Cудьбоносные случайности Эды Береговской
11 ноября отпраздновала своё 80-летие профессор кафедры французского языка Смоленского государственного университета Эда Моисеевна Береговская.Почти 50 лет она посвятила кафедре, 25 из них её возглавляла. Э.М. Береговская – выдающийся исследователь в области французской стилистики. Она опубликовала более 280 работ. Её докторская диссертация была первым в стране серьёзным исследованием французского арго. Под её руководством оформилась смоленская научная школа стилистики. Все дети России, которые изучают французский язык в средней школе, начинают своё знакомство с ним по написанному ею учебнику quot;Синяя птицаquot;.
...Она бережно вспоминает ушедших друзей, с материнской любовью рассказывает о родной кафедре и своих учениках. Тактично уходит от неприятных тем. Совсем не гордится своими заслугами.
– Эда Моисеевна, вы являетесь одним из крупнейших специалистов в области французской стилистики. Как вы делали свой научный выбор?
– Когда я окончила школу в Киеве, совсем не представляла себе, чем заниматься. Собиралась быть искусствоведом, даже хотела ехать в Москву, поступать на искусствоведческий факультет. Но мой папа сказал: quot;Если у тебя есть способности к какому-либо искусству, надо им заниматься, а не ходить вокруг художника и объяснять ему, что он делает и что он должен делать. Это не профессия. К тому же ты живёшь в университетском городе. Зачем тебе куда-то ехать?!quot; И я пошла на романо-герман¬ский факультет Киевского государственного университета им. Тараса Шевченко. У меня была медаль, так что достаточно было сдать только немецкий язык.
– А как же французский язык?
– В школе я изучала немецкий и, конечно, хотела на немецкое отделение, но так уж получилось, что меня зачислили на французское. И теперь я думаю: какое счастье, что я попала именно на это отделение и моей специальностью стала французская филология! А немецкий язык я тоже люблю. Среди моих любимых писателей Гейне и Ремарк...
– Почему вы выбрали научную деятельность в области стилистики?
– Я всегда любила литературу и много читала. quot;Какquot; меня интересовало даже больше, чем quot;чтоquot;. А стилистика отвечает на вопрос quot;какquot;. Тем она меня и привлекла. Конечно, без Александры Алексеевны Андриевской вряд ли я вообще стала бы научным работником. Она читала нам теоретическую грамматику, которую я терпеть не могла. Её лекции мне казались скучными. Но её безграничная любовь к науке подкупала. Увидев, что меня привлекает совсем не то, что предусмотрено учебным планом, она стала всячески мне помогать. Тема моей дипломной работы (quot;Переводы героической комедии Эдмона Ростана “Сирано де Бержерак” на русский и украинский языкиquot;) была очень далека от привычных тогда тем. Александра Алексеевна не просто отстояла мою тему на кафедре, но и предоставила мне полную свободу. Она даже у себя дома прочитала мне маленький курс стилистики, которая тогда не входила в программу. А потом, через несколько лет, преодолевая все преграды, буквально втащила меня в заочную аспирантуру, и я спокойно занялась своей темой, стала исследовать стилистические функции синонимов на материале произведений Гюстава Флобера.
– В этом году вышла ваша книга quot;Арго и язык французской художественной прозы ХХ века (50-70 годы)quot;, которая в своей основе повторяет вашу докторскую диссертацию. Как известно, официально в советские годы употребление и изучение quot;маргинальнойquot; лексики не приветствовалось. Защищать диссертацию на эту тему было более чем смело. Гладко ли проходила защита? И откуда взялась тема социальных диалектов?
– Абсолютно случайно. В 50-е годы мои университетские друзья подарили мне словарь французского арго. И я поразилась: французский – моя специальность, а передо мной лежит целая книга французских слов, о которых я представления не имею! Я это восприняла как вызов. Не знаю, но должна знать! Выбрала я такой аспект, которым можно заниматься в России (потому что поехать в те времена во Францию такому человеку, как я, было совершенно невозможно. Даже Александру Алексеевну тогда во Францию не пустили). Вот я и стала изучать, как арго проникает в язык художественной литературы. В ХХ веке этот процесс очень активизировался, но не был исследован.
– Всё-таки что такое язык арго? Одни говорят о жаргоне, другие – о quot;фенеquot;... Как правильно его определить?
– Прежде всего это не язык, потому что у него нет своей грамматики, своей фонетики. Это как бы нарост на общем языке. А как его называть – арго, сленг, жаргон, лингвисты до сих пор спорят. Во Франции это явление чаще всего называют quot;аргоquot;. Раньше арго считали только лексику, распространённую в уголовной среде. Но теперь и само арго изменилось, и взгляд на него. Его используют более или менее замкнутые группы людей, которые хотят отличаться от других в языковом отношении. Есть арго корпоративные, профессиональные.
(О защите в 1979 году своей докторской диссертации quot;Язык художественной литературы и социальный диалектquot; Эда Моисеевна не любит говорить, только отмахивается. Книгу, о которой сказано выше, она посвятила памяти академика Георгия Владимировича Степанова, который руководил Институтом языкознания и диссертационным советом. Накануне защиты он наставлял Эду Моисеевну: quot;Помните, что о французском арго вы сегодня знаете больше всех в нашей стране, так что не тушуйтесь!quot; Работа была положительно оценена советом и отправлена в Высшую аттестационную комиссию на утверждение докторской степени. Но ВАК отреагировала иначе. Три года работу пытались провалить. Нашлись люди, которые хотели дезавуировать саму тему диссертации и представить диссертанта как пропагандиста жаргона, будто бы внушающего quot;советскому студенту эпохи развитого социализмаquot; правомерность употребления quot;всякой непотребной лексикиquot;. В послесловии к книге Эда Моисеевна с большой теплотой говорит об академике Г.В. Степанове, академике Д.С. Лихачёве и других серьёзных учёных, которые помогли ей отстоять новую для нашей тогдашней филологии тему. К слову, эта работа до сих пор является единственной обобщающей монографией об арго в языке художественной прозы как в России, так и во Франции. – Прим. авт.).
– На протяжении многих лет вы сотрудничаете с издательством quot;Просвещениеquot;. Ваши учебники рекомендованы Министерством образования РФ в преподавании французского языка на начальном этапе. Чем вызван ваш интерес к методике преподавания французского языка в школе?
– После окончания университета я поехала в шахтёрский посёлок в Донбассе, куда годом раньше уехал преподавать литературу мой муж. Француз¬ского для меня там не было, дали мне немецкий, и я проработала в школе десять лет. Не могу сказать, что я до этого хотела быть школьной учительницей. Я совершенно не знала, как надо учить детей. Но я как-то с первых дней полюбила моих учеников. Они с увлечением занимались немецким языком на уроках и вне уроков. Мы пели немецкие песни, разучивали весёлые сценки на темы немецких сказок. Школьного времени не хватало, и мои дети приходили ко мне домой. Прошло полвека, мои тогдашние ученики стали дедушками и бабушками, но они по-прежнему мои дети. Они звонят мне по телефону, а я звоню им, они приезжали к нам в Смоленск, а я ездила к ним, они делятся со мной своими горестями и радостями, беспокоятся обо мне и моей семье.
Когда издательство quot;Просвещениеquot; предложило мне сделать учебник, я с удовольствием согласилась. Не совсем представляла себе, какой учебник нужен, но точно знала, какой не нужен – нудный, скучный, какой не понравился бы моим детям.
– Вы возглавляете смоленскую научную школу стилистики. Как она рождалась?
– Вы знаете, у нас почти вся кафедра болеет стилистикой. Научной школой нас назвал Владимир Григорьевич Гак, крупнейший исследователь в области романского языкознания, когда он в 2002 году выступал в МГУ оппонентом на защите моих аспиранток Али Тавасиевой и Юли Власовой. А первая моя аспирантка – Таня Новикова – успешно защитила кандидат¬скую ещё в 1992 году. Вот с начала 90-х и стала постепенно формироваться наша команда. Приятно отметить, что несколько недель тому назад прекрасно защитилась в Москве моя 17-я аспирантка Юля Иванова.
Мы выпускаем сборник аспирант¬ских работ Scripta manent (это вторая часть латинской пословицы quot;Слова улетучиваются, написанное остаётсяquot;). Сейчас готовим 16-й выпуск. Через этот quot;молодёжныйquot; сборник прошли не только нынешние доценты наших языковых кафедр, но и quot;остепенённыеquot; филологи из других городов (Москвы, Петербурга, Белгорода, Орла, Брянска, Нижнего Новгорода) и стран (Белоруссии, Франции, Австралии, США). Раз в два года проводим научную конференцию.
– Как тесно ваша кафедра сотрудничает с французскими лингвистами?
– Они присылают нам свои работы, мы публикуем их в наших сборниках. Вот в прошлом году вышел 2-й выпуск сборника quot;Проблемы социального разноречияquot;. Французы приглашают нас на конференции, мы – их. Они ведут занятия с нашими студентами. Так и сотрудничаем.
– Эда Моисеевна, над чем вы работаете сейчас?
– Заканчиваю новую книгу, которая связана с социальными диалектами. Она будет называться quot;По ту сторону нормы. Заметки о французском и русском аргоquot;.
– А каким занятиям исследователь арго посвящает свой досуг?
– Я очень люблю музыку и стараюсь не пропускать хороших концертов в нашей филармонии. Вот недавно с удовольствием послушала квартет имени Шостаковича, хор Минина, исполнительницу русских романсов Любовь Исаеву. Люблю читать детективные романы. Жоржа Сименона люблю, Дика Френсиса.
– У вас немало наград: отличник просвещения СССР, медаль К.Д. Ушинского, орден Французской Республики quot;Академические пальмыquot; (за заслуги перед французской культурой). Какую награду вы считаете самой дорогой?
– Есть такие награды, которые на лацкан не прицепишь. У меня замечательная работа, студенты, с которыми интересно общаться. На кафедре у нас прекрасная атмосфера, мы друг друга очень хорошо понимаем. Кафедра – продолжение моей семьи. С семьёй мне очень повезло: у меня замечательный муж, литературовед и мой друг, наша дочка – филолог (занимается творчеством Марселя Пруста), внук – джазовый музыкант-саксофонист, который радует нас своими успехами. Я всё это ощущаю как награды. А есть ещё неожиданные яркие награды. Вот пример: Марина Тихонова выиграла французскую стипендию и отправилась на год в Париж изучать стиль французской поэзии для детей. Я передала с ней свою книгу quot;Поэзия вокруг насquot; двум известным поэтам Жаку Шарпантро и Жан-Люку Моро. Получила восторженное письмо от Шарпантро, причём отнюдь не по поводу моей работы, а о Марине Тихоновой. Он был совершенно потрясён её блестящим французским. А ведь она тогда только окончила университет.
Ещё один пример. Нашу выпускницу Виту Перепечину направили в Северо¬двинск. И вот как-то прихожу я домой, муж говорит: quot;Тут к тебе твоя бывшая студентка приходила, цветы принесла. Она своих детей везёт на экскурсию в Брест и хотела тебя видетьquot;. Я, конечно, огорчилась, что мы разминулись. Проходит некоторое время. Вита поводила детей по городу, показала им смоленские памятники и всё-таки снова пришла к нам. Пьём чай, разговариваем. Я спрашиваю: quot;Вита, где же ваши дети?quot; – quot;А у вас во дворе!quot; Мы вышли, и витины шестиклассники, человек двадцать, тут же стали наперебой рассказывать мне о северном сиянии, спели всё, что знали по-французски, продекламировали французские стихи, сказали, что французский язык – их любимый предмет. Ну разве есть такой орден, который может с этим сравниться?
– Поделитесь секретом педагогического мастерства?
– На этот вопрос хорошо ответил великий наш историк Василий Ключевский: quot;Надо любить свой предмет и тех, кому ты его преподаёшьquot;. Не могу сказать, что все наши студенты становятся прекрасными учителями. Это не всем дано. Кроме образования, тут нужны ещё и природные данные. Среди наших выпускников есть замечательные учителя: М.Н. Кондратьева, В.И. Рыбакова, Н.Г. Рындина, А.И. По¬тоцкая, Т.К. Безрукова, Е.С. Коваль, В.И. Колесникова, А.В. Гусева. Этот список открытый, его можно продолжать и продолжать.
– Эда Моисеевна, мы желаем вам крепкого здоровья, оставаться такой же бодрой и оптимистичной, по-прежнему заряжать воспитанников своей любовью к науке!
– Спасибо! Я чувствую себя человеком, который вытащил счастливый билет. Только время как-то быстро проскочило... Но ничего, мы ещё что-нибудь хорошее придумаем!
Глядя на улыбку Эды Моисеевны, веришь, что так оно и будет.
