Журнальный столик. От военной авиации до космоса
Робкий человек не сядет за штурвал самолёта. Робкий человек тем более не посвятит свою жизнь военной авиации. Воздадим же должное нашим авиаторам, и в первую очередь тем, кто вступил в смертельную схватку с врагом 70 лет назад, в трагическом 41-м.Были среди них наши земляки смоляне, и среди них – будущий дважды Герой Советского Союза, уроженец Починковского района Владимир Лавриненков; бывший ученик школы №7 в Смоленске Яков Верников, в войну ставший Героем, а после Победы – заслуженным лётчиком-испытателем СССР; Филипп Бойцов, родом из Угранского района, удостоенный помимо Золотой Звезды Героя трёх орденов Красного Знамени, двух орденов Отечественной войны, орденов Александра Невского, Богдана Хмельницкого и многих других наград; уроженец Сафоновского района Герасим Григорьев, сбивший первый самолёт врага над Минском на третий день войны, а к концу войны имевший на счету 450 боевых вылетов и сбивший около 20 самолётов противника… А всего за годы войны звания Героя Советского Союза удостоились 67 наших земляков-авиаторов, можно сказать, целая авиационная дивизия.
К военно-авиационной теме обращаюсь не в первый раз. В данном случае побудительным мотивом стало знакомство со статьёй кандидата юридических наук Фёдора Ходеева из Таганрога «О господстве в воздухе немецкой авиации в начале Великой Отечественной войны».
Главную заслугу автора статьи, помещённой в 6-м номере журнала «Вопросы истории» за этот год, вижу в том, что он хоть и не первым, но напомнил о коллективных и индивидуальных успехах наших авиаторов в первые, исключительно трудные для нас дни Отечественной войны. Назовем ещё раз эту трагическую цифру: 22 июня 1941-го мы потеряли 1200 самолётов, уничтоженных гитлеровцами в основном на аэродромах.
И тем не менее уже 25 июня авиация Северного и Балтийского флотов нанесла удар по аэродромам противника в Финляндии и Северной Норвегии, уничтожив и повредив 41 самолёт. Несколько ударов по тем же целям было нанесено в последующие шесть дней. Ещё раньше, в первый же день войны, летчик 123-го истребительного авиаполка И.Н. Калабушкин сбил в ходе трёх боевых вылетов один истребитель и четыре бомбардировщика врага. В тот же день лейтенант П.А. Кузьмин таранил «Мессершмитт» немецкого воздушного аса Шеллманна…
Ещё раз воздам должное юристу Фёдору Ходееву, взявшемуся за важную и интересную тему. Но не удержусь и от некоторых критических замечаний.
Во-первых, в журнальной статье не упомянут лётчик, совершивший, по разным источникам, первый в Великой Отечественной войне воздушный таран. Случилось это 22 июня 1941 года, а звали отважного пилота Иван Иванович Иванов.
Во-вторых, похоже, что автор публикации в историческом журнале не совсем в ладах с цифрами. В одном случае он утверждает, что в первый день войны немецкий воздушный флот потерял в результате действий наших истребителей 613 самолётов. На следующей странице говорится о 75 победах советской авиации в воздушных боях первого дня войны.
Ну и в-третьих. Главный вывод публикации юриста Ф.П. Ходеева звучит так: «Если в части, касающейся противодействия, наши ожидания не совпадали с действительностью, то это не значит, что немецкая авиация обладала господством».
Что думаю об этом выводе я – человек, не являющийся военным специалистом? Военная наука подразделяет господство в воздухе на стратегическое, оперативное и тактическое. Об этом в статье Ходеева – ни слова. Между тем из книг, статей и, главное, бесед с пережившими 41-й год фронтовиками я сделал для себя непреложный вывод: в первые дни, недели и месяцы войны господство в воздухе было на стороне врага, тем величественнее подвиг наших авиаторов и тружеников тыла – мужчин, женщин и подростков, лишивших агрессора этого преимущества.
P.S.
Этот раздел обзора был уже закончен, когда стал знакомиться с содержанием 12-го за этот год номера журнала « Российская Федерация сегодня». В год и месяц 70-летия самого трагического события в отечественной истории – начала войны с фашистской Германией – журнал начался с помещённой на обложке фотографии: советские люди слушают выступление по радио Молотова, сообщившего о нападении агрессора на нашу страну. Следующий снимок сделан был в Смоленской области если не в первые дни, то в первые недели Великой Отечественной войны: земляки копают противотанковый ров. Этим снимком начинается статья историка Александра Черняка под выразительным названием: «Не стали Героями, но долг свой выполнили».
Один из выводов автора подкрепляет приведённые выше наши заключения. Звучит он так: «Фельдмаршал фон Бок, командовавший немецкой группировкой «Центр», имел все основания быть довольным своей авиацией. Уничтожив основную массу советских самолётов, люфтваффе господствовала в воздухе».
***
С трудом верится, что после того радостного дня 12 апреля 1961 года, памятного всем, кто его пережил, прошло целых полвека. За это время мы узнали многое о нашем земляке, его полёте в космос, послеполётной жизни «небесного человека», как назвала его английская королева…
Однако открываются всё новые подробности исторического полёта, подтверждением чему являются материалы, помещённые в четвёртом за этот год выпуске самого массового молодёжного журнала в стране – журнала «Техника – молодёжи».
Академик Российской академии космонавтики Лев Мельников: «Вероятность гибели Гагарина в первом полёте составляла ровно 50%. Иными словами, Юрий Алексеевич сильно рисковал, никто не знал, чем его бросок в космос закончится».
Писатель Станислав Славин (на основе доклада Юрия Гагарина, сделанного на следующий день после полёта и тут же засекреченного «инстанциями» на многие десятилетия): «Восток» вышел на орбиту. И неприятности посыпались как из рога изобилия. В невесомости уплыл плохо привязанный карандаш, и стало нечем делать записи в бортжурнале. Пришлось отключить и плёнку в магнитофоне, поскольку она не перемоталась как следует. Эпизодически стала пропадать связь с Землёй. Корабль во время полёта закрутился вокруг продольной оси. Ко всему «Восток» вышел на слишком высокую орбиту – порядка 370 километров. А тормозная двигательная установка была одна. Если бы она отказала, то при расчётной траектории корабль всё равно спустился бы на Землю, но… через 12 дней. На этот срок и рассчитывались все запасы на борту. Однако, просчитав гагаринскую орбиту, баллистики ужаснулись – корабль мог оставаться в космосе 50 суток!»
И снова слово знатоку космонавтики академику Льву Мельникову: «Когда «Восток» начал спуск, первый космонавт увидел, что его корабль горит. За стёклами иллюминаторов бушевало алое пламя. Другой бы растерялся, запаниковал. Но не таков был Гагарин. Он удивлял железной волей даже С.П. Королёва».
Второй раз его жизнь подверглась смертельной опасности, когда он уже катапультировался из кабины и на парашюте спускался на Землю. «Внезапно заело дыхательный клапан, и Гагарин стал задыхаться. Всё решали считанные секунды. Юрий Алексеевич сумел с неимоверным трудом устранить неисправность. Вздохнул полной грудью – опасность миновала».
И ещё – воспроизводимое журналом «Техника – молодёжи» пророческое предсказание К.Э. Циалковского, сделанное ещё в 30-х годах прошлого века: «Представляю первого человека, преодолевшего земное притяжение и попавшего в межпланетное пространство… Он русский. У него отвага умная, лишённая безрассудства… представляю его открытое русское лицо, глаза сокола…». В сущности, это портрет Гагарина, но увиденный учёным за 30 лет до исторического полёта.
