...Половина четвёртого ночи, последние минуты довоенной жизни. Сквер Памяти Героев в Смоленске, Вечный огонь. Вереница плит вдоль крепостной стены. На каждой – фотография похороненного здесь. Рядом лампадка. Привычная, много раз виденная череда фамилий воспринимается совсем по-другому. Совсем другие лица давно ушедшей эпохи – фантастически непохожие на наши. Перечитываешь надписи. Мало кому из умерших – за 40. В основном, 30-летние. Старшие офицеры, цвет армии. Краса и гордость страны, лучшие люди. Не прятавшиеся за чужими спинами. Поднимавшие людей на смерть и сами её не миновавшие.
…Шипит, сгорая, газ. Пламя Вечного огня мечется, отбрасывая причудливые отсветы на лица пришедших. В основном, это молодёжь. Предрассветный мрак, клубящаяся тишина. Длинной лучиной берётся частица пламени Вечного огня, и от неё зажигаются лампады и свечи. Наш путь – к Днепру, мистической славянской реке, соединяющей прошлое с будущим. Я никогда не держал священный огонь в руке, сейчас у меня есть такая возможность.
Городская администрация силами управления культуры собрала людей на трёх воинских мемориалах в разных районах – у Вечного огня, на «Клинке» и на Покровском. Колонны выдвигаются в ночь. Множество людей, несущих в темноте свечи – это внушительное зрелище.
Город спит, за исключением праздных гуляк на Блонье. Мальчики, девочки, пиво…
– А чему посвящено шествие? – спросили с лавочки.
– Война началась!.. – хмуро ответили ходоки.
Мы спускаемся к реке по Большой Советской – главной улице города. Вы помните эти фотографии: военный Смоленск – это собор плюс главная улица. Остальное – руины. Мои бабушки, помнившие Смоленск довоенным, уже никогда не пройдут по этим тротуарам, моя мать, ребёнком вернувшаяся в Смоленск из эвакуации, больше не придёт в собор, где сохранились работы её отчима, мастера-краснодеревщика. Время поглотило участников и свидетелей Великой Отечественной.
С двух часов ночи в Успенском соборе идёт литургия. Когда наша процессия приближается к храму, из ворот появляется крестный ход, возглавляемый епископом Смоленским и Вяземским Пантелеимоном. Людские потоки сливаются, и дальше идём вместе – со священниками и богомолками.
На берегу Днепра, у бывших городских ворот, проходит импровизированный митинг. Пришедшие ставят принесённые свечи и лампадки на плот.
– Когда-то я думал, что зло можно уничтожить насилием, убив его носителей, – говорит владыка Пантелеимон. – Слава Богу, теперь я понимаю, что зло можно уничтожить только жертвой. Не знаю, чему сейчас учат в школах, но мы считаем, что эта война была попущена Богом за грехи нашего народа.
Возможно, вполне возможно. Иначе как объяснить столь чудовищный масштаб потерь – 26 миллионов 600 тысяч человек, из них 546 тысяч – смоляне. Жить не хочется, думая о столь страшных жертвах, понесённых нашим народом. А жить нужно, иначе эти жертвы будут напрасными…
У Днепровских ворот этой ночью собралось больше двухсот человек. Некоторые спешат сфотографироваться: вот я с подружкой, вот я иду со свечой, вот я на фоне батюшки… Скоро что-то из этого появится в социальных сетях. Теперь это модно: фотографии как эрзац жизни. Впрочем, советская жизнь многим тоже кажется сейчас этаким эрзацем, а некоторым – наоборот: нынешнее существование кажется пародией на обретение истинных ценностей…
Впечатляющее зрелище – делегация Заднепровского района на другом берегу. Мы почти не видим людей, но заметны их свечи, слышна «Священная война».
Наш огромный плот бережно несут вниз, к воде. Люди наверху, у ворот, встают на цыпочки и вытягивают шеи.
Когда золотистое пламя свечей начинает отражаться в чернильной темноте воды, это способно тронуть самое загрубевшее сердце. Река – как вечность, в которую канули люди, великое множество людей. Свечи – это души человеческие…
Грозовое рассветное небо, пять утра, нам пора возвращаться к повседневной суете. Но сегодня – День памяти и скорби, самый чёрный день календаря.
Сергей МУХАНОВ, фото - Виктор ПОЯРКОВ
