Смоленский обитаемый памятник
«СГ» продолжает рассказывать о примечательных домах Смоленска. На этот раз мы решили отойти от поэзии и выяснить, как живётся обитателям бывшего пожарного депо.В самом сердце города расположен памятник архитектуры, объект культурного наследия регионального уровня – комплекс пожарного депо. В своё время два здания по улице Глинки переоборудовали под жилые помещения. Так, например, квартиры в доме № 2а давали пожарным и их семьям. Поэтому и сейчас большинство жильцов – это потомки тех первых поселенцев. Правда, старожилов здесь практически не осталось.
Дом, когда-то служивший пожарной частью, сегодня представляет собой странной формы сооружение, которое много раз надстраивали и латали. Из-за множества подъездов с разных сторон здание напоминает кирпичный муравейник. Всего в нём располагалось тридцать с лишним квартир. Сейчас жилых помещений меньше: первые этажи постепенно выкупают частные фирмы.
Центральное заграничье
Нашим первым провожатым в мир «исторического» быта стал местный обитатель Фёдор Васильевич. Коренастый мужичок в домашних тапочках семенит по хрустящему снегу.
– Мы живём в пристройке к основному зданию, – указывает на окна своей квартиры мужчина. – Её соорудили наскоро уже после войны, можно сказать, из подручных материалов. Не было ни проекта, ни плана строительства. Наша квартира в своё время выполняла функцию штаба пожарной охраны. А когда часть переехала в другое место, помещение отдали под жильё.
На одной из стен основного здания виднеются цементные «молнии» замазанных трещин. Местные жители предполагают, что стена могла просесть из-за того, что под землёй тянутся к Крепостной стене ходы.
– Ходит такая легенда, – переходя на загадочный шёпот, говорит собеседник. – Из-за этого наверняка и памятник Василию Тёркину в основании дал трещину. Раз начал проседать, значит, под ним есть какая-то пустота. Логично? – рассуждает мужчина.
– Изначально здесь были конюшни графа Александра Энгельгардта, – продолжает Фёдор Васильевич. – По идее, здание составляет единый комплекс с ЗАГСом, который, как известно, располагается в доме бывшего городского главы. Кроме того, мы живём в памятнике культуры регионального значения, однако здание ЗАГСа ремонтируют практически каждый год, а до нас никому нет дела.
Своеобразной границей между территориями двора бывшего пожарного дома и ЗАГСа служат кирпичные сарайчики, принадлежащие жильцам дома.
– Мы тут как в резервации, – шутит Фёдор Васильевич. – Там вроде как всё хорошо, – небрежно машет рукой в сторону Дворца бракосочетаний. – А здесь – сами видите. Вот и граница есть. Вы зайдите за эти сарайчики – там те ещё пейзажи!
Закоулки Глинки
В праздничные дни, когда в центре города многолюдно, неспокойно и во дворе домов по улице Глинки.
– Во время массовых мероприятий в туалет все сюда тянутся. Это ведь только в последнее время биотуалеты появились, а раньше люди прямо у крепостной стены выстаивались. Бывает, выйдешь, сделаешь замечание. Но постоянно же оберегать крупнейший уникальный памятник древнерусского оборонного зодчества от вандалов не будешь, – разводит руками Фёдор Васильевич. – А убийств у нас сколько было! Только пока я здесь живу, три случая. Тела находили прямо возле мусорных контейнеров у стены.
К слову, прямо на крепостной стене неизвестные уличные художники изобразили мужчину с гитарой, на фоне голубей и куполов.
– На Михаила Круга похож, – пояснил случайный прохожий.
Вот и смотрят жильцы в окна на замкнутый круг бюрократических проволочек.
Вот вам и памятник!
Зима, по словам жильцов исторического дома, для них особая пора. Снег приходится расчищать самим. Дорожку чистят лишь с одной стороны здания – чтобы мусоровозы не застряли.
– А с нашей стороны сами выкручиваемся как можем. Вот я выйду, пробью тропинку до угла, а дальше соседка до поворота расчистит. ЖЭУ напоминаем о себе периодически. Здесь ведь как: то что-то потечёт, то труба забьётся. Но и у них, видно, возможностей немного. На капитальный ремонт уже и не надеемся.
По словам Фёдора Васильевича, прошлый год стал знаменательным для их дома. Крышу подлатали. Стропила не меняли, но по крайней мере положили новый шифер.
– Правда, и тут сэкономили, – мужчина вскидывает руки к небу (в смысле, к новому шиферу). – В результате козырьки получились совсем крохотными, и вода во время дождя или оттепели льётся чуть ли не на стену.
– А что внутри делается – это вообще страх! – продолжает наш собеседник. – Это у нас отдельный вход в квартиру, так мы у себя подремонтировали, а в основном здании люди ещё кое-где готовят в коридорах. Коммуникации в доме изношены донельзя.
Например, из-за прогнившей проводки произошёл в одной из квартир пожар. По рассказам очевидцев, было два коротких замыкания: после первого возгоранием обошлось, а после второго вся квартира выгорела. Всё в копоти! Хорошо хоть хозяйка не пострадала. Она до сих пор живёт без света: женщина пожилая и одинокая, с ремонтом помочь некому.
– Вы представьте: чтобы окна на пластиковые поменять, нужно разрешение городского управления архитектуры, – смеётся супруга нашего собеседника Евгения Валентиновна. – Мы же в памятнике архитектуры живём! Кое-кто из соседей без разрешения менял, так им штрафом грозили. А знаете, какие счета приходят нам за содержание и ремонт дома?!
Помимо всего прочего, в здании до сих пор нет элементарных удобств – горячей воды и туалета. Да-да, вы не ослышались! В двадцать первом веке в центре города-героя по нужде люди ходят на улицу в деревянный туалет. Кто-то подсуетился, проложил канализацию, остальные же до сих пор «любуются на звёзды» по нужде. И при такой степени изношенности и неустроенности, по словам жильцов, дом до сих не признали аварийным.
– Вроде центр города, место, казалось бы, лакомое. Всё думаем, купил бы кто-нибудь этот участок… То и дело слухи ходят, что москвичи выкупят. Да пока никто не хочет. И на расселение надеяться не приходится, – сетуют супруги.
Ступени в безнадежность
– Заходите, главное в обморок не падайте, – говорит одна из обитательниц бывшей пожарной каланчи. – Тут пол проваливается и света нет.
В памятном архитектурном сооружении № 2б по улице Глинки изначально была пожарная каланча. Здесь раньше сушили шланги. Отсюда пожарные наблюдали за всей округой – со смотровой вышки.
Каланчу оборудовали под жилое помещение, но по факту оно нежилое – условий там нет никаких. Только отопление. Воду люди носят в пятилитровых канистрах из ближайшей колонки. Туалет тот же – промёрзшая деревянная кабинка со щеколдами и мусорными контейнерами по соседству, прямо у крепостной стены. На каждом этаже жилой каланчи – по обитателю. Грустно осознавать, что в центре города в историческом доме процветает средневековье. Кирпичи потихоньку обваливаются с фасада, сливные трубы прогнили ещё в конце прошлого века и хаотично висят, держась лишь на честном слове.
– А пишут, что износа и сорока процентов нет, – говорит местная жительница. – В 1985 году горисполком признал этот дом аварийным. И сносить его собирались. А потом постепенно это дело замялось, и оказывается, теперь не аварийный он вообще! Я уже пятнадцать лет по всем инстанциям хожу и в Москву в администрацию президента езжу жаловаться. Без толку.
Входим в тёмное помещение. В предбаннике действительно пол ходит ходуном. В кромешной тьме ничего не видно. Пробираемся буквально по стеночкам. Запах гнили, сырости и «историчности» неумолимо бьёт в нос.
Кап-кап-кап – понять, откуда и что течёт, невозможно. Но факт остаётся фактом. Под ногами хлюпает.
– На втором этаже, – говорит наша проводница, – раньше бомжи жили. Вот видите, дверь с суперзамком – на гвоздике. Мы как-то СЭС просили приехать, продезинфицировать тут всё. Запах-то поди чувствуете?
Безусловные условия
– А я живу тут с 1978 года, – рассказывает ещё одна обитательница каланчи, Елена Степановна. – Вышла замуж и переехала из Угры. Кто ж знал, что тут такое? Как нам сказали, это памятник архитектуры. Какой это памятник? Чему? Когда пожарная охрана здесь находилась, ещё более или менее было, а как переехали они, ничего теперь хорошего не дождёшься.
В квартире Елены Степановны повсюду висят картины.
– Мой покойный муж художником был, – поясняет смолянка. – Даже выставлялся когда-то в художественной галерее.
Разве что картины и создают уют в квартире, где постоянно искрит проводка, отсыревшие обои на стенах покрываются плесенью, а надежды жильцов на светлое обустроенное будущее не осталось.
Кстати, по словам жильцов, раньше в экс-каланче удобства были побогаче. Холодная вода сама приходила к людям. По трубам, а не в канистрах. Однако некий бывший житель дома лет двадцать назад провёл отопление – правда, другие блага цивилизации отключил. С тех пор воды и нет. Поэтому и дочь Елены Степановны отсюда уехала и теперь вынуждена снимать квартиру. Ведь у неё маленький ребёнок.
– Вы представляете, как можно в таких условиях ухаживать за детьми? – сетует женщина.
По словам местных жителей, только в этом году им удалось добиться, чтобы к каланче проложили асфальт.
– Мы стали добиваться, чтобы дом этот снесли, а нас переселили, так нам заявили, что дом сносу не подлежит, – с тоской в глазах говорит обитательница дома № 2б по улице Глинки. – Вот уж действительно как в известной кинокомедии: «Кто ж его снесёт? Он же памятник!»
Фото: Юлия ВЕСЕЛОВА, архив ГУ МЧС России по Смоленской области
