.

Материал подготовлен при грантовой поддержке фонда «Православная инициатива».

Фото: Алексей Матвеев, smoleparh.ru, из личного архива протоиерея Владимира Дмитриева

Алексей Матвеев