Фейерверк в деревне Чуркино
Между городом и деревней сегодня огромная пропасть. Отъехав от города буквально тридцать километров, попадаешь в другой век. Вернутся ли в деревню люди? И что будет с нами, городскими жителями, если деревня вымрет?В деревню Исаково мы приехали с одним вопросом. Накануне Дня Победы в администрации района раздался звонок с Дальнего Востока. Мужчина попросил установить телефон его престарелой матери, вдове участника войны. На всякий случай, прежде чем привлекать волонтёров к земляным работам по прокладке линии, решили поговорить с самой Лидией Егоровной. Но она огорошила ответом: quot;Детки, ничего мне не надо. Я здесь больше жить не могу, сил нет…quot;.
Поначалу чувства смешались – как же здесь не жить? Место живописное, тишина и спокойствие. Только для оставшихся нескольких жителей деревни тишина эта стала пугающей. Неплохо сохранившиеся дома по соседству с Лидией Егоровной оказались нежилыми. quot;Вот этот дом продается за 3,5 тысячи рублей, - поведал глава Львовского поселения Андрей Богданов, указывая на ещё прочное строение с небольшим огородом. - Только кто его купит? Отсюда за водой в горку полтора километра подниматься. Из удобств только электричествоquot;. Неподалёку ещё несколько таких же пригодных для проживания домов. Но на улице Лидия Нестерова осталась одна. Зимой протаптывать сугробы за водой уже невмоготу.
Из хозяйства у Лидии Егоровны остались только куры. Да и они в деревнях теперь редкость. За сорок лет трудового стажа женщина заработала шесть тысяч рублей пенсии, не разгуляешься. Получить жилищный сертификат на квартиру как вдове, похоже, тоже не удастся. Положенный по требованиям износ домов БТИ ставит единицам. Такие у нас нормы: чтобы жильё признать на 65% изношенным, надо, чтобы потолок на голову падал. Большинство нуждающихся так и остались обиженными и без права на новое жильё.
Пожелав Лидии Егоровне здоровья, мы возвращаемся на центральную улицу. Неподалёку по полю вышагивают аисты. Непривычная для города тишина уже воспринимается по-другому. quot;А когда-то Исаково было большой по количеству жителей деревней. Здесь были и школа, и магазин. Когда фермы закрылись, люди стали разъезжаться. Так и побросали дома…quot; - в словах главы поселения искреннее сожаление, он сам местный, на памяти та, другая жизнь, где всё кипело и бурлило.
К посторонним людям в деревнях относятся настороженно. Просто так изучать quot;деревенский вопросquot; не поедешь, можно на мародёров напороться. Кто иконы ищет, кто медали, предметы старины. Цыгане в иконах не понимают, обдирают металл. И это ещё не все пришельцы. Наиболее полную картину бытия нарисовали последние из могикан в деревне Левашово.
Как только на пригорке показалась деревенька с резными наличниками на окнах, вспомнилось, что неподалёку располагалось родовое имение великого русского учёного и политика А.Н. Энгельгардта. Мои новые собеседницы гостям несказанно удивились – до их мест редко кто путешествует. Коренных жителей можно пересчитать по пальцам одной руки. Милые старушки Антонина Арсентьевна и Анна Арсентьевна уже давно разменяли восемь десятков лет. За сёстрами закреплён опекун, один из шестерых детей Антонины Арсентьевны - Борис. За каждую бабушку Борис получает по 1200 рублей в месяц, на эти деньги и живёт.
Назвать убранство дома старушек бедным – значит, ничего не сказать. Это даже не прошлый, а позапрошлый век. Из нового только небольшой телевизор. На вопрос, почему люди ушли из деревни, старушки отвечают просто и доходчиво: quot;Потому что жизни здесь нетquot;.
Сёстры на старости лет стали друг для друга опорой. Опекун Борис больше по части выпить, сначала на свои опекунские, потом со старушек стрясти. В дальнем походе к автолавке Антонина Арсентьевна сопровождает сына, иначе останутся без еды. Представить, как старушки добираются до дороги по здешним буеракам, сложно. Да ещё на пустынной дороге часами томятся в ожидании. Райповская автолавка требует уважения!
Вспоминать долго прошлое бабушки не захотели, там добра тоже мало было: война, голод, оккупация, вспомнили, как бежали от немцев, переходя через речку прямо по убитым солдатам. После войны пришлось много работать. Казалось бы, старость должна быть заслуженно спокойная. Получилось всё до обидного неправильно. Трудовая пенсия к изыскам не располагает. В деревне от цивилизации один телефон. Да и по нему скорую помощь не вызовешь. Позвонить, конечно, можно. Только никто не приедет. Из пожеланий лишь одно – установить будку на дороге, где ходит автолавка, чтобы не мокнуть под дождём, пока ждёшь её приезда.
Честно говоря, представить, как в такой глуши перезимовать даже человеку средних лет, трудно. Спасает бульдозер у соседа, которым он прочищает путь, иначе и лыжи не помогут до quot;дороги жизниquot; добраться. Две старушки, опекун Борис да одинокий сосед – вот и всё население Левашова, когда-то большого села.
- Я долгое время за улицей ухаживала, - рассказывает Анна Арсентьевна. - Хотелось, чтобы красиво было, как раньше. Но в последнее время нас одолели кабаны. И улицу разрыли, и картошку нашу едят. Никакой жизни не дают.
Зверья во Львовском поселении всегда было много, а сейчас и волки обнаглели, и лисы. Теперь не то что скот, собаку уберечь трудно. В прошлом году сёстры порезали последних коз. Силы цепляться за жизнь остаётся всё меньше и меньше. Солнышко и тёплая погода летом согревают душу, придают немного энергии. На самом видном месте - в углу - единственную комнату бабушек украшает огромная икона Георгия Победоносца, больше напоминающая картину. Когда-то, ещё до войны, Анна Арсентьевна нашла её у разрушенного храма, глубоко верующий дядя, воспитывающий Анну, сказал, что надо забрать с собой. С тех пор икона перемещается вслед за Анной Арсентьевной. Вместе войну пережили, следы от пуль остались, а краска так и не стёрлась. Эта икона - как охранная грамота, данная Богом этим людям в их нелёгкой жизни.
На прощание сфотографироваться согласилась только Анна Арсентьевна, Антонина Арсентьевна поспешила к своему нехитрому хозяйству, пока пчёлы соседские не вылетели.
Дорога назад была нисколько не легче, к тому же всё время из головы не шла одна мысль: сколько же сил уходит у старушек, пока они добираются до цивилизации? Как-то всё нелепо для XXI века.
- Ну и как вы думаете, кто нам поможет? Может, китайцев каких привезти деревню поднимать? – шутит Андрей Андреевич Богданов. Ему, как главе поселения, остались в наследство одни социальные проблемы. Хозяйство давно обанкротили – скот порезали, комбайны на металл сдали. Новое веяние в виде конкурсного управления поставило точку там, где жизнь могла продолжаться.
По дороге зашёл и ещё один очень важный разговор. Уже пятый год поселение в буквальном смысле слова одолевают так называемые поисковики из столицы. Разрешение получают в Смоленске, а дальше за ними никто не следит. Деревенские жители называют заезжих гостей чёрными копателями. Снарядов в земле осталось много, в прошлом году пулемёт откопали да на радостях устроили ночной фейерверк в деревне Чуркино, перепугав престарелых жителей.
- У главы поселения никто разрешения не спрашивает. В этом году дорогу на Чуркино уже разбили, на quot;Нивеquot; не смог проехать - людям хлеб привезти.
Андрей Андреевич как-то даже обращался за помощью в милицию и военкомат, чтобы выяснить, что за очередной отряд копателей поселился в лесу. Великолепно сохранившиеся в земле мины (по 20 кг тола в каждой) становятся объектом поиска. Какие истинные цели у таких поисковиков, можно догадаться. Для селян это очередная головная боль.
Сегодня в большинство наших деревень можно ездить только для того, чтобы восхищаться сельскими просторами, берёзками и аистами. Что будет дальше, никто прогнозов не даёт.
