Иду за своей любовью
И ещё о юбиляре
Одна из самых больших по объёму публикаций майского журнала «Воин России» посвящена нашему земляку, отметившему своё 85-летие. Кто этот человек, нетрудно догадаться, прочитав заголовок статьи в журнале: «Завтра была война». Да, материал, подготовленный журналисткой Ириной Дягтерёвой, посвящен автору одноименной повести и многих других литературных произведений Борису Васильеву.
Судьба сложилась так, что будущий знаменитый писатель родился и рос в Смоленске, сюда же, под Смоленск, он был направлен воевать 3 июля 1941 года. После Победы военная тема станет одной из главных в его литературном творчестве. Но до мая сорок пятого было ещё окружение на родной Смоленщине, прорыв к своим, фильтрационный лагерь, служба в воздушно-десантной дивизии и многое другое. Во время боевого десантирования в марте 1943 года Борису Львовичу не повезло: напоролся на минную растяжку и получил тяжёлую контузию…
Зато повезло в другом: в бронетанковой академии, куда был направлен после госпиталя, встретил свою будущую жену, тоже слушательницу академии Зорю Поляк. Зоренька, как называет супругу писатель, вот уже более 60 лет верная его спутница по жизни. Но в начале их совместного пути был эпизод, ставший, по словам Бориса Васильева, своеобразным эпиграфом ко всей последующей жизни: «Я уже набрал букетик, когда вдруг увидел минную растяжку. Проследил глазами и заметил мину, к которой она вела. И понял, что меня занесло на неразминированный участок обороны. Осторожно развернулся к юной жене, а она оказалась передо мною. Лицом к лицу.
- Мины.
- Я знаю. Боялась кричать, чтобы ты не бросился ко мне. Сейчас мы поменяемся местами, и ты пойдёшь за мной. Шаг в шаг.
- Первым пойду я. Я знаю, как и куда смотреть.
- Нет, ты пойдёшь за мной. Я вижу лучше тебя.
Говорили мы почему-то очень тихо, но лейтенант Васильева говорила так, что спорить бессмысленно. И мы пошли. Шаг в шаг. И – вышли. С той поры я часто попадал на минные поля… Вот уже более шести десятков лет я иду по минному полю нашей жизни за Зориной спиной. И я – счастлив. Я безмерно счастлив, потому что иду за своей любовью. Шаг в шаг».
Хотел, опираясь на статью в журнале «Воин России», продолжить рассказ о замечательном человеке и писателе. Но подумал-подумал и решил: и читатели газеты, и читатели журнала, и многие, многие другие люди знакомы с книгами писателя Бориса Васильева «А зори здесь тихие…», «Иванов катер», «В списках не значился», «Завтра была война», «Летят мои кони» и другими. А если есть кто-то не читавший этих книг, то наверняка этот человек плакал, когда смотрел фильм «А зори здесь тихие», или переживал за героев «Офицеров» и других картин, поставленных по сценариям нашего земляка. Что же до приведенной выше цитаты, то советовал бы молодожёнам прочитать её не один раз, чтобы через многие годы повторить слова Бориса Васильева: «Я безмерно счастлив, потому что иду за своей любовью. Шаг в шаг».
Члены «Белой розы» на Смоленщине
Известно, какой разветвленный, многочисленный, всевидящий и жестокий аппарат подавления был создан в своё время в нацистской Германии. И всякий человек или организация, встающие на пути этой всепоглощающей машины, не могли не понимать, какому смертельному риску они себя подвергают. Понимали это, знали, на что шли, и члены антифашистской группы «Белая роза», действовавшей на территории третьего рейха, Ганс и Софи Шолль, Александр Шморелль, Кристоф Пробст, Вилли Граф, профессор Курт Хубер. Изучению жизни этих молодых людей, их жертвенной деятельности в борьбе с мировым злом посвятил многие свои исследования доктор исторических наук, профессор Липецкого государственного педагогического университета Александр Иванович Борозняк. Последние публикации учёного на соответствующую тему появились почти одновременно – в начале этого года. В февральском номере журнала «Новая и новейшая история» вышла статья «Группа «Белая роза»: германские антинацисты и их представления о России». А в Липецке, там, где уже много лет живёт и работает профессор Борозняк, была издана его книга «Германия и Россия в ХХ веке. Страницы истории», одна из глав которой также посвящена «Белой розе»…
Каким средством воспользовались юные немецкие патриоты в своей борьбе? Таким средством стали листовки, которых, начиная с июня 1942 года, они подготовили и распространили несколько тысяч. Кому были адресованы эти послания патриотов? В широком смысле – немецкому народу, но в первую очередь – интеллигенции Германии, которая, по мнению авторов листовок, несла особую ответственность перед обществом.
О чём писали антифашисты (все они, за исключением профессора К. Хубера, были студентами медицинского факультета Мюнхенского университета)? Писали о захвате власти в стране «безответственной и преступной группой», о «биче человечества – фашизме», о развязывании нацистами преступной войны, о скрываемом, но реальном геноциде евреев
Европы.
Особая тема – отношение мюнхенских антифашистов к России. Откуда эти молодые люди черпали сведения о нашей стране? И в статье, и в книге профессора Борозняка есть ответ на этот вопрос. Что касается непосредственного восприятия, то огромную роль в познании России сыграло пребывание трёх из шести членов «Белой розы» на Смоленщине. 23 июля 1942 года был оглашён приказ о направлении на Восточный фронт студенческой медицинской роты. Три месяца студентам-медикам предстояло проходить практику в фронтовых условиях под Вязьмой и Гжатском. Граф записал сразу после прибытия в Гжатск: «…Русские наступают большими силами… Каждую ночь русская артиллерия обстреливает Гжатск». Да, говоря словами русской поговорки, ребята попали из огня да в полымя. Но ни война, ни запреты командования не мешали им вступать в контакт с русскими людьми и внимательно наблюдать за происходящим вокруг. А видели они то, о чём раньше знали только понаслышке: лагеря для советских военнопленных, реквизиции продовольствия у населения, сгон на принудительные работы жителей Гжатска и окрестных сёл. Шолль напишет из Гжатска наставнику и соратнику профессору Хуберу: «Война прошла по России подобно урагану». Спустя несколько месяцев, уже зная о смертном приговоре, Александр Шморелль обратится из гестаповской тюрьмы к любимой девушке: «Прощай, милая Нелли! И помолись за меня! Твой Саша. Всё за Россию!!!»
После распространения последней, шестой по счёту антифашистской, антигитлеровской листовки все члены группы были арестованы. Потом был суд, приговор и казнь всех на гильотине.
В 2007 году архиерейский собор Русской Православной церкви за рубежом причислил Александра Шморелля, родившегося в Оренбурге, к лику местночтимых святых Германской православной епархии. А папа римский Иоанн Павел II провозгласил мучениками за веру католиков Графа, Хубера и Пробста.
О грозной «катюше» замолвим мы слово
Статья о майском и уже упоминавшемся номере журнала «Воин России» навеяла воспоминания…
Давно это было – в далёком 1964-м. Я, молодой в ту пору корреспондент областного радио, пребывал в командировке в городе Вязьме. Когда с одного из предприятий вернулся в гостиницу, позвали к телефону. Звонила главный редактор областного радиокомитета Любовь Павловна Ильина. Вместо прежних заданий я получил новое, сразу же меня заинтересовавшее. Оказалось, что на Смоленщину впервые после войны приедут бывшие рядовые и командиры первой в Красной Армии батареи «катюш» под командованием капитана Флёрова. А через день у деревни Богатырь, что под Знаменкой, на месте гибели батареи в октябре 1941 года ветераны должны были участвовать в открытии памятника погибшим товарищам. Но почему Вязьма? Ответ прост. Гости ехали из разных мест именно в Вязьму, благо, до деревни Богатырь отсюда сравнительно недалеко.
Всего батарейцев было человек 15. В роли руководителя, а возможно, и инициатора поездки выступал полковник Афанасьев, позже выпустивший несколько книг о батарее Флёрова. Входил в группу ещё один человек, фамилию которого, как убедился потом, вспоминали авторы всех публикаций, посвященных флёровцам. Это был инженер-конструктор Попов, проделавший вместе с батареей весь её фронтовой путь. Задача этого человека заключалась в том, чтобы прямо «по ходу дела» обучить расчёты стрельбе из реактивных установок…
Первая наша встреча с ветеранами проходила во вместительном номере вяземской гостиницы и продолжалась часов до двух ночи.
Из услышанного, пожалуй, больше всего запомнились воспоминания о боевом крещении батареи, давшей первые залпы 15 и 16 июля 1941 года вначале по Орше, а потом по Рудне, занятым немцами. Впечатление первые удары произвели ошеломляющее, и не только на гитлеровцев. Увидев и услышав «катюшу» (а тот, кто хоть однажды слышал «катюшу», звук вылетающих с направляющих ракет никогда не забудет), даже некоторые наши пехотинцы на передовой вылезали из окопов и устремлялись в тыл.
…Но вернусь к статье в журнале «Воин России». Опубликована она под рубрикой «Оружие Победы» и называется «Легендарной «катюше» - 70 лет». Автор – полковник Аркадий Ястрембский. Вот некоторые из фактов, которые он приводит.
Начав в 1941 году с семи установок батареи Флёрова, к 9 мая 1945 года Красная Армия имела в своём составе семь дивизий «катюш». А к этому надо добавить ещё более десятка отдельных бригад и около 40 отдельных дивизионов. При этом – вдумаемся! – одна дивизия «катюш» одним залпом могла выпустить 3456 снарядов массой 95 килограммов каждый.
О значении, которое верховное командование придавало во время войны реактивной артиллерии, говорит и то, что командовать новым видом артиллерии был назначен военный в генеральском звании, одновременно занимавший должность заместителя наркома обороны.
Статья в журнале «Воин России» содержит немало фамилий. Это люди, так или иначе причастные к конструированию, созданию и боевой эксплуатации «катюш». К сожалению, государство по-разному отнеслось к ним: первые разработчики грозного оружия погибли в застенках Лубянки или оказались в «местах, не столь отдалённых». Некоторым, однако, удалось уцелеть, поработать на Победу, дожить до мирных дней и лет. Был среди них и упомянутый мною инженер-конструктор А.С. Попов.
Ну и, наверное, последнее. Несколько раз приходилось слышать вопрос: а почему, собственно говоря, частям реактивной артиллерии изначально присваивали звание гвардейских? Полковник Ястрембский так отвечает в своей статье на этот вопрос: присваивая эти звания, командование подчеркивало особое значение реактивных батарей и дивизионов как мощного средства поражения, и в то же время этим высоким званием на личный состав возлагалась особая ответственность при выполнении боевых заданий.
Последний бой…
Случаются же такие совпадения! С промежутком в один час прочитал две статьи, разделенные по времени выхода в свет четвертью века. И главным героем той и другой публикации оказался один и тот же человек.
Но расскажу по порядку. Автор первой статьи, опубликованной в майском номере «Военно-исторического журнала» за 1984 год, полковник А. Распопов назвал своё сочинение словами из песни: «Последний бой, он трудный самый…». В самом начале публикации приводится цитата из книги воспоминаний маршала И.С. Конева «Записки командующего фронтом»: «Десятки раз гитлеровцы пытались прорваться через позиции 530-го истребительно-противотанкового полка 28-й армии. Иногда им удавалось достичь орудий, и тогда у наших артиллеристов в ход шло всё, вплоть до армейских ножей. Артиллеристы показали исключительную стойкость и мужество».
А шли последние дни апреля 1945-го. Бои развернулись уже фактически в пригороде Берлина. До Победы было, что называется, рукой подать. И можно представить себе, как же не хотелось ребятам погибать на излёте войны, да ещё зная, что в случае смерти похоронят на чужой земле.
Но приказ был суров и ясен: оседлать дороги в пригородах Берлина и не допустить прорыва из окружения большой группировки противника. Основная тяжесть в отражении ожидавшихся атак врага легла на плечи бойцов батареи под командованием старшего лейтенанта Николая Варягова.
А гитлеровцы, оказавшиеся в кольце наших войск, были полны решимости прорваться. И много времени для того, чтобы понять, что силы им противостоят ограниченные, им не понадобилось. И в самом деле, у батареи Варягова и соседних батарей пехотного прикрытия не было – основные силы армии вели бои уже в самом Берлине. Но Варягов и пушки расставил, и замаскировал умело, и фланги, и центр своей обороны прикрыл крупнокалиберными пулеметами, заблаговременно установленными на тягачах. Сказался опыт, полученный офицером во многих предыдущих боях. А был тогда, в последних схватках с врагом, Николаю Варягову всего 21 год.
Сколько атак пришлось в том продолжавшемся более двух суток бою с врагом выдержать, и сами батарейцы едва ли сказали бы. Прорваться через позиции артиллеристов противник так и не смог. 2 мая гитлеровцы прекратили огонь и начали сдаваться. Но до этого они пустили в ход всё, что имели. Отмечая заслуги артиллеристов, маршал Конев годы спустя напишет: «Своим огнем 530-й иптап уничтожил около двух тысяч фашистов. Из его состава к званию Героя Советского Союза были представлены 13 человек, в том числе шестеро посмертно».
Среди удостоенных высокой награды оказался и выживший в тех смертельных боях наш земляк, уроженец деревни Самолюбово Смоленского района Николай Варягов.
А о том, что герой-артиллерист – наш земляк, напомнил мне через час после прочтения статьи в старом журнале Александр Школьников, чей материал под заголовком «В последние дни войны», приуроченный к 85-летию Николая Варягова, нашёл я, открыв «Смоленскую газету» за 23 июня этого года…
Михаил РАБИНОВИЧ
