Человек, который спас храм Василия Блаженного
Пётр Барановский сохранил для нас больше 150 уникальных исторических зданий. Сегодня в Хмелите открылась конференция, посвящённая 120¬летию нашего великого земляка – архитектора и реставратора.Научный форум, посвящённый проблемам реставрации и сохранения культурного наследия, продлится до 20 июня. Он проходит уже во второй раз – десять лет назад состоялась большая научная конференция. Тогда на родине Барановского, в Шуйском, была установлена мемориальная доска в его честь.
Почему Хмелита? Дело в том, что именно Барановскому усадьба Грибоедовых обязана своим вторым рождением. Именно по его инициативе здесь началось возрождение сгоревшего в 1954 году дворца, связанного с именем великого писателя. В 1990¬м в роскошном барочном имении был создан музей.
«Прошу предотвратить уничтожение храма Василия Блаженного»
Личность Барановского окружена легендами. Говорили, что Пётр Дмитриевич мог вести себя достаточно эксцентрично. Мог забраться высоко по строительным лесам или на одной верёвке, когда нужно было показать, например, каменщику какойто элемент. В 1930-м, во время одной из северных экспедиций, Барановский сорвался с десятиметровой высоты во время обмера церкви. Его выходили в близлежащем медпункте.
Рассказывали и такую историю. В 1928 году, когда реставрация Голицынского дворца в Москве уже близилась к завершению, неожиданно прибыла колонна машин: пожарные, взрывники… Пётр Дмитриевич со второго этажа начал швырять в них камни. И, ко всеобщему изумлению, отбился — погромщики отступили. Но спустя месяц отреставрированный шедевр всё-таки взорвали.
Москву тогда собирались превратить в образцовый социалистический город, рудименты старого режима предназначались на слом. Барановский — один из немногих, кто этому противостоял. Писал письма и прошения, пытался с помощью исторических и археологических данных обосновать ценность памятника, обивал пороги чиновных кабинетов, выступал на совещаниях. «Моя эстетика требует, чтобы колонны демонстрантов шести районов Москвы одновременно вливались на Красную площадь», — отвечал первый секретарь московского горкома Лазарь Каганович.
Ольга Барановская, дочь реставратора, рассказывала, что Пётр Дмитриевич, узнав, что храм Василия Блаженного собираются снести, отправил телеграмму: «Москва. Кремль. Товарищу Сталину. Прошу предотвратить уничтожение храма Василия Блаженного, так как это принесёт политический вред советской власти». По свидетельству очевидцев, вопрос о храме Василия Блаженного решался на совещании в Политбюро. Каганович взял и убрал храм Василия Блаженного с макета Москвы – чтобы освободить место для проезда танков на парадах. «Поставь на место»,#8195;– сказал Сталин, получивший телеграмму.
Как восстановили Казанский собор
Тем не менее в 1933-м Барановский был арестован и репрессирован «за пропаганду или агитацию, содержащую призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений». Три года он провёл в лагере в Мариинске Кемеровской области. В ссылке он работал помощником начальника строительной части, срок скостили с шести лет до трёх.
Не раз приходилось видеть учёному, как разрушали то, что с таким трудом восстанавливалось. В 1925-м Барановский начал реставрацию Казанского собора в Москве, построенного по велению князя Пожарского. Там хранилась чудотворная икона Казанской Божьей Матери, с которой Народное ополчение 1612 года шло на Москву. В процессе реставрации Барановский убирал все позднейшие наслоения и пристройки — по возможности старался придать собору первозданный вид. Вернувшись из лагеря, пришёл на Красную площадь и увидел рабочих, разбирающих Казанский собор. На протяжении нескольких месяцев каждое утро он на первой электричке ехал в Москву из Александрова (101¬й километр, для бывших ссыльных действовал запрет на проживание в Москве) и фотографировал собор, делал обмеры. А к половине шестого возвращался в Александров, чтобы отметиться у местного оперуполномоченного. В 1990 – 1994 годах благодаря этому собор восстановили.
Барановский и Смоленск
В начале 60-х гг. Барановский полностью переключился на памятники Смоленска (шла подготовка к 1100¬летию города). Здесь он занимался реставрацией церкви Петра и Павла, которая в XVII в. была почти наполовину разобрана и затем надстроена на значительно большую высоту.
«Научными исследованиями, начатыми в 1923 г., был выявлен ряд дотоле неизвестных интересных особенностей памятника XII в.: полуколонны по фасадам, посводные крыши, перспективные порталы входов и декор фасадов, погребальные ниши, полы из тёмнозелёных глазурованных плит и т.п. На хорах храма был небольшой придел, в который вела дверь с переходов, соединявших храм с дворцом. На стенах этого придела под побелкой были обнаружены фрески XII в. с оригинальной тематикой и большое количество графитти, то есть процарапанных надписей XII – XIII вв., среди которых и надпись самого князя¬строителя. В проёмах обнаружены орнаментальные росписи ярких тонов. Эти новые открытия позволили установить неведомый в течение веков первоначальный образ памятника», – писал Барановский.
Также Барановский составил проект реставрации Свирской церкви (XII век), провёл изыскания по подготовке к реставрации Одигитриевской церкви в Вязьме, участвовал в реставрации Смоленской крепостной стены. Проводил экспертизу проекта перепланировки Смоленска, вносил предложения по сохранению и выявлению памятников...
И это только наш город. Вообще Барановского упрекали в «жадности». Он параллельно вёл работу на множестве объектов. Трудно представить, сколько успел Барановский за 92 года, которые ему были отмеряны (умер он 12 июня 1984 года). Но не удостоился ни чинов, ни званий. Память о нём хранят около 80 архитектурных шедевров, которые он реставрировал, и ещё 70, которые исследовал и составил проекты на их восстановление. Если бы не он, мы недосчитались бы многих жемчужин русского зодчества, которым время или «родства не помнящие» чиновники уже бы подписывали смертный приговор.
СПРАВКА «СГ»
Пётр Дмитриевич Барановский родился в 1892 году в селе Шуйском Вяземского уезда в семье безземельного крестьянина-ремесленника. С детства проявлял интерес к древнерусскому зодчеству.
В 1910 – 1911 годах, будучи студентом Московского строительнотехнического училища, Барановский представил в Московское археологическое общество свой доклад и эскизы шатровых сооружений Болдина монастыря. Первый опыт произвёл впечатление на учёных мужей: 18¬летнему студенту поручили произвести полномасштабные обмеры строений монастыря. По возвращении он представил первый в своей жизни проект реставрации. На полученную от Археологического общества премию — 400 рублей золотом (колоссальная по тем временам сумма!) купил фотоаппарат и сфотографировал деревянную шатровую церковь XVII века в Рыбках.
После окончания училища Барановский работает инженером и одновременно учится на искусствоведческом факультете Московского археологического института. Во время Первой мировой войны служил на Западном фронте, мобилизованный в инженерную дружину: в звании подпоручика руководил командой, строившей укрепления на Западном фронте. При этом он успевал делать замеры и фотографии деревянных церквей Волыни и Белоруссии. Окончил вуз в 1918 году с золотой медалью за исследование памятников Болдинского монастыря. При этом он предположил, что автором монастырских построек был легендарный Фёдор Конь.
Барановский вступил в новую эпоху уже авторитетом в своей отрасли. В 1918 году был включён в состав кремлевской реставрационной комиссии, руководил работами по восстановлению нескольких объектов в Ярославле. Параллельно исследовал, обмерял, фотографировал памятники деревянного зодчества, читал лекции в Москве и Ярославле. Но в 1923 году оставил педагогическое поприще, как написал в автобиографии, «из-за настоятельной необходимости в охране памятников, выдвигавшейся перестройкой жизни». В 1923 году создал музей в Коломенском.
