Две истории о смоленских фермерах
Маленькие деревни... Сюда не идут крупные инвесторы, называя районы бесперспективными. Но по-прежнему едут люди, которые хотят и умеют работать на земле.История первая. 33 коровы братьев Денисюк
Кардымовский район. С центральной асфальтированной дороги сворачиваем на узкую просёлочную. Вокруг – поля. Заросшие кустарником. Раньше здесь гуляли колхозные коровы. Теперь – промозглый осенний ветер. Въезжаем в Тюшино.
Около полуразрушенного коровника нас встречает Степан Яковлевич, дедушка фермеров братьев Денисюк. Единственных в этой небольшой деревне. Они не местные, и встретили их здесь настороженно. Говорят, странные они какие-то: не пьют, не курят, работают с утра до вечера, мечтают и то аккуратно. То ли дело фермер из близлежащей деревни – свой, понятный. Получил грант от государства, купил себе пони и на нём собирается навоз возить. Масштабный человек.
– Мы сами смоленские будем, из Красного Бора, – предупреждая мой незаданный вопрос, отвечает Степан Яковлевич. – Сейчас там дом продаём. Здесь строиться ребята хотят. Администрация местная помогла нам шибко. Землю дали.
– А внуки-то где?
– Да вон, в коровнике. Перегородку утеплителем зашивают, чтобы коровки зимой не помёрзли.
Заходим внутрь. «А коровки-то где?» – невольно вырывается у меня. «Да кредит получить никак не можем. Футболят нас отовсюду, – заметно волнуясь, объясняет Степан Яковлевич. – То одни бумажки, то другие требуют. А если и соглашаются денег дать, то только потребительский кредит. А это под 18 процентов. Мы такое с внуками не потянем. У меня бы уже давно руки опустились. Я старый уже, 74 года, но они-то хотять… У них глаза горят».
«Не хотим работать на дядю»
Старший, Николай, закончил училище. Автомеханик по профессии, в 2000-х он уехал пытать счастье в столицу. Продавал парфюмерию. Но разразившийся кризис вернул его обратно на малую родину. Младший, Ион, недавно закончил колледж. Мотаться в поисках подходящей работы не мотался. Но, как и старший брат, уверенно говорит, что «на дядю» работать не хочет.
– Почему фермерствовать решили? Труд на земле тяжёлый и неблагодарный.
– Трудно, но глаза, как говорится, боятся, а руки делают то, что умеют, – смущаясь, отвечает Николай, вертя в руках молоток, которым пару минут назад вколачивал гвозди. – Мы всю жизнь в деревне прожили. Дедушка с детства приучал за скотиной ходить.
Имя деда вообще не сходит у ребят с языка. Дедушка советует, дедушка помогает, с дедушкой по банкам ездят.
– Нужно, чтобы стимул был, поддержка. У нас – дедушка, – признаётся младший из братьев, Ион. – Если бы не он, мы бы не смогли начать всё это.
Планы
За лето ребята подлатали крышу коровника и сеновала. Починили технику, которую им дал руководитель местного СПК. Взамен братья заготовили сено на два хозяйства – себе и соседу. Всего 150 тонн. Николай технику починил старую.
– Самое сложное было на тракторе работать, – смеётся старший. – Страшновато было. Но мне показали. Вроде наловчился.
Одним словом, всё что могли ребята уже сделали. Теперь осталось самое сложное – взять кредит и купить скот. Причём много и не хотят – всего голов 30 нетелей. Для начала. Раздаивать их, говорят, сами будем. Молоко недорогое должно получиться. Снизить себестоимость хотят за счёт собственной кормовой базы. Рынки сбыта тоже наметили – Подмосковье. А потом можно и наращивать поголовье – до 100–120 голов.
– Если у нас получится, то к нам и родители переберутся, и сестра с мужем… – мечтает Николай. – Семья у нас большая. Нам наёмные работники не нужны. Все с руками, справимся сами.
Уезжая, на прощание перекинулись парой слов со Степаном Яковлевичем. Оптимизм внуков он разделяет. Но видно, что даётся ему это непросто. Последние его слова были правильные, но звучали уж больно горько: «Как на воде живём тут… Бьёмся-бьёмся… Я бы бросил, но они-то хотять…»
Хотять. Понимаете?
История вторая. Короли капусты
В полузаброшенной деревне Бочарники Ярцевского района семья фермеров создала овощное царство
Начищенные туфли, выглаженные брюки со стрелками и увесистый кулёк с гаечными ключами в руке. Фермер Борис Авилов бодро шагает по деревне Бочарники. Моросит меленький дождь, ветер пронизывает до костей. Ноги по щиколотку увязают в грязи. Дорога совсем раскисла.
– Давайте, давайте, сейчас я вам владения свои покажу, – поторапливает нас. Шмяк-шмяк-шмяк. Ускорил шаг.
– Может, на машине подбросим? – спрашиваем с надеждой.
– Зачем? – говорит. – Я тут дома. Вот здесь у меня капуста, – машет гаечными ключами на уходящие вдаль ровные грядки Борис Витальевич. И по лужам семенит в их сторону. Наклоняется. Смотрит на них восторженно, будто год не видел. И ласково поглаживает листочки. – Смотрите, какие!
Рай в шалаше
Агроном Авилов приехал в Смоленскую область ещё в 1979-м. По распределению. Думал, отработает три года и махнёт на родную Кубань.
– А когда высадил многолетние травы, – вспоминает фермер, – как подумал, что убирать их буду уже не я... И стало мне жалко уезжать.
Он обзавёлся женой, коровами и деревней Бочарники. В мае 1992 года Борис, его жена Людмила и четыре коровы (всё богатство, которое на то время было у семьи) переселились в прямом смысле в шалаш. К зиме построили большой сарай и перебрались в него.
– Вот здесь стояли наши коровы, – с гордостью машет рукой в сторону бревенчатого строения фермер.
– А вы где жили?
– Сразу за дверью и жили. Шесть лет, пока строили дом. И две дочки у нас тут родились.
Семейству в пожизненное владение досталось 19 гектаров пашни. Здесь они выращивают капусту, картошку, морковку, помидоры и прочее овощное ассорти. Живут овощные короли на то, что выручат за продукцию. А выручка, скажем откровенно, небольшая.
– Заплатишь за ГСМ. За всё дорожающее электричество. Кредиты. И не факт, что останется что-то на зарплату, – выдыхает каждое слово Авилов.
– Власти твердят: мол, надо привлекать к сельскому хозяйству молодых. Чудное дело! –
Наклоняется к нам и чуть шепчет: – Я тут узнал, сколько им платят. Если сильно повезёт, то семь тысяч рублей. Братцы мои! – кулёк с ключами взметается в воздух. – Если даже молодому человеку дадут подъёмных полтора миллиона, ну не поедет он работать в глушь за такую зарплату.
В нашей области фермеров, конечно, поддерживают. Но, по словам Авилова, этого недостаточно, чтобы реально поднять наши деревни.
– Это просто растягивает процесс гибели смоленских деревень, – с тоской говорит Борис Витальевич.
«А я капусту узнал по шпагату»
На сельском хозяйстве, по словам фермера, на Смоленщине хорошо наживаются только перекупщики.
– Был случай, – вспоминает фермер. – Вырастили мы как-то краснокочанную капусту. В Смоленск перекупщику сдали по семь рублей. Когда отгружали, сетка порвалась. Ну, я её шпагатом заштопал.
А через несколько дней Борис Витальевич приехал в Ярцево по делам. И увидел, как разгружают его капусту – приметил свой шпагат. Фермеру стало любопытно, по какой цене её будут продавать в магазине.
– По 27 рублей! – шипит Авилов. – Мы её из семечка выращивали, выхаживали, удобряли, упаковывали – и взяли семь рублей, а перекупщики – двадцать.
Деревенская утопия
Много лет семья Авиловых жила мечтой, что ферма станет родовым гнездом. Горы готовы были свернуть, чтобы село поднять. Сейчас же Борис и Людмила уверены, что участи такой для своих детей не хотят. Да и вообще пора завязывать с овощеводством. Ведь Авиловы уже, считай, пенсионеры. Но думать о том, что земля, которую они холили, лелеяли, раскорчёвывали, выравнивали, перебирали руками, вытаскивали из неё стёкла, черепки и гвозди (всё, что осталось от когда-то оживлённой деревни Бочарники), будет заброшена, – им невыносимо.
– Мысль об этом горька до невозможности! Но рано или поздно это произойдёт, – констатирует неизбежное Борис Авилов.
Фото: Дмитрий ПРУДНИКОВ
