Депутат Госдумы Франц Клинцевич: В борьбе с коррупцией нужно переходить от слов к делу
В редакцию «Смоленской газеты» мы пригласили Франца КЛИНЦЕВИЧА прежде всего как активного участника предварительного народного голосования ОНФ в Смоленской области. Вообще же перечислять его регалии можно долго: депутат трёх созывов Государственной Думы, лидер Российского союза ветеранов Афганистана, член президиума генсовета «Единой России», председатель центрального совета сторонников партии, член координационного совета Общероссийского народного фронта. Но, пожалуй, главное – боевой офицер, 22 года отдавший ВДВ (с него «списали» одного из героев фильма «9-я рота» – капитана Клинцевича, которого сыграл актёр Алексей Серебряков). Из Афганистана подразделение, которое возглавлял Франц Адамович, вышло без потерь, хотя находилось на переднем крае, и всегда – в зоне особого риска. В разговоре он производит впечатление человека откровенного и прямого.– Франц Адамович, вы родились в Белоруссии, в Госдуму собираетесь идти от Смоленщины. Как ощущаете себя здесь?
– Смоляне всё-таки чем-то отличаются от других россиян, которые живут дальше. Интеллигентностью какой-то. Что-то в этом есть от белорусской помярковности. («Помярковный» – значит терпеливый, рассудительный. – Прим. авт.). То ли белорусы влияют на смолян, то ли наоборот. Я чувствую себя здесь своим. Но в то же время ощущаю особенную ответственность в связи с тем, что руководство партии доверило мне участвовать в предварительном народном голосовании именно в Смоленской области.
– Как вы пошли в политику?
– В 1992 году я участвовал в создании Народно-патриотической партии. Тогда мы наивно полагали, что с хорошими лозунгами и достойными людьми можно даже без денег что-то сделать. Оказалось, ничего нельзя. В 95-м баллотировался на выборах в Госдуму второго созыва по списку блока «За Родину!», но мы не прошли. И, самое главное, нас бросили политики, которые пытались использовать наши имена. Хотя понимаю, что мы действовали правильно – многие наши тогдашние идеи узнаю в Общенародном фронте. После той неудачи мой интерес к политике остыл. Однако партия осталась. И общественную деятельность в ветеранском движении я продолжал. А в 99-м году Сергей Кужугетович Шойгу попросил меня помочь организовать один блок. Сказал, очень серьёзная задача стоит. Я тогда ответил, что вы можете делать всё что угодно, афганцев я никуда не поведу. И тогда он меня убедил такой фразой: нужно помочь Путину. Говорю это без всякой рисовки, как было. А тогда я уже Владимира Владимировича лично знал, мы неод¬нократно встречались. Я собрал афганцев, они поддержали, и Народно-патриотическая партия стала основой блока «Единство», предшественника «Единой России».
Я занимал в партии разные посты. Но, как говорит один мой товарищ, страдаю из-за своего языка. Не представляю, как можно отказаться от своих слов: если не хочу что-то говорить, лучше промолчу. Это мне в политике зачастую мешает. На заседаниях различных президиумов иногда оказываюсь в одиночестве, когда отстаиваю какие-то идеи. Бывало, что ошибался, но несколько раз время подтверждало мою правоту.
То, что я делаю в политике, делаю искренне. Мне говорили: Франц, ты с твоим характером никогда не будешь большим начальником – неудобные люди не нужны. Я научился действовать продуманно, тщательно взвешивать слова. Считаю, что нужно всегда пытаться найти общий язык, добиваться компромисса.
– В чём вы видите смысл создания Народного фронта?
– «Единая Россия» сегодня реально стала очень мощным политическим инструментом, центром влияния. Прежде всего потому, что партию возглавил Владимир Владимирович Путин. Когда это произошло, был усилен институт сторонников, которым я руковожу. Каждый желающий вступить в партию полгода считается сторонником. Это позволяет «отфильтровывать» не очень порядочных людей. Но всё равно, какая бы партия ни была, рано или поздно она начинает «бронзоветь». У нас есть партийные организации, особенно на местном уровне, где руководители партию фактически приватизировали и не пускают в неё людей, которые могут составить конкуренцию. Я говорил об этом давно, однако когда Путин сказал, что нужно создать Народный фронт, что он наполнит партию новым содержанием и позволит привлечь реальных лидеров общественного мнения, очень многие испугались. Отсюда конфликты. Потому на местном уровне иногда проводили некую другую линию, нежели та, которую указывало руководство партии. Хотя конфликты в данной ситуации – это в общем-то нормально. Значит, идёт борьба, есть конкуренция. Вы даже не представляете, насколько обновится депутатский корпус в связи с тем, что кандидатов в российский парламент отбирают через процедуру предварительного народного голосования. Думаю, на две трети, включая многих людей с высоким статусом. Их заменят другие, которые прошли через это горнило, по-настоящему известные, авторитетные в регионах люди. Очень важно, что в списке из 600 человек 150 мест отдано беспартийным. Полагаю, то же соотношение будет и в Думе. Это люди «внесистемные», которые более свободны в высказывании своей точки зрения. Всероссийский народный фронт позволит выявить инициативных людей, даст им возможность решать социальные вопросы, важные для страны в целом. По сути, мы даём шанс умным, толковым, патриотически настроенным авторитетным людям реализоваться через партийные структуры в исполнительной и законодательной властях.
– Каких изменений вы ожидаете в работе Думы нового созыва?
– Когда мы создали «Единую Россию», говорили, что партия берёт на себя ответственность за то, что происходит в стране. А сейчас предстоит очень серьёзная работа, потому что наступила реальная ответственность. Но сегодня ряд больших начальников порой не очень чувствует, чем живут регионы. И у некоторых, в том числе видных парламентариев, потеряна связь с реальными людьми. У нас партийные функционеры регулярно выезжают на места, где проводят встречи с представителями разных социальных слоёв. Потом мы обмениваемся мнениями. Так вот у меня график очень жёсткий в таких случаях, пообедать некогда бывает. А некоторые возвращаются из регионов и говорят: мне ни одного вопроса не задали. Я говорю: а меня не хотели отпускать ветераны, представители старшего поколения. У меня встречи длятся по четыре часа – у людей очень много вопросов, которые требуют решения.
Для этого законодательство должно реально работать. Когда в 1995 году с подачи коммунистов приняли закон о ветеранах, он был практически идеален. В нём прописано всё, но он тянет на три бюджета страны. А когда закон о ветеранах перестал работать, это вызвало в стране правовой нигилизм, который мы уже лет 15 не можем преодолеть.
Поэтому в 2000 году была утверждена норма, не позволяющая принимать законы, не подкреплённые финансами. Правительство должно на все инициативы представлять предварительное заключение. Это очень важно, чтобы не разбалансировать обстановку. Оппозиция говорит, что деньги есть у олигархов. Мол, нужно всё взять и поделить. Ну допустим. Только хватит на несколько месяцев, может быть, лет. А потом – снова невыплата зарплат, карточки, шахтёрские бунты… Хочу сказать, это не афишируется, но с момента, когда Путин в 2000 году реально пришёл к власти, наверное, процентов 40 крупного бизнеса – предприятия, которые были просто подарены, – перешли назад, в руки государства. Этот процесс идёт без кампанейщины, без шума. Сделать это в одночасье просто невозможно. Ни у кого – ни у Путина, ни у Медведева – нет волшебной палочки, которой исправили бы всё в одночасье. И проблем у нас будет ещё достаточно много. Самое главное – их системно решать, что бы ни говорили наши оппоненты.
– Что, на ваш взгляд, необходимо Смоленщине в первую очередь?
– Очень серьёзные инвестиции. Считаю, Смоленщина с экономической точки зрения очень привлекательна, куда более, чем Калужская область, к примеру. Регион находится на таком важном перекрёстке дорог, у него есть серьёзные возможности. Нужно создавать преференции инвесторам, чтобы они строили здесь предприятия. И других вариантов нет. Не будет налогооблагаемой базы – ничего не будет. Без этого мы не поднимем зарплату учителям, врачам, как того хотелось бы, не сможем построить соответствующие социальные объекты.
– Депутаты Государственной Думы сегодня могут способствовать привлечению инвестиций?
– Безусловно. Человек, имеющий какие-то контакты, при серьёзной поддержке, согласованных действиях с администрацией области может сделать очень многое. Речь идёт о различного рода преференциях и в плане дорожного строительства, ремонта, медицинского обеспечения, улучшения материально-технической базы образования и так далее. Такая возможность есть, и многое зависит от того, как работает представитель Смоленщины в органах федеральной власти. По крайней мере, я понимаю, как это можно сделать. Так, в регионе не хватает мест в дошкольных учреждениях, эта проблема стоит очень остро. Недавно получила одобрение руководства партии моя инициатива – выделить из федерального бюджета средства на строительство четырёх детских садиков в Смоленской области. Соответствующие бумаги на имя председателя Правительства мы с Губернатором подготовили. Планируется, что строительство начнётся уже в этом году.
Но есть ещё одна составляющая, которую можно, думаю, серьёзно усилить с учётом моих связей, – это привлечение в область людей, которые хотели бы вложить деньги. Сегодня Администрация области работает над привлечением инвестиций и очень заинтересована в этом, в отличие от руководства некоторых других регионов. Но когда Смоленщина получит серьёзную поддержку в федеральных органах власти, это будет делать проще. Депутат Госдумы, имея связи, должен привести сюда инвесторов, чтобы они были мотивированы вкладывать именно в Смоленскую область. Открыть им двери и выступать в дальнейшем своего рода гарантом. Буду организовывать встречи с нужными людьми и так далее, лоббировать в хорошем смысле слова интересы Смоленщины.
Мы с Сергеем Владимировичем Антуфьевым об этом разговаривали, и он со мной согласился, что это крайне важно. Считаю, Смоленщине повезло, что у неё такой умный интеллигентный губернатор. Могу это говорить, поскольку хорошо знаю его по работе в Думе.
– На первое место среди своих приоритетов вы ставите борьбу с коррупцией…
– Потому что в этом вопросе нужно переходить от разговоров к делу. Сегодня в каждом субъекте арестовывают больших и малых чиновников. Однако их коллеги по соседству всё равно не боятся, потому что нет реальной борьбы с коррупцией. Нет реальной законодательной базы.
– Кто же не даёт справиться с коррупцией?
– Вся система борется с инициативами, которые идут сверху. Не даёт их реализовать ни Президенту, ни председателю Правительства. Сегодня системообразующие организации, типа бывшей милиции, сильнее отдельно взятых личностей, политических деятелей. Увы, пока что коррупция сильнее государства. Хотя я вижу пути, как можно добиться в борьбе с ней реальных успехов.
– Скорректируете ли вы свою программу, которую озвучили на предварительном народном голосовании, с учётом предложений, высказанных другими участниками?
– Безусловно, придётся заниматься всем: проблемами сельского хозяйства, образования, здравоохранения, ЖКХ и так далее. Но когда я говорил о своих приоритетах, прежде всего имел в виду свой статус как участника законодательного процесса, который может выйти с инициативой и её реализовать. И у меня таких инициатив достаточно. Я называл следующие пункты: борьба с коррупцией, алкоголизмом и наркоманией, поддержка молодой семьи, ветеранов. Эти вопросы можно решить только на федеральном уровне – они слишком глобальны. Входя в руководящие органы «Единой России» и Народного фронта, я представляю механизм, при помощи которого можно реализовать те или иные инициативы. Знаю, как работают государственные институты, с кем нужно согласовывать тот или иной вопрос, чтобы его решить положительно...
Но смысл Народного фронта и предварительного голосования в том и состоит, чтобы дать высказаться людям о том, что их прежде всего волнует в муниципалитетах, получить чёткую картину происходящего. Предложения, которые высказывались в ходе предварительного голосования, включены в Народную программу, и я, конечно же, буду обязан сделать всё от меня зависящее, чтобы она была реализована, если смоляне доверят представлять их интересы в Госдуме.
– Расскажите о своей семье.
– Жена Лариса и двое детей. Сын Андрей окончил Суворовское училище, потом – юридический факультет Военного университета. После училища служил в ВДВ. Он мастер спорта по шести видам спорта, у него около двух тысяч прыжков с парашютом, один из них совершил на Северном полюсе. К сожалению, повредил спину, и ему пришлось по состоянию здоровья уйти из армии. Сейчас тренирует «Альфу» и «Вымпел». Дочь Настя окончила два факультета университета дружбы народов, замужем. У меня четверо внуков – по два ребёнка у сына и у дочери. Супруга Лариса работает учителем, она историк по профессии.
Справка «СГ»
Франц Адамович Клинцевич родился 15 июня 1957 года в деревне Крейванцы Ошмянского района Гродненской области (Белоруссия).
С августа 1974 по ноябрь 1975 года работал учителем черчения, труда и физкультуры в Крейванцовской 8-летней школе. В 1980 году окончил Свердловское высшее военно-политическое училище. В 1986 году, после прохождения курсов офицеров-политработников, получил квалификацию переводчика по языку дари (помимо этого владеет белорусским, польским и немецким языками).
Стаж службы в рядах Вооружённых сил СССР и Российской Федерации – с ноября 1975 по август 1997 года. С 1986 по 1988 год выполнял интернациональный долг в Афганистане. Полковник запаса. Награждён двумя орденами Красной Звезды, орденом Почёта, орденом Почёта Республики Беларусь, орденом «Звезда» III степени Республики Афганистан, 12 медалями СССР и Республики Афганистан. Учился в военно-политической академии им. В.И. Ленина, где получил диплом офицера с высшим военным образованием, преподавателя истории. Кандидат психологических наук.
3 апреля 2001 года на президиуме политсовета партии «Единство» был избран и.о. председателя в связи со сложением полномочий Борисом Грызловым, назначенным министром внутренних дел.
