В Киеве всё громче звучат разговоры о войне «на российской территории»
В Белгородской области губернатор запретил запускать салюты и фейерверки. Белгородцам смысл указа понятен без расшифровки: в последние месяцы в этом регионе достаточно военного грохота – украинские артиллерийские «прилёты» стали ежедневными. На Белгородчине в очередной раз продлён «жёлтый» уровень антитеррористической опасности.
Список российских населённых пунктов, по которым регулярно бьют пушки ВСУ, всё растет: Кистёр, Гуево, Гончаровка, Шебекино, Безымено, Козинка, Дунайка, Старый Хутор, Мокрая Орловка, Глотово, Тёткино, Попово-Лежачи, Белая Берёзка…
Горят электроподстанции и нефтебазы, рушатся дома, гибнут и получают увечья мирные люди. Расположены названные посёлки и города в Курской, Белгородской и Брянской областях – совсем рядом с российско-украинской границы. Обстрелы заметно участились после легендарной «перегруппировки» наших войск на харьковском направлении, что позволило украинским военным подвести крупнокалиберные артиллерийские установки и ракетные комплексы вплотную к государственной границе.
Всё чаще средства массовой информации сообщают о вооружённых стычках, перерастающих в настоящие бои, непосредственно на территории России. А работа украинских диверсантов и разведчиков для курян, брянцев и белгородцев стала делом заурядным.
Диверсанты взрывают железнодорожные пути и ЛЭП, минируют дороги, поджигают склады. В приграничье уже давно в ходу слово «война», но произносят его люди вполголоса. Какая война? У нас же «операция» идёт.
Но вблизи границы, «на земле», ситуация развивается по военному, а не по «операционному» сценарию. Основатель ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин согласовал с главами регионов строительство серьёзных оборонительных линий и формирование отрядов ополчения-самообороны, которые будет курировать «Вагнер», а материально обеспечивать местный бизнес. Появившаяся в кратчайшие сроки система противотанковых оборонительных сооружений так и названа – «Линия Вагнера».
Что касается регулярных войск, то об их численности и составе по понятным причинам не сообщается. Скорее всего, это усиленные пограничные подразделения ФСБ и обычные воинские части, укомплектованные солдатами срочной службы. И те, и другие уже понюхали пороху, отбивая наскоки украинских диверсантов. Но если военнослужащим ФСБ за участие в боевых действиях полагаются всевозможные выплаты и льготы (соответствующий указ подписан президентом ещё в мае), то на призывников всё это не распространяется. Министр обороны ведь неоднократно заявлял: к проведению СВО срочники не привлекаются.
Да, в зону спецоперации 18 – 20-летних президент приказал не отправлять. Но на границе, в регулярном контакте с врагом, оказываются все категории: и добровольцы, и мобилизованные, и срочники. По сути, специальная военная операция идёт уже на российской территории. Это, кстати, признал Верховный главнокомандующий ВС РФ Владимир Путин, подробно рассказавший о регулярных атаках вражеских диверсантов на объекты Курской АЭС. А ведь в пределах доступности украинских и натовских диверсионно-разведывательных групп у западной границы России есть ещё Ленинградская, Нововоронежская, Смоленская, Кольская и Ростовская атомные станции.
Статус участников боевых действий, солидные ежемесячные выплаты – все это положено тем, кто принимает участие в спецоперации на территориях, недавно вошедших в состав России. А солдаты и офицеры, сдерживающие врага на «старых» границах (Белгород, Брянск, Курск), официально, как бы, не имеют отношения к боевым действиям. Хотя активность врага на данных направлениях уже давно сравнима с фронтом.
По словам ответственного секретаря Союза комитетов солдатских матерей России Валентины Мельниковой, российских военнослужащих срочной службы уже не первый месяц перебрасывают к границе с Украиной.
«Бригады находятся и в Белгороде, и в Брянске, и в Воронеже, и юридической проблемы тут нет, так как находятся они все еще на территории России», — сказала Мельникова.
Есть информация, что ближе к зиме в Белгородскую область на границу с Украиной собираются отправить срочников из Таманской дивизии, а еще в июле туда перевели срочников из Кантемировской.
Должны или нет воевать срочники – вопрос спорный. С одной стороны, противники такого решения настаивают: пусть сначала продолжат род. Но многие сейчас род не спешат продолжать и до 40.
С другой стороны, у нас почти половина миллионной армии – срочники. На их содержание тратятся колоссальные ресурсы с неопределенными целями: ведь в боевых действиях армия срочников участвовать не должна. Но на практике, мы видим явное противоречие: срочники, которым воевать нельзя, все-таки воюют. И воюют успешно.
А это ставит перед обществом два важных вопроса: не ошибаемся ли мы, выставляя стену между срочниками и спецоперацией? Обрушь мы на врага всю свою мощь, возможно, уже в мае были бы в Киеве?!
Но, самое важное, если уж мы все-таки часть срочников бросаем под пули, то неплохо бы было это юридически оформить. И по государственному пацанов отблагодарить: хорошим довольствием, соответствующими выплатами, льготами ветеранов боевых действий. Потому что нет разницы, где в тебя летят пули: под Купянском или под Белгородом.
