Театр «Преображение»: молчание страсти
Нижегородский театр «Преображение» показал на гастролях в Смоленске четыре взрослых спектакля, по ходу которых актёры не проронили ни слова – они изъяснялись языком жеста, движения, танца.…Многие пылкие люди думают, что талант даёт длинную путёвку по жизни. Что достаточно быть одарённым человеком, и ты будешь подниматься вверх и вверх, достигая всё более великих свершений и умножая число поклонников. Люди постарше и помудрей понимают, что жизнь – это, увы, компромисс. Что ты – это твой угол, твоя жена, начальник, обязанности. На этом часто весь рост и заканчивается. В какой-то момент ты дал согласие на то, чтобы жить так, а не иначе. Ведь если ты не согласился бы, возможно, ничего этого у тебя не было бы. А ещё ты – это свирепая запись в графе «дата рождения»: информация, которая старится ежедневно, ежеминутно, ежесекундно. Над всем довлеет тикающее время, превращающее одних в звёзд и мастеров, а других – в конченых посредственностей и алкоголиков.
Актёры – это люди, для которых проблема компромисса актуальна вдвойне. Для них и время течёт по-другому, и поощрение гораздо необходимее, нежели другим. Поэтому эксперименты, новшества для них особенно трудны. Все хотят быть модными, успешными. Все хотят, чтобы о них говорили, но далеко не все знают, как этого добиться. И режиссёры продолжают попытки, но ты никогда не угадаешь, кто стоит перед прыжком, а кто – перед провалом.
Как зрителю отличить поиск от стагнации? всегда ли публика в провинции способна разобраться, где ширпотреб, а где – искусство?
Поначалу смоляне горячо откликнулись на гастроли наших гостей из Нижнего Новгорода – на первых двух спектаклях зал был практически полон. Потом зрителей стало заметно меньше.
Что говорить, нам предложили элитарное искусство. Кто-то из зрителей сказал, что видел пластические спектакли и посильнее. Отлично! Но много ли искушённых, которым приходилось видеть пластическую драму вживую и раньше?! Все остальные могли довольствоваться не то что телевизором – разве что Интернетом. Неужели картинка размером четыре на шесть сантиметров способна сравниться с живыми актёрами, играющими на сцене специально для вас?! Дышащими, мечущимися, страдающими, извините, потеющими только для вас!
Не знаю, как благодарить людей, тратящими силы и здоровье за гроши зарплат в «учреждениях культуры» – театрах, музеях, библиотеках. (Может, эти учреждения – прямые поставщики контингента прямо в рай?) Но знаю точно: нужно быть признательным людям, готовым ехать играть к вам.
Мы уже писали, что в «Преображении» маленькая труппа – всего восемь актёров. Далеко не все они заняты в каждом спектакле из числа привезённых. В постановке «Жизнь в стиле танго» задействовано трое актёров, в «Наваждении» и «За секунду до пробуждения – только двое. Это прима театра, хореограф Алина Трашкова и лауреат премии «Нижегородская жемчужина» Сергей ТОПКОВ.
В том, что делает Топков, есть подлинная сценическая харизма, он – настоящий, ему не нужно прикидываться быть кем-то – у него получается. Он по-настоящему «цепляет» – это видно в каждой фотографии.
- Сергей, насколько в постановках театра и лично вашей работе велика доля импровизации?
- Изначально она не то чтобы велика – она стопроцентна. Принцип работы театра строится на том, что берётся идея и развивается. Жёсткой хореографии нет, всё растёт из импровизации. Поэтому очень просто быть естественным на сцене: в процессе импровизации, когда ты ткёшь спектакль, ткёшь свой образ, ты всегда идёшь от себя. Ты сначала вытаскиваешь всё из себя, находишь эти образы, повороты, краски, эмоции, и они – твои. Здесь лукавство ни к чему.
- Но далеко не все образы позитивны. Вы не боитесь находить это в себе и вытаскивать?
- Не позитивны. Если говорить с точки зрения психологии, то абсолютно не боюсь, потому что в любом человеке есть диапазон чувств, диапазон его внутреннего мира – от доброты до ярости и жестокости.
- Вы не боитесь шокировать своих близких, своё окружение?
- Сцена есть сцена. Есть очень простой и очень действенный закон, который был мною усвоен раз и навсегда на ранней стадии работы в этом театре. То, что происходит на сцене – происходит на сцене. Есть некая черта, переступая которую ты оказываешься по другую сторону. Что там происходит – это жизнь образа, это не ты! Да, он питается тобой, выходит из тебя. Если у тебя есть диапазон – ты его даёшь, если у тебя его нет – ты не готов зарываться, отдавать себя, радоваться, плакать…
- Вы не боитесь упрёка в чертовщине?
- Нет, с чего?
- Даже вот этот спектакль, «Пробуждение» – он про манипуляции людьми…
- Может быть, он и про манипуляции. Вы поняли его таким образом. У нас ведь нет жёсткого либретто, и мы не говорим зрителю, про что спектакль.
- Я заметил, что не говорите. И в программке не пишите, хотя есть возможность…
- Мы не говорим этого, потому что априори получается так, что каждый из сидящих в зале видит свой спектакль. То, что происходит на сцене, трогает те или иные струны души смотрящего – у каждого свои.
- Боюсь, что совсем уходя от комментариев, вы оставляете многих зрителей в неведении. Не понимая, что происходит на сцене, они могут скучать…
- Знаете, угодить всем – нереально. Хочешь стать плохим – попробуй угодить всем! И ты разорвёшься, потому что сколько людей – столько мнений. Мы не претендуем на абсолютное понимание. Спектакли, подобные «Наваждению» – фантасмагоричные, не прямые, в которых не объясняется ничего, в которых нет логически построенной канвы – это, скорее, некая театральная магия, магия актёрской энергии, умение достучаться своим внутренним посылом до зрителя, расшевелить что-то у него внутри.
…Передо мной сидел совершенно выжатый человек, взвешивающий каждое слово, как делают очень уставшие и совсем не избалованные люди. Его ждала спартанская ночёвка в театре, чтобы завтра вечером снова выйти на сцену – в другом минималистском спектакле на двоих, где невозможно спрятаться за партнёра, где нужно истово гореть. Меня ждала бессонная ночь, чтобы привести в порядок растрёпанные мысли об актёрском мастерстве. Когда гастроли завершатся, и микроавтобус повезёт «Преображение» обратно, на Москву и дальше в Нижний, возможно, Сергей не уснёт после спектакля и будет глядеть в черноту окна. И тогда мы оба будем думать об одном и том же – об актёрстве.
Фоторепортаж с гастролей - здесь
Художественный руководитель Смоленского камерного театра заслуженный артист РФ Николай ПАРАСИЧ:
- Я сам мечтал и мечтаю поставить спектакль, где тело и музыка, сливаясь, рассказывают истории. Причём движения не ставятся балетмейстером, а есть только направления, тема, и движение сочиняется здесь и сейчас, идёт чистая импровизация. Но для этого нужен высокий класс артистов. У «Преображения», помимо постановочной работы, я вижу зоны импровизации. Я счастлив, что есть люди, которые этому направлению отдают свои силы, здоровье, что нас свела судьба, и они приехали к нам, что зрители небольшая часть зрителей познакомилась с этим театром. Они – живые, они – действительно энтузиасты! Условия, в которых они работают – очень сложные! Но они всё равно продолжают играть, живут и планируют новые спектакли. Мне кажется, это замечательно!
