Смертная казнь? ЗА!
Острая и неоднозначная в осмыслении тема – восстановление или отмена смертной казни. Хотя жаркие споры отгремели ещё в ноябре прошлого года, до сих пор нет единого мнения, как же должно быть. Корреспондент quot;СГquot; встретился с заинтересованным в данном вопросе человеком, позиция которого однозначна – за. Владимир РЫЖИЧЕНКОВ, заместитель председателя Смоленской областной Думы по законности и порядку, проработал в УВД более 30 лет. Более 15 лет отдал уголовному розыску, где занимался раскрытием тяжких преступлений, за которые предусматривалась смертная казнь.– Владимир Иванович, расскажите о развернувшихся коллизиях вокруг смертной казни.
– Как известно, в 1999 году в нашей стране наложили мораторий на смертную казнь, пока повсеместно не будут введены суды присяжных. 1 января 2010 года это формальное препятствие отпало: в Чеченской республике, в последнем регионе, наконец появились присяжные заседатели. Таким образом, мораторий снимается, и казнь может назначаться. Однако десять лет у нас в стране высшая мера наказания не назначалась и не приводилась в исполнение, хотя в Уголовном кодексе по-прежнему имеются соответствующие статьи. Ситуация неясная. Именно за разъяснением этой неопределённости и обратился Верховный суд в Конституционный, который 19 ноября постановил продлить мораторий.
– Пока Россия не ратифицирует протокол №6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод…
– Вот именно. А когда это случится, неизвестно. При этом мы и не отказываемся от участия в протоколе, и не отменяем смертную казнь, и не меняем наше законодательство.
– Что говорит опять о временном характере моратория?
– И эта временность делает данный вопрос всё ещё злободневным и даёт нам право высказывать своё мнение. А итог может быть самым неожиданным…
– Итак, вы – за назначение смертной казни. Чем вызвано столь категоричное мнение?
– Прежде всего, конечно, моей службой в УВД. Я видел лица матерей, у которых зверски убивали детей, и видел лица преступников, которые получали в наказание только пожизненное.
– Видели раскаяние на этих лицах?
– О чём вы говорите? Разве маньяки, педофилы, террористы знают, что такое раскаяние?! Этих людей никакие сроки не исправят. А жить-то хотят и очень надеются на амнистию или на УДО. Получается, они насильно отняли жизни многих людей, а мы им подарили не просто жизнь, но ещё и надежду… Хорошо бы спросить мать, у которой изнасиловали и убили малолетнюю дочь: она за смертную казнь или нет? Она же до конца дней будет жить с ощущением, что убийца её дочери жив, здоров и неплохо питается, причём за её же деньги налогоплательщика деньги.
– Проиллюстрирую ваши слова. Однажды попала на передачу quot;Человек и законquot;, был сюжет о quot;Чёрном дельфинеquot;, тюрьме для пожизненно заключённых в Соль-Илецке. Действительно стало жутко. Около 700 маньяков, педофилов, убийц. На месячное содержание одного уходит 30 тыс. рублей! Хорошее отношение, сбалансированное питание четыре раза в день, свежий воздух раз в сутки, книги, письма, радио, возможность зарабатывать. Внутри всё стерильно – не дай бог какая инфекция! Оттого не бывает гриппа, смерть от туберкулёза равна нулю, даже от наркомании вылечивают. Предоставляется возможность получить бесплатное образование. Террорист, взорвавший 14 человек на рынке (из них двое детей), дистанционно учится на юридическом, сам себя защищает и уверен, что выйдет на свободу.
– Вот! А таких у нас в России две тысячи человек. Если сделать приблизительный расчёт, 60 млн. рублей мы тратим в месяц на их содержание, или в год 720 млн. рублей госбюджета…
– Это одна сторона вопроса, экономическая. Давайте поговорим о другом. Почему раскаяние сегодня становится мифом?
– Да потому что, совершая преступление, убийца заранее знает, что максимум ему светит пожизненное заключение. А если бы, идя quot;на делоquot;, у него в голове сидела quot;вышкаquot; (он отнимет жизнь, и его лишат жизни), думаю, дрогнула бы рука, одумался бы.
Нельзя быть добрыми за счёт жизни уже погибших и тех, кто неминуемо станет жертвами.
– Ещё один камень преткновения в назначении смертной казни – судебная ошибка. Как здесь быть? Ведь действительно могут пострадать невиновные люди.
– Только давайте не будем вспоминать эпоху репрессий, когда судьба невинных решалась за десять минуть quot;тройкамиquot;, одна дверь – в лагерь, другая – к стенке. Нужно принять самые исчерпывающие меры, которые полностью исключили бы судебные ошибки. На эти дела должны отбираться самые квалифицированные юристы, судьи и, конечно же, следователи. Необходимо обратить строгое внимание на работу милиции, особенно на повышение её профессионализма. Большую роль играет суд присяжных, состоящий из 12 человек. К тому же после приговора существует процедура помилования, которая растягивается на несколько лет. Я уверен, что этого времени вполне достаточно, чтобы ошибка была установлена и исправлена.
– Как вы считаете, готово ли наше общество вернуться к такой мере наказания?
– Есть такое выражение: отменять смертную казнь можно тогда, когда сами преступники её отменят. Когда государство станет ответственным перед жертвами преступлений, тогда можно говорить об отмене. А пока каждый год в нашей стране совершаются сотни тысяч преступлений.
Они становятся более жестокими и извращёнными. Почему? Потому что не боятся. А страх смертной казни – это всё же сильный стимулятор.
– Благодарим вас, Владимир Иванович, за мнение.
А наших читателей, небезразличных к данной теме, призываем к дискуссии.
