Федеральный судья есть. А где же прокурор?
Пожалуй, даже на пальцах обеих рук не сосчитать, какое количество передач на криминальные темы транслируется сейчас на нашем телевидении. Некоторые из них давно и надолго усадили перед голубыми экранами миллионы телезрителей. Надо признать, что рациональное зерно в этих передачах имеется. В той или иной мере зритель получает определённые юридические знания. Передачи во многом интересны и поучительны. А некоторые граждане даже используют приобретённые знания в конкретных жизненных ситуациях.На мой взгляд, подобных слов вряд ли заслуживает в полном объёме телепроект, идущий на quot;Первом каналеquot; уже не первый год. Речь идёт о quot;Федеральном судьеquot;. Нет, мыльная юридическая опера тоже интересна, в ней кипят человеческие страсти, раскрываются пороки одних, страдания и благородство других. Однако осадок после просмотра передачи остаётся, и не только у меня.
Приведу лишь один пример телевизионного судебного заседания, которое транслировалось в конце декабря прошлого года. Пенсионера обвиняют в разбойном нападении и умышленном убийстве из корыстных побуждений собственной жены, инвалида второй группы. К концу передачи всем присутствующим в зале, как и миллионам телезрителей, становится ясно, что ни к убийству жены, ни к разбойному нападению на неё пожилой человек непричастен. Однако другое мнение у прокурора, поддерживающего государственное обвинение по делу. Он ни в чём не сомневается, даже не обращает внимания на показания дополнительных свидетелей, допрошенных судом по ходатайству адвоката. Требования его суровы – тринадцать лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии строгого режима.
Но судья беспристрастен – он, как и ожидавшие справедливости миллионы телезрителей, выносит оправдательный приговор. После вердикта в зале судебного заседания, как правило, начинается едва ли не театральное представление. Охранявший затворника милиционер демонстративно с карабином наперевес покидает зал судебного заседания. Оправданные пожимают руки своим избавителям-адвокатам, целуются с ними. По-человечески всё это понятно.
Что тут сказать? Есть у меня сосед Владимир Романович, хороший мужик, с лукавинкой. Несмотря на свои восемьдесят с небольшим, он живо интересуется жизнью страны, с удовольствием работает на дачном участке, смотрит телевизор, в том числе и quot;Федерального судьюquot;. Зная о том, что я не один десяток лет работал в органах прокуратуры, при встречах, посмеиваясь, вежливо так интересуется:
- Ну что, Григорьевич, коллега твой бывший опять проиграл процесс в суде?
Хотя я и не так часто смотрю этот телесериал, по-другому я и назвать не могу эту передачу, но ту, о которой упоминал выше, смотрел.
- Как же так, – не унимается сосед, – ведь едва ли не по каждому второму делу суд выносит оправдательные приговоры! Бывает, что даже пожизненного лишения свободы прокурор требует подсудимым. А суд знай себе оправдывает...
Знаю, что Романович не кровожаден. Говорю ему: разве плохо, что невиновных оправдывают? Но сам понимаю, что сосед мой прав. А он продолжает наступать:
- Ну неужели адвокат так хорошо подготовлен к судебному процессу, что прокурору с большими звёздами на погонах нечего возразить ему, убедить суд в виновности подсудимых неоспоримыми доказательствами?
Как ни странно, возразить мне нечего. Потому что действительно государственный обвинитель в телесуде выглядит и беспомощно, и неубедительно. Временами даже складывается впечатление, что главный в телесуде – адвокат, он представляет те или иные доказательства в пользу своих подзащитных. Глядя на эти телевизионные судебные процессы, твёрдо убеждён: суд совершенно обоснованно выносит оправдательные приговоры. Потому что качество расследования уголовных дел, которые слушаются в этом телесериале, настолько низкое, проведено на таком пещерном уровне, что просто диву даёшься – как мог прокурор утвердить обвинительное заключение и направить такое сырое дело в суд?! Возникает и другой вопрос. Почему государственный обвинитель крайне редко пользуется предоставленным ему законом правом отказа от обвинения?
Прекрасно понимаю, что передача эта – своего рода судебное шоу. Хотя само это слово вряд ли уместно в судебной практике, но даже если это так, позволительно спросить у авторов этого проекта: почему передача срежиссирована таким образом, чтобы у телезрителей складывался явно отрицательный образ работника прокуратуры, стремящегося всеми правдами и неправдами засадить человека в места не столь отдалённые? Да и неэтично выставлять одну сторону в процессе, пусть даже телевизионном, едва ли не с семью пядями во лбу, а другую неграмотными юристами, если не сказать резче. Ни в коем случае не хочу сказать, что в деятельности правоохранительных органов всё гладко. До этого ещё далеко. Мне совсем не безразлично, чтобы у миллионов телезрителей, которые смотрят это шоу, складывалось о работниках прокуратуры мнение, как о бездушных чиновниках, непрофессиональных юристах, бездумно требующих от суда неправосудных приговоров невиновным. Пусть даже в бесконечном судебном телесериале.
