Космическая мама
На долю простой русской женщины выпали почти библейские испытания, небывалые горести и радости, страдания и одиночество. Она выдержала всё и не пала духом. От Анны Тимофеевны Гагариной шёл небывалый свет, свет тёплых звёзд, дорогу к которым открыл её великий сын.
До Первой мировой
Наша героиня родилась 20 декабря 1903 года.
Родители Анны Тимофеевны, Тимофей Матвеевич и Анна Егоровна Матвеевы, родом из деревни Шахматово, что недалеко от Гжатска. Их предки были крепостными крестьянами. На рубеже XIX и XX веков деревенские мужчины часто занимались «отхожими промыслами» – подавались на сезонную работу в другую местность или уходили на заработки в большие города. Тимофей и два его брата, Ефим и Алексей, отправились искать счастья в Петербург.
С 16 лет будущего отца Анны Тимофеевны определили на знаменитый Путиловский завод – в паровозно-механическую, а затем в шрапнельную мастерскую. Он работал болторезом, штамповщиком, сверловщиком. Работали тогда по 12–14 часов, без выходных, вспоминала Анна Тимофеевна.
Братья бывали в родном Шахматове наездами. В один из таких визитов Тимофей женился на деревенской девушке Ане. Сразу зажить общим домом не удалось. Тимофей продолжал работать в Петербурге, а Анна жила с детьми в деревне, наезжая к мужу в зимние месяцы. У супругов было 15 детей, но выжили только пятеро (вдумайтесь!).
В 1912 году семья решила перебраться в столицу. Сняли квартиру из трёх комнат, но все Матвеевы ютились в одной, а две другие сдавали, чтобы иметь дополнительный заработок. Тем не менее денег не хватало, и мать брала на дом стирку, а маленькая Аня мыла жильцам полы – это была её первая в жизни зарплата.
В царском «раю»
Началась Первая мировая война, и вскоре в семью пришла беда: в цехе на отца с высоты упала пятифунтовая (примерно 2 кг) стальная маслёнка. Тимофей Матвеевич стал инвалидом, и семья лишилась главного кормильца – хозяева вышвырнули его с завода безо всякого пособия.
Мама, Анна Егоровна, пошла работать на Путиловский завод – всё в ту же шрапнельную мастерскую. Старший сын, Сергей, попросился на Путиловскую верфь. Ему было всего 15 лет.
Анна Егоровна хотела отдать юную Аню в обучение к перчаточнице, но отец запротестовал: «Нюра – девочка смышлёная, пусть в школе поучится». Аню отправили в училище при Путиловском заводе. Там преподавали чистописание, русский язык, арифметику, естествознание и Закон Божий. Обучали домоводству, шитью, вязанию, вышиванию. Затем Аня пошла в рукодельную мастерскую, чтобы получить профессию.
У младшего брата отца умерла жена, и он вернулся в деревню, поближе к земле. Там произошло событие, повлиявшее на всю дальнейшую жизнь Анны Тимофеевны. В Шахматове дядя женился на Прасковье Ивановне Гагариной.
Осиротела...
Брат Сергей был заподозрен в подпольной деятельности (не без оснований) и уволен с Путиловской верфи. После февраля 1917-го работу удалось найти только маме и старшей сестре Марии. Отец был очень слаб...
После Октября Сергей записался в Красную гвардию, чтобы отражать наступление германских войск на Петроград. Мария вступила в Путиловско-Юрьевский отряд санитаркой.
В начале 1918 года приехали из деревни земляки, рассказали, что и к ним пришла новая власть: крестьяне забрали землю у помещиков и делят её «по справедливости». Родители и Мария решили вернуться в родные места вместе с младшими – 14-летней Аней, 12-летним Николаем и 7-летней Олей.
...Отец умер в ноябре 1918-го. Сергей оставался на защите Петрограда до 1919 года, потом вернулся на малую родину. Жили с односельчанами голодно, но дружно, вспоминала Анна Тимофеевна. Жизнь только начинала налаживаться, как в 1922 году до Гжатского уезда докатилась эпидемия сыпного тифа. Серёжа первым подхватил заразу, его положили в больницу. Через девять дней после смерти Сергея, не выдержав потери сына, скончалась мама. На похоронах матери плохо стало Анне...
Девушка выкарабкалась из лап тяжёлой болезни. Старшая из дочерей, Мария, училась на фельдшера в Москве, поэтому хозяйкой в их осиротевшем доме было суждено стать Анне. Ей было всего 18 лет, на руках – двое младших...
Замужество
Спустя какое-то время к Анне посватался Алексей – младший брат Полины Гагариной, жены дяди Алёши. Жених был младшим, восьмым ребёнком в бедняцкой семье, но слыл мастером на все руки. Венчали молодых 14 октября 1923 года – как водится на селе, по окончании полевых работ.
Начав с нуля, имея только разовую помощь родственников – дядей и тётей, супруги Гагарины сумели обзавестись своим хозяйством. Ко времени вступления в колхоз в 1933 году в их подворье были корова, бык, лошадь, несколько поросят и овец, гуси да куры. «В колхоз пришли не с пустыми руками, не меньше других принесли», – говорила Анна Тимофеевна. Об авторитете семьи Гагариных говорит тот факт, что на первом же собрании Алексея Ивановича избрали в правление колхоза.
Коротко охарактеризовать жизнь этой смоленской семьи можно одним главным словом: «труд». Супруги много и самоотверженно работали. Анна Тимофеевна трудилась в поле, в теплице, дояркой, заведующей свинофермой; пряла, ткала, одевала семью...
И ещё, разумеется, об одном замечательном проявлении Анны Тимофеевны нельзя не сказать: при всём при том она родила четверых детей. Первенец, Валентин, появился на свет в 1927 году, через два года – Зоя; Юра, как все мы знаем, родился в 1934 году, Борис – в 1936-м.
В тесной землянке
Клушино было оккупировано немецко-фашистскими захватчиками с 12 октября 1941-го по 6 марта 1943 года. Практически всё это время Анна Тимофеевна с семьёй ютилась в землянке, вырытой в огороде. Немцы выгнали многодетную семью из собственного дома и открыли там мастерскую по ремонту и зарядке аккумуляторов для автотранспорта. Землянка восстановлена: сейчас любой желающий может сходить и посмотреть, что такое оккупация на практике. Невозможно поверить, что здесь уживались летом и зимой шестеро человек – на площади в несколько квадратных метров.
Конечно, кто-то может сказать: подумаешь, землянка!.. Не убили же... Этим скептикам нужно знать о тех зверствах и издевательствах, которым захватчики подвергли семью Гагариных. Это к вопросу о «европейском гуманизме» и «дикости русских».
Повешенный младшенький
В избе Гагариных, то есть в новоявленной аккумуляторной мастерской, обосновался немец по имени Альберт и по прозвищу Чёрт. В январе 1942-го, после разгрома под Москвой, настроение в немецких частях упало. Это сказалось и на их отношении к населению на оккупированных территориях.
По свидетельству Валентина Гагарина, Чёрт всё норовил отвесить затрещины младшим детям, Юре и Бориске, а то и ещё хуже – плеснуть кислотой, причём всё норовил попасть в лицо.
Однажды два неразлучных брата затеяли какую-то игру и решили для этих целей оторвать дощечку от ограды. Увлечённые, они не заметили, как в это время к ним подкрался Чёрт. Оккупант схватил младшего, обмотал вокруг его шеи шарфик и повесил пятилетнего ребёнка на яблоневый сук, как ёлочную игрушку. Засмеялся и побежал в избу.
Бориска захрипел. Юра несколько раз подпрыгнул, стараясь снять брата, но не достал. В слезах бросился к матери. Чёрт вернулся с фотоаппаратом и начал щёлкать снимки один за другим. У повешенного ребёнка лезли глаза из орбит – это показалось «европейцу» забавным.
Прибежала мать в чём была, страшно закричала, оттолкнула немца, пытавшегося преградить ей дорогу, развязала узел – дёргать было нельзя... Бориску принесли в землянку почти безжизненного. После этого с месяц он не мог ходить – отлёживался и ночами страшно кричал во сне.
Смерть с косой
Не менее дикий случай произошёл позднее.
Гагарины возделывали небольшой огородик, и весной 1942-го им удалось посеять на нём немного ржи, раздобытой всеми правдами и неправдами. Стоит ли говорить, что вся семья как могла берегла и охраняла взошедшие посевы. В тот недобрый летний день Анна Тимофеевна с Юрой были как раз на огороде. Мальчик пропалывал картофельные грядки, его мать окашивала канаву – они старались насобирать корма своей коровёнке Зорьке. Сразу при вступлении в Клушино фашисты отобрали у Гагариных всю скотину и птицу с личного подворья, «великодушно» оставив только корову.
Неподалёку остановилась крытая повозка, возница-немец выпряг битюга и сам прилёг в траве отдохнуть – день был жарким. Конь походил-походил да и направился к делянке Гагариных. Там его внимание очень быстро привлекла рожь, и он решил вкусно перекусить. Анна Тимофеевна и Юра шуганули битюга, тот заржал. Подошёл немец, взял из рук ничего не подозревающей женщины косу, поцокал языком, примерился и что есть силы ударил Анну Тимофеевну по ногам. Несчастная рухнула буквально подкошенная. Земля и трава окрасились кровью. Юра вцепился в палача, тот отбросил его и ударил ногой. Мальчик упал. Немец снова начал примериваться – уже к нему... «Беги, Юра, зарубит!..» – кричала мать.
Тут возницу с косой окликнул офицер, подъехавший на мотоцикле. Садист бросил окровавленный инструмент и вытянулся во фронт, отдавая честь. Потом он что-то сбивчиво начал объяснять старшему по званию. Анна Тимофеевна сидела на земле и рвала нижнюю юбку, чтобы перевязать раны. Кровь не унималась. Офицер кивнул, услал убийцу запрягать лошадь, а Юре на ломаном русском велел бежать за помощью – встать самостоятельно мама, конечно, не могла.
...Анна Тимофеевна долго не могла выздороветь. Всю колхозную озимь, весь урожай с частных огородиков подобрали немцы, в том числе – злополучную рожь. Отступая, они также забрали весь скот с подворий, в том числе – тощую Зорьку. Но и эта потеря, эти страдания были не последними в семье Гагариных.
В рабство
В феврале 1943 года полицаи обманом заманили клушинскую молодёжь в Гжатск – мол, сильные заносы, надо расчистить снег. В райцентре местный комендант через переводчика зачитал приказ: все юноши мобилизованы в специальную часть, им надлежит выдвигаться на запад. Под усиленной охраной парней повели из города. Представьте ужас матери: через несколько дней забрали и Зою. Её тоже отправили в неволю – в женской колонне.
Валентину на тот момент было 18 лет, Зое – всего 16. На момент пленения своих детей Анна Тимофеевна не вполне оправилась от травм, хотя прошло уже полгода, и с трудом держалась на ногах... «Есть такое выражение: глаза все повыплакала. Оказывается, оно-то буквальное. Скоро я стала замечать, что у меня с глазами творится что-то неладное...» – вспоминала Анна Тимофеевна.
Валентину удалось сбежать на этапе в Белоруссии; пробирался к своим, наткнулся на нашу танковую часть. Уже на фронте он получил долгожданное письмо из дома: «Ещё сообщаем тебе, что сестре твоей, Зое, как и тебе, выпало счастье убежать от проклятого немца, и сестра тоже пошла в красные бойцы и служит в кавалерийской части по ветеринарному делу».
Валентин воевал башенным стрелком в Т-34, потом служил, домой вернулся только через четыре года – 1947-м. Зоя вернулась раньше – весной 1946-го, причём Гагарины жили уже не в Клушине, а в самом Гжатске.
На новом месте
После войны жили голодно, трудно, с работой было неважно; кроме того, встал вопрос о том, где учить ребят – восстановленная в Клушине школа была только начальной. Алексей Иванович нашёл работу в райцентре, в жилищно-эксплуатационной части. На семейном совете решили: надо перебираться в Гжатск всей семьёй!
Построили на выделенном участке по Ленинградской улице небольшой временный домик, под новый, 1946 год переехали в него, стали готовиться перевезти деревенский дом. Тут и вернулась Зоя...
Дом перевезли, он и сейчас там, собранный руками Алексея Ивановича, со сложенной им самим печкой. В доме три небольшие комнатки, с вместительной кладовкой, с погребом, пристроенным скотным двором. «Нам, сельским жителям, даже и в голову не приходило, что можно в хозяйстве обойтись без коровы, кур, поросёнка или без собственной картошки, овощей, яблок», – говорила Анна Тимофеевна.
Объяснение в любви
Одно из самых ярких воспоминаний в жизни мамы Гагарина – это вечер, посвящённый Международному женскому дню. Юра, совсем мальчишка, читал монолог Олега Кошевого из «Молодой гвардии»: «Мама, мама! Я помню руки твои с того мгновения, как я стал сознавать себя на свете. За лето их всегда покрывал загар, он уже не отходил и зимой, он был такой нежный, ровный, только чуть-чуть темнее на жилочках. А может быть, они были и грубее, руки твои, ведь им столько выпало работы в жизни, но они всегда казались мне такими нежными, и я так любил целовать их прямо в темные жилочки...»
Юра читал так, что все присутствующие поняли: это мальчишеское объяснение в любви к собственной матери.
На полпути к коммунизму
В доме Гагариных в красном углу, как положено, всегда висели иконы (они и сейчас там находятся). По свидетельству племянницы первого космонавта Тамары Дмитриевны Филатовой, семья всегда отмечала не только советские, но и церковные праздники. Самое поразительное, что иконы и соответствующие традиции сохранились и после полёта Юрия Алексеевича в космос, когда к семье Гагариных было приковано, без преувеличения, внимание всего мира. В том числе – советских партийных деятелей, возглавляемых Никитой Хрущёвым, отличавшимся, как известно, крайней религиозной нетерпимостью...
Примечательно, что ни Анна Тимофеевна, ни Алексей Иванович не состояли в Коммунистической партии. Почему – можно только догадываться. Предмет партийной принадлежности довольно деликатный – что в советские времена, что сейчас. «До полёта Гагарина «партийный» вопрос не стоял, – пояснила нашей газете директор Объединённого мемориального музея Ю.А. Гагарина Мария Васильевна Степанова. – После полёта отцу было 60, матери – 58. В связи с их возрастом вопрос не обсуждался».
Отметим, что Юрий Алексеевич Гагарин стал кандидатом в члены КПСС в 1959 году, а вступил в партию летом 1960 года. Рапорт с просьбой зачислить его в группу кандидатов в космонавты он написал 9 декабря 1959 года. Зачисление состоялось 3 марта 1960 года...
После трагедии, разорвавшей жизнь
В горестном и страшном 1968 году сама собой возникла традиция – космонавты стали навещать Анну Тимофеевну и Алексея Ивановича. 20 декабря 1968 года Анна Тимофеевна отмечала своё 65-летие; торжество решено было не устраивать, решили просто собраться родным и близким вместе. Из Москвы позвонил Алексей Леонов и спросил, сойдут ли они с Андрияном Николаевым за близких. «Конечно!» – обрадовалась Анна Тимофеевна. С тех пор так и повелось: в течение года в дом Гагариных регулярно приезжали космонавты, старались поддержать, ободрить семью. Анна Тимофеевна прямо называла их своими космическими сыновьями. Со временем возникла трогательная традиция: все космонавты, летавшие и нелетавшие, стали приезжать к Гагариным. «Объявляют очередной космический полёт, и я, как мать, жду их возвращения», – говорила Анна Тимофеевна. Двери для них всегда были открыты.
С годами женщина стала вести активную общественную деятельность. Она выступала в школах и вузах, отвечала на письма из разных уголков страны, ездила в Белоруссию, Саратов, Смоленск и Одессу, в Латвию и на Украину... Побывала на кораблях «Юрий Гагарин», «Владимир Комаров», «Сергей Королёв». «Так Юра, память о нём сдружили меня со многими прекрасными людьми, сблизили и породнили», – говорила Анна Тимофеевна.
...Долгая жизнь – это далеко не сплошное счастье. «Алексей Иванович умер 30 августа 1973 года, не дожив до нашей «золотой» свадьбы полутора месяцев. Через год скончалась моя старшая сестра – Мария. В 1977 году не стало тяжело болевшего Бориса. Не прошло и полугода – похоронили мы Ольгу, мою младшую сестру», – горестно приводила свой мартиролог Анна Тимофеевна. Матери первого космонавта планеты не стало 12 июня 1984 года. Ей было 80. Она пережила своего звёздного сына на 16 лет...
При подготовке публикации использованы материалы книги А.Т. Гагариной «Память сердца», а также В.А. Гагарина «Мой брат Юрий».
Сергей Муханов
