Освобождение по болезни: обратная сторона гуманности

Медотводы существуют не только для прививок и уроков физкультуры. Тяжелобольные люди имеют право не отбывать наказание в местах лишения свободы. Попытаемся разобраться: такая практика – это благо, дарованное цивилизованным государством, или обречение человека на смерть без ухода? Почему не у всех, кто желает попасть под медицинскую амнистию, это получается.

До свободы ещё дожить надо

В последнее время всё больше правозащитников обращают своё внимание на возможность освобождения обвиняемых и осуждённых людей из-за решётки по показаниям здоровья. До сих пор не сходит с первых полос СМИ скандальное дело инвалида-колясочника Антона Мамаева, которого отправили в московский следственный изолятор «Матросская тишина», и только после ходатайства всех возможных инстанций суд разрешил больному со спинальной мышечной атрофией вернуться домой. На ухудшении здоровья попытался сыграть и Никита Белых, бывший губернатор Кировской области. Но, несмотря на то, что он пришёл в зал суда прихрамывая, жаловался на обострение сахарного диабета и проблемы со зрением, его всё же оставили под арестом.

Пока одни действительно страдают от болезней, другие просто под прикрытием хворобы рвутся на свободу, есть и те, для кого эта пресловутая свобода может обернуться мучительной смертью.

Для начала разберёмся с терминами. Если человек арестован и дожидается решения суда – он обвиняемый или подследственный. Если суд приговорил человека к заключению – он осуждённый. Различать эти понятия важно, так как для этих категорий действуют разные документы, которые регламентируют порядок освобождения по болезни.

Полное описание процедуры сбора всех необходимых документов и прохождения комиссий, судебных разбирательств заняло бы не один абзац. Стандартно вся эта бюрократическая канитель занимает порядочно времени. К сожалению, до момента освобождения доживают не все больные.

«Часто от момента освидетельствования больного медицинской комиссией до назначения суда проходит более месяца, – рассказывает начальник медико-санитарной части № 67 ФСИН России подполковник внутренней службы Алексей БОГДАЕВ. – У суда ведь есть свои процессуальные сроки, свой регламент. Но в крайних случаях, когда понятно, что больному осталось недолго, подключается аппарат уполномоченного по правам человека, по ходатайству судебное заседание может быть назначено раньше».

В действительности Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) сама заинтересована в том, чтобы освободить тяжелобольных – за высокие показатели смертности отчитываться никому из сотрудников не захочется. Поэтому целенаправленно, из вредности, удерживать таких заключённых или обвиняемых никто не будет. Но закон есть закон, и по одному только заключению врача покинуть территорию колонии или СИЗО не получится. Ещё раз опровергнем распространённое среди обывателей заблуждение – освобождают из мест не столь отдалённых не сотрудники УФСИН и не медики, а суд.

В первом полугодии 2017 года в Смоленской области из-под стражи освободили двоих подозреваемых. В одном случае – по ходатайству следователя, во втором – по ходатайству начальника медчасти. Однако стоит понимать, что такое освобождение не означает, что судить человека не будут.

Из числа заключённых в Смоленском регионе за первое полугодие были освидетельствованы специальной комиссией 11 человек, в суд представлено 9 прошений, освобождены – 7 человек. Двое попросту не дожили до суда, умерли в промежутке времени между представлением всех документов и освобождением.

«Я теперь свободен – но некуда идти»

Но не только и не столько бюрократические препоны составляют основную морально-этическую сторону вопроса. Задаваясь вопросом, освобождать больного или нет, общество и законники редко задумываются, а где этому больному будет лучше.

Да, бывают ситуации, когда заключённого ждут дома родственники, которые готовы его лечить до последнего, ухаживать даже за лежачим, в крайнем случае, согласны посуетиться и пристроить человека доживать последние дни в каком-нибудь диспансере. Только вот контингент в исправительных учреждениях чаще всего такой, которого не то что не ждут обратно – часто и вовсе не хотят видеть родные. Если они вообще есть. Если вообще есть дом. Так благо ли – выставлять больного за ворота?

«Если подопечный тяжело болен, мы созваниваемся с его родственниками, с центральными районными больницами, диспансерами других областей, ведь в регионе отбывают наказание не только смоляне, и уже везём туда, – рассказывает Алексей Богдаев. – Ведь это люди, которым нужен уход, постоянное медицинское наблюдение. В структуре ФСИН он был бы этим обеспечен полностью, но закон есть закон, если болен – обязаны освободить. А у монеты две стороны. Не всегда такое освобождение гуманно».

Медицинские учреждения ФСИН обеспечиваются лекарственными препаратами в полном объёме. Если человеку на воле были прописаны микстуры и таблетки, он будет получать их по той же схеме и в исправительном учреждении. Единственное, с чем может быть загвоздка, – с тем, что человек может покупать на воле дорогие импортные препараты, а в колонии получает их отечественные аналоги. Никто, впрочем, не мешает ему продолжать приём привычных средств, если родственники готовы покупать и передавать их в места заключения.

На обеспечение лекарствами учреждений Смоленской области в год, включая централизованные поставки, уходит порядка 32 миллионов рублей. Такого уровня финансирования порой нет и в гражданских региональных медицинских учреждениях.

Не каждое заболевание даёт право на свободу

Кто же вправе рассчитывать на освобождение из-за решётки по состоянию здоровья? Как уже говорилось выше, существует перечень заболеваний, для осуждённых и обвиняемых он несколько отличается, но принцип один: это тяжёлые стадии. Зачастую, отыскав заветный список, человек припоминает все свои болячки. И с сосудами проблемы, и почки побаливают. И начинают писать. Обосновывать. Требовать проведения комиссии. В реальности же рассчитывать на освобождение могут люди, чья предполагаемая продолжительность жизни измеряется месяцами.

«В мае этого года в перечень заболеваний, препятствующих отбыванию наказаний, были внесены изменения, – рассказывает Алексей Богдаев. – В частности, раньше у нас возникали проблемы с освобождением онкологических больных, потому что в прежнем перечне было чётко указано, что под определение подпадают только заболевания в четвёртой стадии, а четвёртую стадию онкологи могут не выставлять вплоть до самой смерти пациента. Теперь прописано, что если есть метастазы, то больной подлежит освобождению».

Самые частые проблемы у заключённых – онкология, сочетание ВИЧ-инфекции и туберкулёза, сердечно-сосудистые заболевания, цирроз печени. Часто это не одно заболевание, а целый букет, в основе которых зависимость от наркотиков и алкоголя.

Порядка 80% людей, поступающих в места не столь отдалённые, никаких обследований на свободе и вовсе не проходят. О многих своих хронических заболеваниях они узнают уже в СИЗО или колониях. Здесь же получают нормальное лечение. Жаль только, что, попадая обратно на свободу, многие сразу же стремятся снова растратить приобретённое за деньги налогоплательщиков здоровье.

Фото: пресс-служба УФСИН по Смоленской области

Марина Торшина