Казак без веры – не казак

Вопрос, откуда у нас на Смоленщине взялись казаки, возникает нередко, но знатоки утверждают, что задаёмся мы им исключительно по причине незнания своей истории.

Ещё в 1609-1611 годах донские сотни участвовали в обороне Смоленска от польских войск. Некоторые из этих воинов остались жить здесь. Переезжали к нам казаки из земель Кубанского, Донского и Терского войска и в другие времена, поэтому возрождение этих традиций у нас в регионе в настоящее время – не такая уж и диковинка. Нередко случается встретить мужчин в казачьей форме, которые на добровольных началах помогают полиции, пожарным и МЧС. А ещё смоленские казаки большое внимание уделяют воспитанию подрастающего поколения. О том, как все эти добрые начинания поддерживает Православная Церковь корреспондент "Смоленской газеты" побеседовала с руководителем отдела Смоленской епархии по взаимодействию с казачеством иереем Геннадием Дегтяром.

Всегда на передовых рубежах

– Отец Геннадий, традиции казачества неразрывно связаны с православием. Почему необходим специальный отдел для работы с казаками, в чем заключается его назначение?

– Наша Церковь уже давно занимается социальной работой, окормлением различных обществ. Казаки также являются нашими прихожанами: мы с ними, в любом случае, должны работать. И после создания Синодального комитета по взаимодействию с казачеством в епархиях было необходимо создать свои отделы на местах, что и было сделано. Мы сейчас работаем, казачество окормляем. Приходим на казачьи круги, советы атаманов и на какие-то другие мероприятия, когда нас приглашают, потому что, как сказал Патриарх Московский и всея Руси Кирилл: "Казак без веры – не казак". Нам хотелось бы видеть наших казаков в Церкви, и это есть, только ещё не в той мере, как бы нам хотелось. В среде казачества эти традиции были отчасти забыты, утрачены: старшее поколение погибло в войнах, было расстреляно, расказачивалось, – некому было все это передавать последующим поколениям. Православных людей у нас в стране по различным подсчетам 3, 5, по самым смелым утверждениям – 10 %. Так и в казачестве традиции православия возрождаются постепенно, но это процесс очень длительный, ожидать каких-то быстрых результатов мы не можем. Главное, что есть люди, которые понимают важность этой работы. Синодальный комитет в Москве помогает нам в ее организации, и, мне кажется, положительные результаты уже есть.

– А расскажите подробнее о том, какие мероприятия проводит отдел?

– Естественно, казаки участвуют в богослужениях. Мы также окормляем их в их мероприятиях, в исторических реконструкциях. Очень большую надежду сейчас возлагаем на молодое казачество, кадетские классы. У нас есть военно-патриотический клуб "Пластун", кадеты при "Хуторе Рай" и другие кадеты. Стараемся воспитывать молодое поколение так, чтобы они знали то, что было раньше, знали свою историю, понимали, что казаки – это воины, которые всегда были на защите рубежей России. Всегда стояли на передовой линии и не только в военном деле, но и в науке, и в искусстве. Они внесли большой вклад в расширение территории нашей страны, в дело защиты Отечества, в том числе во времена Великой Отечественной войны, потому что православный дух, дух воинства – очень сильный. Это вызывало уважение и у врага. Все это нужно возрождать, чтобы остаться той Россией, которой мы были. И, конечно, в центре этого находится именно Православие, которое я и представляю как духовник и городского казачьего общества, и "Хутора Рай", и как руководитель отдела.

Старые традиции в современных реалиях

– Нередко сталкиваюсь с тем, что сетуют казаки на то, что не так много у них сфер применения своих сил, а желание есть.

Даёт ли Православная Церковь возможности казакам приложить свои силы в каких-то делах?

– Церковь пытается давать такие возможности. Мы не будем скрывать, что мужчин в храмах у нас мало, а казаки – это, конечно же, мужчины, воины. Они помогают нам в обустройстве территорий храмов, в крестных ходах, торжествах, в праздник Смоленской Одигитрии в охране общественного порядка, в организации подхода к иконам. Конечно же, какую-то серьёзную загруженность мы не можем им дать, но тем не менее. Главное, что они приходят в храм, и хотелось бы, чтобы они приходили не одни, а с семьями.

– Как мне показалось по общению с некоторыми казаками, у нас люди сейчас несколько инертные, а они такие активные, инициативные, желающие что-то делать. Это действительно так или такая иллюзия у меня сформировалась по отдельным личностям?

– Есть такие активные люди, которые могут отложить личные дела ради общественных. Но, конечно же, в массе своей еще такого понимания нет. Я недавно общался с родовым казаком, который мне рассказывал о традиции, что казак, когда нужно было собраться всем казакам, оставлял все, что бы там ни было дома, что бы ни было на работе. Если есть какой-то сбор, есть какая-то проблема, казаки бросали все и собирались вместе. Сейчас они обычные люди, гражданские, работают где-нибудь на заводе, еще на каких-то предприятиях. Это даже чисто физически непросто – уйти с работы, и превалирование мирского существует.

Раньше, живя в станице, казак был земледельцем, мог бросить свой плуг, перестать пасти скот и прибежать, куда нужно, а сейчас это проблематично. Я это всё где-то понимаю, потому что я сам как священник Богу принадлежу, но у них существуют эти препоны, подчас объективные. Однако я думаю, что в каких-то серьёзных, экстремальных ситуациях, когда будет нужна помощь, они активизируются гораздо быстрее, чем какой-то мирской человек, потому что они казаки, потому что они понимают, что это необходимо, потому что они всегда на передовой, на передней линии какого-то события. Когда-то это сработает, как нужно, как у этих активных людей, которые сейчас, действительно, такие, что могут забыть и поесть, и семью, и ребенка в детском саду, может быть даже. "Казачий спас" вместо йоги

– Но тут, кстати говоря, есть такой стереотип: говорят, что казачество – это где-то там, в далеком прошлом, и то, что сейчас есть, это какое-то не настоящее. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Это ложный посыл. Если сейчас они надевают форму, которую стремятся стилизовать под старину, то это, чтобы отличаться. Как мы отличим казака от американского солдата? Ну, конечно, по форме. А некоторые люди спрашивают, зачем нужно владение шашкой, нагайкой, казачья воинская культура, если сейчас уже есть танки и самолеты? Но мы же понимаем, что у нас с 90-х годов прошлого века возрождается каратэ, японское искусство владения мечом, и все это существует как какая-то диковинка, а то родное, что у нас было, мы как-то не хотим и забываем. А это же очень интересно. Я вот даже сам пробовал шашкой работать. Это просто по-мужски, развивает и силу, и выносливость, и ловкость, чего мы часто, лёжа на диванах, просто лишены. Комфорт нашей жизни убивает в нас мужчин, воинов.

Мужчина – это всё-таки добытчик и защитник. Нужно вспомнить о своих корнях. Я иногда удивляюсь. Спрашиваю человека: "Ты православный?" Отвечает, что да и в храм регулярно ходит, а потом разговариваешь дальше, и выясняется, что при этом он занимается йогой, каратэ или какими-то видами борьбы – то есть не нашим каким-то деланием. У нас есть всё своё, а мы почему-то ухватываем что-то новомодное, что нам предлагают. Есть же "Казачий спас" – специальная боевая подготовка. Надо овладевать всем этим, с рассуждением ко всему подходить, понимать, что идёт возрождение наших традиций. Сейчас это переходит и в современные формы. Наша молодёжь, кадеты посещают и классы МЧС, и пожарные части, и выставки оружия, и овладевают перед армией какими-то военными специальностями или в армии получают профессию водителя БТР и другие профессии. Это всё есть и будет: мы должны идти вместе со страной, вместе с развитием прогресса. Но своё традиционное нужно беречь, передавать детям, внукам. Сейчас вследствие всемирной глобализации стираются грани между народами и культурами – мы этого не хотим. Мы не хотим быть такими. Мы должны показать, что у нас есть интересного в своей культуре. Пока это лежит в каких-то глубинах, но вот казаки – старые, родовые, – они могут показать нам, что это такое, как этим можно пользоваться в наше время.

Такая работа будет продолжаться, и дай Бог, чтобы таких энтузиастов было больше, чтобы они шли в школы и преподавали ребятам фланкировку (Искусство крутки шашки. Этим искусством в совершенстве владели многие казаки – Ред.) и владение другими какими-то вещами. Дети этим интересуются и загораются, начинают изучать историю, культуру, казачьи и православные традиции. Они начинают понимать, почему Русь такая, почему мы так живём, должны ли мы принимать какие-то другие вещи, которые нам предлагают. И это очень хорошо и очень важно. Таким образом, казачество у нас на Смоленщине возрождается, и мы можем говорить о том, что этот процесс идет успешно.

Материал подготовлен при грантовой поддержке Фонда "Православная инициатива".

Фото: Татьяна БОРИСОВА, рубка-шашкой.рф

Татьяна Борисова